Франк Тилье - Комната мертвых

Норман, поморщившись, кивнул.

— Три дня спустя, на пляже в Форт-Махон, мы с братом решили пробежаться наперегонки — кто первым добежит до моря. И вот уже у самой воды моя нога увязла в песке, я упала и напоролась рукой на обломок раковины. Уже другой ладонью, левой. Новый порез…

— Покажи мне твои ладони! — потребовал Пьер.

Люси вытянула руки вперед, повернула ладонями вверх и медленно разжала пальцы. Пьер буквально впился в них глазами.

— Но это… это невероятно! Они абсолютно симметричные!

— Мне всегда казалось, что это чистая случайность. Знаешь, сколько лет мне тогда было? Двенадцать. Первый шрам появился у меня двенадцатого августа тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года, второй — пятнадцатого.

Пьер резко поднялся, с Кларой на руках. Горло у него свело судорогой, сердце бешено заколотилось.

— Ты… ты шутишь, Люси? Решила меня разыграть?

— Можешь спросить у моих родителей, они подтвердят. Да, Пьер, эти шрамы появились у меня именно в то время, когда была убита мать Вивианы Делаэ. Буквально день в день.

— Это просто совпадение… Случайное совпадение!

— Моя судьба была начертана в те дни, которые Вивиана Делаэ провела рядом с трупом своей матери. Именно тогда определилась будущая судьба этой девочки. Именно тогда ее душой навсегда завладели гнев и ненависть. И тогда же была начертана и моя судьба! Нам с ней суждено было встретиться. Эти порезы, отмечающие треть моих линий жизни…

Она замолчала. Пьер тоже был не в силах произнести ни слова. Люси осторожно сжала его запястье.

— Если верить им, я должна была бы умереть. Но тебе удалось изменить предначертание судьбы! Говорят, у всех нас есть ангел-хранитель. Так вот, я, кажется, нашла своего…

Она медленно повернула голову и на несколько секунд задержала взгляд на непрозрачных стеклах книжного шкафа. Потом почти неслышно добавила:

— Я знаю, что когда-нибудь найду ответы на все свои вопросы…

На горизонте виднелись перламутровые гребни Карпат, озаренные январским солнцем. Мощные горные массивы, похожие на природные крепости, простирались в молочно-белой дымке далеко на восток, в край вампиров и страшных легенд. Стоящий на вершине горы человек некоторое время упивался видом этой ледяной бесконечности, потом заскользил на лыжах вниз. Он направлялся в Закопане, известный туристический горнолыжный курорт. Там можно было найти все, что душе угодно: гигантские уличные шахматы, сувенирных матрешек, недорогой алкоголь, барахолки, сомнительные видеокассеты… Капиталистический спрут оплетал своими щупальцами весь мир.

Человек остановился, чтобы выпить горячего глинтвейна возле старого деревянного шале.

— Dobry wieczor! — поприветствовал его официант.

— Dobry wieczor…

Толпы туристов собирались вокруг цыганских скрипачей. Французы, фламандцы высыпали из ночных автобусов. Как правило, немолодые и весьма помятые, упившиеся местным пивом «Zywiec» или чем покрепче. Алкогольный туризм. Молодой человек искоса наблюдал за всеобщим весельем. Воздух был насыщен потом, но сигаретного дыма не ощущалось — формально курение здесь было запрещено. Однако любой запрет так легко обойти… и здесь, и в любом другом месте.

Затем Виго Новак, с лыжами на плече, возобновил свой заснеженный путь в сторону отеля, в котором жил уже месяц. Сегодня вечером он уедет из Закопане в предместье Кракова, чтобы снять там жилье на черном рынке на то время, которое понадобится, чтобы подготовить отъезд в более теплые края. Он еще не знал, как вывезет деньги из Польши, но здесь все продается и покупается, включая билеты в один конец. Он найдет средство.

Ему не хватало его родины, его семьи, его брата. Он понимал, что, скорее всего, никогда больше их не увидит — разве только в воспоминаниях. Всю их корреспонденцию и телефонные разговоры, скорее всего, будут проверять. Благодаря отпечаткам пальцев, слепкам зубов и установлению возраста костей копы наверняка поймут, что труп, найденный на угольном складе, — не его.

Окно второго этажа шале было открыто, и одетый в черное ребенок сбрасывал с карниза комья снега, разбивавшиеся о тротуар. Виго чертыхнулся, сошел с тротуара и лишь в последний момент успел вспрыгнуть обратно, чтобы не попасть под колеса машины, вырулившей из-за перекрестка на полной скорости. Юные поляки любят быструю езду, даже в гололед. Лишь бы обратить на себя внимание…

«Мелкий засранец! — мысленно выругался он, скорее в адрес ребенка на балконе, чем сидевшего за рулем лихача. — Из-за тебя я чуть было не…» И тут же вспомнил о том, как, сидя на ступеньках компании «Северные пути», скомкал обертку от круассанов и бросил бумажный комок вниз. О, эта способность менять людские судьбы, которой обладаем мы все…

Виго в ярости вскинул кулак в направлении окна, но оно уже закрылось. Ребенок исчез. Виго пожал плечами, затем поднял глаза к небу.

Со мной ничего не может случиться, слышишь? Ты дал мне эти деньги, а теперь пытаешься их отобрать, — но только я один распоряжаюсь моей судьбой!

После пожара в сарае Виго окончательно убедился в том, что его ангел-хранитель никогда его не оставит. Когда в то утро Сильвен облил все внутри бензином и закрыл дверь, Виго схватил деньги, вместе с ними бросился в угольную яму и закрыл ее сверху листом шифера. Благодаря воздуховоду он не задохнулся. Поскольку деревянной в сарае была только дверь и гореть было особо нечему, пожар быстро потух.

А вот его идиот сосед дорого заплатил за свое любопытство. Виго оглушил его ударом по голове, затем принес из подвала запасную канистру с бензином и устроил новый искусственный пожар. Нужно было, чтобы копы нашли обгоревшее тело — это отвлекло их на время, которого ему хватило, чтобы добраться до Польши на автомобиле старика соседа.

Ему повезло — хотя было ли тому причиной только везение? — и его не задержали ни на одной границе.

Чем же закончится эта безумная история? Он этого не знал, и ему было наплевать. Все, что имело значение, — его будущее. Он еще увидит небо в алмазах…

За его спиной послышалось громкое ржание. Опять какая-то лошадь закусила удила… Эти мощные четвероногие днем и ночью возили сани с туристами, и, даже когда они едва не падали от усталости, кнут заставлял их продолжать путь. Поэтому, само собой, время от времени у них случались приступы ярости. «В сущности, все мы люди — даже животные…»

Но эта лошадь буквально взбесилась. То ли от испуга, то ли из протеста она пятилась назад, ржала и лягала сани. Двое мужчин пытались с ней сладить. В руках у них были кнуты, а в желудках, без сомнения, — водка. Но у них ничего не получилось — лошадь резко метнулась в сторону и выскочила на тротуар.