Ранульф Файнс - Профессионал

Дэвид изучил скудное содержание папки, которую ему передал Спайк. В ней были подробная карта Бристоля и досье на некоего Патрика Сайминса, промышлявшего наркоторговлей. Когда Дэвид отложил папку и загасил сигару, Спайк ввел его в курс дела.

– Две недели назад единственная дочь одного бухгалтера из Чиппенхэма, в свое время служившего рядовым в батальоне «Си» в Хичине, умерла от передозировки наркотика. Отраву поставляла та же самая банда, которая в прошлом году впервые познакомила ее с героином, когда она училась в Бристольском университете. Полиции известно все про этого Сайминса, но она не может ничего доказать. Там есть один венгр, уже помогавший нам в прошлом. Он знает город как пять пальцев своей единственной руки. Этот человек будет твоим провожатым. Сайминс позаботился о телохранителях, вот почему я хочу, чтобы ты помог нашему «местному», валлийцу по имени Даррел Халлет.

Они проговорили еще час. Затем Спайк Аллен передал кое-какое снаряжение и ушел. Дэвид вздохнул. Он попросил день отдыха, чтобы восстановить силы после дежурства во дворце, однако Спайк наметил акцию уже на вечер следующего понедельника.

В середине семидесятых Бристоль подвергся значительной перестройке, однако Пеннивелл-роуд, хотя и расположенная всего в миле от центра города, осталась тихой, спокойной улочкой, которая проходит вдоль задворков района Сент-Пол и упирается в старый рынок.

По обеим сторонам этой длинной, тускло освещенной улицы тянутся одноэтажные жилые дома и крошечные мастерские, а также многочисленные заброшенные и разоренные склады. В одном из таких помещений вечером в понедельник 1 ноября 1976 года собралось незаконное судилище. Роль судьи и присяжных взял на себя Патрик Сайминс. Пятеро его подручных, чем-то похожих друг на друга верзил со зверскими рожами, стояли вокруг человека, чьи руки были связаны за спиной и притянуты к ржавой водопроводной трубе, проходящей по стене.

Сайминс был в пальто с горностаевым воротником и кожаных водительских перчатках. Говоря, он постоянно скалился, то ли потому, что восторгался собственными зубами, то ли потому, что кто-то назвал его улыбку очаровательной. Это был высокий, крепкий мужчина лет пятидесяти, упивавшийся своим значительным весом в бристольской наркоторговле.

Джейсона дважды видели в обществе «нюхачей», работающих на Лайонела Хокинса из отдела по борьбе с наркотиками. Оба раза Джейсон громко заявлял о своей невиновности. Это его давнишние друзья, и он понятия не имеет, что они «нюхачи». Сайминс понимал, что ему нужно было действовать еще после первого раза, однако он доверял Джейсону, который работал на него с тех самых пор, как он, Сайминс, перебрался в Бристоль. Но два раза – это уже не просто подозрительно; вину Джейсона можно считать доказанной, и сейчас он должен стать памятным примером для других.

– Джейсон, не надо возмущаться. Подумай хорошенько, дружище, и ты первый признаешь, что поступил гадко. На этот раз мы будем снисходительны. Но если тебя увидят хотя бы на расстоянии плевка от одного из этих сволочей, все будет кончено.

Проведя рукой по лысине, Сайминс надел берет в яркую клетку и повернулся к чернокожей девушке, уроженке Лондона, которая с пятнадцати лет была его секретаршей и любовницей.

– Вызывай машины, Ди. Я не хочу, чтобы ты была здесь, когда Джейсону станут делать операцию. Да, живот у тебя плоский и упругий, но достаточно ли крепок желудок? Строительная дрель, вгрызающаяся в коленные чашечки нашего друга, – зрелище не из приятных, любимая. И вопли его также особой радости не доставят. Так что мы на пару часов съездим в контору, оставим тебя там, затем вернемся сюда с дрелью.

Машины, стоявшие в четырехстах ярдах дальше по улице, по телефонному звонку Ди подъехали к складу.

– Гарри, будь другом, останься здесь вместе с Джейсоном, – распорядился Сайминс. – Если вздумает капризничать, утихомирь его как-нибудь. Но учти, мне он нужен compos mentis [5], чтобы мог насладиться сполна тем, что я для него приготовил.

Даррел Халлет ехал на юг из Тенби, где находилась небольшая ферма его родителей. Как всегда после визита к ним, настроение было приподнятое. Его «эвенджер» свернул на восток, прокатился по мосту через Северн, затем снова направился на юг по шоссе М-5. Машина и коробки с образцами продукции принадлежали фирме «Роунтри», занимавшейся производством шоколада. Даррел был в своем районе лучшим оптовым продавцом и знал это. В «Роунтри» он уже работал четыре года, с тех самых пор, как уволился из армии.

В душе своей Даррел оставался деревенским парнем и почти каждые выходные возвращался домой, чтобы схватить удочку или ружье двенадцатого калибра. С пяти лет Даррел вместе с тремя своими братьями все свободное время проводил в полях и лесах, браконьерствуя, собирая птичьи яйца, срывая голыми руками осиные гнезда и прыгая с высоких деревьев. В десять лет он уже мог меньше чем за минуту освежевать и выпотрошить кролика, а затем продать его за два шиллинга местному мяснику. Он умел различать по звукам и запахам лисицу, горностая и других лесных зверей.

Родившийся в год окончания Второй мировой войны, Даррел был прирожденным бойцом. С малых лет он прокладывал себе дорогу кулаками, сначала в детском саду, затем в полудюжине школ, а потом, еще не достигнув совершеннолетия, стал чемпионом по боксу в Валлийской школе авиации. В 1962 году Даррел поступил на службу в королевские ВВС и вскоре сделался чемпионом КВВС и вспомогательных служб в среднем весе. Одно время он тренировался у Дейва Джеймса, и сам великий Эл Филлипс предлагал ему уйти в профессиональный бокс. Даррел остался уличным бойцом в боксерских перчатках: он слишком горячо любил авиацию, чтобы променять ее на профессиональный ринг.

Даррел говорил с мягким валлийским акцентом. Честность для него была религией, и, несмотря на дремлющую агрессивность, он редко выходил из себя. Снискав репутацию человека порядочного и справедливого, Даррел дослужился до звания сержанта. В шестидесятых ему пришлось побывать на Кипре, в Сингапуре, в Малайзии, Замбии и Южном Йемене, в арьергарде почетного отступления Британской империи из своих колоний.

В 1970 году, за два года до того как устроиться в «Роунтри», Даррел был принят в ряды 21-го территориального воздушно-десантного полка, а четыре года спустя его завербовал в «пушинки» Спайк Аллен, которому требовался очень мобильный местный на юго-западе страны.

На 18-й развилке Даррел свернул с М-5 на Хотуэлл-роуд. Он не вел торговые дела в Бристоле, однако на Юго-Западе почти не было крупных городов, с которыми он не был знаком достаточно хорошо. Оставив «эвенджер» на Истон-роуд, Даррел пересек улицу и вошел в паб «Пони из шахты».