Франк Тилье - Комната мертвых

— Пакость какая!..

— Почему? Только потому, что он открыто показывал то, чего разум не хотел признавать? Мы можем узнать о смерти только через смерть кого-то другого, из книг или из фильмов. Наша собственная смерть пугает нас до такой степени, что мы пытаемся отдалить ее с помощью тысячи ухищрений: макияжа, кремов, лифтинга, силикона… Фрагонар отвергал подобное лицемерие. Он ставил нас лицом к лицу с нашей собственной природой, с тем, чем мы по сути являемся: существами из плоти и крови. Наружность — это ложная видимость, обманка, за которой скрываются страдание, болезнь, смерть. Насколько я знаю, с помощью пластической хирургии еще ни разу не удавалось вылечить рак или язву. Анатом обнажает суть своей работы, срывает с нее покров тайны. Лично я не вижу в этом ничего отвратительного.

— Ну, у каждого свое мнение…

Люси открыла сайт с изображениям тел без кожи. Замелькали яркие цветные фотографии. Ряды человеческих зародышей в разных стадиях развития. Мужчина, рассеченный надвое от головы до лобка. Пищеварительная система в разрезе, помещенная в стеклянный кубический сосуд. Далее шли монстры с восемью ногами, циклопы, гибриды людей и морских сирен. Изображения гнойных ран. Детские скелеты в разных положениях, словно призванные подчеркнуть эфемерность жизни.

Неисследованные бездны гениального мозга.

— Вот оно! — возбужденно воскликнула Люси. — Смотри! Гравюры Леонардо да Винчи и Микеланджело с изображениями тел без кожи.

— Да перестань ты восторгаться! Можно подумать, тебе все это доставляет удовольствие!

Щелчок мыши…

— А вот на это взгляни! «Человек с ослиной челюстью»! Одна из самых сложных работ Фрагонара…

Крепко сжав губы и отведя глаза, огромный человек без кожи угрожающе вздымал сжатую в руке ослиную челюсть. Его пенис непристойно торчал вверх. Остатки ушных хрящей и почти полностью провалившийся нос придавали его лишенному кожи лицу ужасающий вид. Сквозь прозрачный органический покров, из лабиринта переплетенных вен и артерий на зрителя словно глядела сама Смерть, затаившись где-то между желудком и кишечником и готовясь нанести решающий удар.

Люси щелкнула по другой ссылке. Появился какой-то текст.

— Ага, вот тут все подробно описано… Вот послушай…

У Нормана зазвонил мобильник.

— Подожди минутку…

Он встал и ушел на кухню. Когда через несколько минут он вернулся, напряжение на его лице стало еще более заметным.

— Есть что-нибудь новое?

— Ветеринар проанализировал кости, волосы и внутренности нескольких кукол. У той, которую я разломал, скелет был сделан из кошачьих костей. Волосы — из кошачьей же шерсти. Это европейская короткошерстая кошка среднего возраста, судя по скелету — от четырех до восьми лет. С остальными, кажется, та же история. Хотя я бы предпочел, чтобы речь шла об останках капуцинов и кенгуру-валлаби… Ну что ж, по крайней мере, проясняется какая-то логика…

— Я предпочла бы кошек, — пробормотала Люси, не отрывая глаз от экрана. — Так вот, послушай, что говорится на этом сайте о Фрагонаре! Это отчасти пересекается с тем, что я узнала из книги о Пирогове.

— Это еще кто?

— Неважно… Вот, слушай: «Известно, что Фрагонар заботливо выбирал тело животного или человека, которое погружал в горячую воду на срок от трех до восьми часов, чтобы оно размягчилось. Затем он перерезал подвздошные и подмышечные артерии, чтоб выпустить из тела кровь…»

— Как с теми животными в зоопарке?

— Именно… «Тогда препаратор получал возможность перейти к инъекциям; тело снова нагревалось; затем он осуществлял торакотомию путем рассечения нескольких реберных хрящей. Вскрыв околосердечную сумку, он перевязывал аорту у основания и вскрывал дугу аорты, чтобы вставить в нее тонкую трубочку, через которую вводились различные смеси. Это был воск, окрашенный в разные цвета согласно правилам, которые применяются и по сей день: артерии заполнялись воском, окрашенным киноварью в ярко-красный цвет, вены — в цвета берлинской лазури, индиго, серо-голубой…»

Внезапный плач Клары, перемежаемый икотой, заставил обоих полицейских вздрогнуть. Люси откинулась назад, прижавшись затылком к спинке дивана и устремив глаза в потолок.

— Это самое худшее из всего, чего я опасалась, Пьер. Мы имеем дело с настоящим монстром. С существом, способным на такие жестокие поступки, которых нормальный человек не в силах себе даже представить…

Норман сжал крошечную детскую ручку в своей. Клара тем временем изучала окружающий мир внимательным взглядом широко распахнутых невинных глаз — так пристально, что обыкновенная стена, на которой висела ничем не примечательная картина, одной лишь силой этого взгляда преображалась в нечто значимое. Каким же образом из таких вот невинных младенцев вырастают страшные преступники?..

— Объясни, Люси…

Прежде чем снова заговорить, Люси проглотила дольку шоколада. Ее глаза блестели от возбуждения, вызванного внезапным открытием. Норман, опытный лейтенант полиции, не мог сдержать дрожи, глядя на фотографии на мониторе компьютера. Как могла эта женщина, сидящая рядом с ним, мать двух новорожденных дочерей-близняшек, сохранять такую бесстрастность, такую уверенность в голосе?..

Можно подумать, все это доставляет ей удовольствие…

— Помнишь следы от удушья на шее девочки? — спросила Люси. — Такие слабые, почти неразличимые?

— Да. В отчете о вскрытии говорится о незначительных повреждениях сосудов, едва заметных. Судмедэксперт особо отмечал этот момент.

— Сегодня днем мы с капитаном Равье были в мастерской таксидермиста. Помимо основных помещений там было нечто вроде чердака, где хозяин, некто Леон, хранил чучела, которые называл «негодными образцами» или «браком» — тела животных были повреждены еще до начала или в процессе работы. Я думаю, что убийца, будь то Кларисса Верваеке или ее напарник, не хотел, пусть даже бессознательно, «повредить» малышку Кюнар, забирая у нее жизнь.

— Но по какой причине?

— По той же, по какой таксидермист не хочет повредить свой будущий экспонат.

Пьер Норман побледнел:

— Но… Ты хочешь сказать, что…

— Во время нашего визита Леон очищал шкуру животного, перед тем как опустить ее в дубильный раствор, — он орудовал скребком прямо-таки с остервенением, удаляя остатки плоти, грязь, паразитов… И что мы видим в отчете о вскрытии Мелоди Кюнар?

— Следы от зубцов расчески на голове… глубокие, почти до крови…

— Именно. Наше подсознание порой диктует нам манеру поведения, которую мы сами за собой даже не замечаем. Возможно, убийца расчесывал девочке волосы именно в той манере, в которой привык действовать с животными, а в тот момент, когда сдавливал ей горло, у него сработал рефлекс таксидермиста — «не повредить образец». Благодаря своему многолетнему опыту он действует автоматически, повторяя те или иные приемы незаметно для самого себя. Со временем подобные неосознанные действия могут положить начало неврозу или психозу… Как по-твоему, что общего между чучелами животных, телами с обнаженной мускулатурой и куклами?