Джон Гришем (Гришэм) - Преступление без наказания: Теодор Бун - маленький юрист

— Думаю, да.

— Они приехали на машине, которая явно была полицейской?

— Думаю, да.

— Слушай, Хулио. Я дал вам слово и никому ничего не говорил. И если бы полицейские хотели поговорить с твоим братом об убийстве, на них бы не было формы и они не приехали бы на патрульной машине. Никогда. Это были бы детективы в пиджаках и галстуках, на машинах без специальных обозначений.

— Ты уверен?

— Да, уверен.

— Хорошо.

— Наверное, твой кузен сильно переживает, когда видит полицейских, да?

— Как и большинство нелегалов.

— Это я и имел в виду. Я никому не говорил. Передай своему кузену, что он может быть спокоен.

— Спокоен? Сложновато сохранять спокойствие, когда тебя могут арестовать в любой день.

— Что верно, то верно.

Хулио все еще нервничал, стрелял глазами туда-сюда по маленькой комнатке, как будто кто-то мог их услышать. Возникла долгая неловкая пауза, пока каждый ждал, что другой что-то скажет. Наконец Хулио произнес:

— Есть еще кое-что.

— Что?

Его руки дрожали, когда он расстегнул пуговицы рубашки и вытащил прозрачный пластиковый пакет с застежкой «зиплок». Он осторожно опустил его на стол Тео, как будто там находилось что-то, к чему он больше никогда не хотел прикасаться. В пакете лежали белые, слегка поношенные и скомканные перчатки для гольфа.

— Мне дал их кузен, — объяснил он. — Эти две перчатки для гольфа были на руках человека, который, как он видел, зашел в дом в момент убийства леди. Одна на правую руку, другая — на левую. Правая перчатка новая. Левую уже носили.

Тео вытаращил глаза, глядя на перчатки в пакете. Он не мог пошевелиться и на какое-то мгновение даже лишился дара речи.

— Где он нашел?..

— Когда мужчина вышел из дома, то снял перчатки и положил их в сумку для гольфа. Потом, на четырнадцатой ти, он бросил перчатки в урну рядом с кулером для воды. Мой кузен должен убирать мусор из урн два раза в день. Увидев мужчину, он подумал, что это странно — выбрасывать такие хорошие перчатки.

— А мужчина его видел?

— Думаю, нет. Если бы видел, тогда он, пожалуй, не оставил бы там перчатки.

— И это тот самый мужчина, который сейчас проходит в процессе об убийстве в качестве обвиняемого?

— Да, видно, так. Мой кузен почти в этом уверен. Он видел его по телевизору.

— Почему же он решил сохранить перчатки?

— Ребята, которые работают там, обычно просматривают мусор — вдруг попадется что-то стоящее. Мой кузен забрал перчатки себе, а через пару дней заподозрил неладное. Наверное, ходит много сплетен и разговоров об убитой женщине, вот кузен и спрятал перчатки. А теперь он испугался — думает, полиция за ним следит. Если они найдут у него эти перчатки, кто знает, что произойдет? Он боится попасть в беду.

— Полиция за ним не следит.

— Я ему передам.

Долгая пауза, потом Тео кивнул на перчатки, все еще опасаясь притрагиваться к ним:

— И что нам с ними делать?

— У себя я их не оставлю.

— Этого я и боялся.

— Ты ведь знаешь, что делать, правда, Тео?

— Даже не представляю. Вообще-то сейчас я как раз пытаюсь понять, как вляпался во всю эту историю.

— Ты разве не можешь просто отвезти их в полицейский участок?

Тео прикусил язык, едва удержавшись от пары замечаний, которые могли прозвучать язвительно или жестоко или язвительно и жестоко одновременно. Разве можно ожидать, что Хулио поймет, как устроена система? «Конечно, Хулио, я просто заскочу в полицейский участок, отдам секретарю пакет с двумя перчатками для гольфа, объясню, что их надевал тот милый человек, который сейчас проходит в суде по обвинению в убийстве жены и который на самом деле ее и убил. А я, Тео Бун, знаю правду, потому что каким-то образом познакомился с главным свидетелем, о котором никто не знает. Пожалуйста, господин секретарь, передайте это детективу из отдела убийств, но не говорите, откуда вы это взяли».

Бедный Хулио.

— Нет, так не пойдет, Хулио. В полиции зададут немало вопросов, и у твоего кузена возникнут неприятности. Лучше всего тебе забрать эти перчатки, а я сделаю вид, будто никогда их не видел.

— Ни за что, Тео! Они теперь принадлежат тебе. — С этими словами Хулио вскочил, схватился за дверную ручку и, уже почти шагнув за порог, сказал, обернувшись: — И ты обещал никому не говорить, Тео.

Тео подскочил к нему.

— Разумеется.

— Ты дал мне слово.

— Разумеется.

Хулио растворился в темноте.

Судья проглотил целую миску спагетти, а Тео к своим почти не притронулся. Он сложил тарелки в посудомоечную машину, запер входную дверь и отправился к себе в комнату. Переодевшись в пижаму, схватил ноутбук и залез в постель. В Интернете он встретил Эйприл, и они поболтали пару минут. Она тоже лежала в кровати, заперев, как всегда, дверь. Она чувствовала себя намного лучше. Они с матерью сходили в пиццерию и даже умудрились там посмеяться. Отец Эйприл уехал из города, как они полагали, а когда его не было, жить становилось легче. Тео пожелал ей спокойной ночи и, закрыв ноутбук, взял последний выпуск «Спортс иллюстрейтед». Он не мог читать, не мог сосредоточиться. Ему хотелось спать, ведь выспаться в предыдущую ночь не удалось, и, несмотря на переживания и даже охвативший его страх, он скоро задремал.

Мистер Бун пришел домой первым. Он прокрался наверх по лестнице и открыл дверь в комнату Тео. Дверные петли скрипнули. Включив свет, он улыбнулся при виде мирно спавшего сына.

— Спокойной ночи, Тео, — прошептал он, тут же выключив свет.

Звук захлопнувшейся двери разбудил Тео, и через секунду он уставился в темный потолок, размышляя о принадлежавших убийце перчатках для гольфа, спрятанных у него в кабинете. Было что-то ужасно неправильное в совете Айка просто забыть обо всем, притвориться, что никакого свидетеля нет, тихо сидеть, пока судебная система совершает непростительную ошибку.

Но все же обещание было обещанием, и Тео дал слово Хулио и его кузену, что сохранит их тайну. А что, если нет? Что, если он явится в совещательную комнату судьи Гэнтри первым делом завтра с утра, бросит перчатки ему на стол и все расскажет? Кузену придет конец. Джек Хоган и полиция настигнут его и бросят за решетку. Но его показания спасут обвинителей. Разбирательство объявят неправосудным. Будет новый процесс. Новость попадет в газеты и на телевидение. Кузен станет героем, но его все равно запрут в тюрьме как нелегального иммигранта.

Но разве не может этот парнишка заключить сделку с полицией и обвинителями? Разве они не согласятся дать ему поблажку, раз сами нуждаются в его помощи? Тео не знал. Может, так, а может, и нет. Риск слишком велик.

Потом он задумался о миссис Даффи. В его досье лежала вырезка из газеты с ее весьма удачной фотографией. Она была очень красивой женщиной — блондинкой с темными глазами и идеальными зубами. Представить только, что она испытала в последние мгновения жизни, когда с ужасом поняла, что ее муж — в перчатках для гольфа — заехал домой не по какой-то пустяковой причине, а для того чтобы вцепиться ей в горло!