Харлан Кобен - Мертвая хватка

Она тосковала по тем временам, когда была совсем еще молодой мамой, наивным существом, родившим первенца. Теперь, с близнецами, все по-другому, еще до смерти Спенсера все пошло не так. Она оборачивалась на этих мамаш, не замечала в их поведении волнения или страха и начинала почти ненавидеть их.

Прозвенел звонок. Двери распахнулись, выталкивая на улицу гигантские волны старшеклассников.

И Бетси уже начала искать глазами Спенсера. Так бывает в один из кратких моментов, когда твой мозг уже не справляется, неадекватен, и ты забываешь, как все теперь ужасно. На секунду кажется, что это кошмарный сон, не более. Спенсер сейчас выйдет: лямка рюкзака переброшена через плечо, сам слегка сутулится, что свойственно подросткам. И Бетси увидит его и подумает: «Что-то он бледен сегодня, и еще: не мешало бы ему подстричься».

Говорят, существует несколько стадий горя — отрицание, гнев, уныние, депрессия и, наконец, приятие неизбежного, — но все эти этапы имеют тенденцию смешиваться и превращаться в трагедию. Ты никогда не перестанешь отрицать. В глубине души всегда негодуешь. А сама идея «приятия» выглядит в твоих глазах едва ли не непристойной. Психоаналитики предпочитают термин «развязка». С чисто семантической точки зрения, может, и лучше, но ей до сих пор хотелось кричать от отчаяния.

«Что я вообще здесь делаю? Сын мертв. Встреча с одним из его друзей этого не исправит».

Но ей почему-то казалось, что встретиться стоит.

«Возможно, той роковой ночью Спенсер все же не был один. Что это меняет? Клише, да, но его все равно не вернуть. Что я надеюсь узнать — какой была развязка?»

И тут Бетси увидела Адама. Он шел один, сгорбившись под тяжестью рюкзака.

«Вес этот давит на всех нас», — подумала она.

Бетси не сводила глаз с Адама и передвинулась вправо, чтобы оказаться у него на пути. Как и большинство подростков, Адам шел, глядя под ноги. Она ждала, прикидывая, куда свернуть, вправо или влево, чтобы неминуемо оказаться перед ним.

Он подошел совсем близко.

— Привет, Адам, — произнесла Бетси.

Он остановился, поднял на нее глаза.

«Симпатичный мальчик, — подумала Бетси. — Все они симпатичные в этом возрасте. Но Адам изменился. Все они переступают некую линию, за которой начинается взросление. Он очень вытянулся, раздался в плечах и больше походил на мужчину, а не на мальчика. А лицо оставалось детским… Хотя в нем проглядывало нечто новое, какой-то вызов».

— О… — выдавил он. — Добрый день, миссис Хилл. — Обойдя ее слева, он двинулся прочь.

— Можно с тобой поговорить? — бросила вдогонку Бетси.

Адам нехотя остановился.

— Ну, да. Конечно.

Он развернулся и легкой спортивной походкой направился к ней. «Адам всегда был хорошим спортсменом. Не то что Спенсер. Может, отчасти дело в этом? Жизнь в городах, подобных нашему, складывается легче, если ты хороший спортсмен».

Он остановился неподалеку от нее. И никак не решался встретиться с ней взглядом. Все товарищи Спенсера, увидев ее, отводили глаза. Несколько секунд Бетси молчала. Просто смотрела на него.

— Так вы хотели поговорить? — нарушил молчание Адам.

— Да.

Снова пауза. Обмен взглядами. Он поежился.

— Мне очень, очень жаль, — выдавил Адам.

— Чего жаль?

Вопрос удивил его.

— Ну, я о том, что случилось со Спенсером.

— Почему?

Он не ответил, снова опустил глаза.

— Посмотри на меня, Адам.

Она взрослая, он до сих пор ребенок. Он подчинился.

— Что произошло той ночью?

Адам нервно сглотнул.

— А что произошло?

— Ты был со Спенсером?

Он покачал головой. И вдруг жутко побледнел.

— Что произошло, Адам?

— Меня там не было.

Она достала последний снимок сына, но Адам снова отвел глаза.

— Это ведь ты фотографировал, верно?

— Не помню. Может, и я.

— Снимок был сделан в день его смерти.

Он опять покачал головой.

— Адам?

— Не знаю, о чем вы, миссис Хилл. Я той ночью Спенсера не видел.

— Да ты посмотри хорошенько…

— Знаете, мне пора.

— Адам, пожалуйста…

— Вы уж извините, миссис Хилл.

И он пустился наутек. Добежал до угла кирпичного здания и скрылся за ним.

Главный следователь Лорен Мьюз взглянула на часы. Совещание сейчас начнется.

— Ты все взяла? — спросила она у своей молоденькой помощницы Чамик Джонсон.

Мьюз познакомилась с ней во время знаменитого процесса по изнасилованию. Взяла к себе на работу, и после первых нескольких промашек Чамик стала незаменима.

— Все здесь, — ответила она.

— Что-то многовато получилось, — заметила Мьюз.

— Да уж.

Мьюз схватила конверт.

— Там все?

Чамик нахмурилась.

— О нет. Вы же не просили меня об этом.

Мьюз извинилась и зашагала по коридору к офису прокурора округа Эссекс, а точнее, к кабинету своего непосредственного начальника, Пола Коупленда.

Секретарша — новенькая, приветствовала ее улыбкой:

— Все ждут только вас.

Мьюз, из-за своей удручающей памяти на имена, испытывала неловкость, поскольку не могла назвать ее по имени.

— Кто ждет?

— Прокурор Коупленд.

— Но вы же сказали «все».

— Простите, не поняла?

— Вы сказали, «все ждут вас». А это предполагает, что там не один человек, а больше. Возможно даже, больше двух.

Секретарша смутилась.

— О да. Там, должно быть, человека четыре или пять.

— В том числе и Коупленд?

— Да.

— Кто еще?

Она пожала плечами.

— Наверное, другие следователи.

Мьюз не понимала, что это означает. Она просила у начальника аудиенции, хотела обсудить деликатную ситуацию с Фрэнком Тремоном. Зачем же он пригласил в кабинет других сыщиков?

Подойдя к двери, она услышала громкий взрыв смеха. На самом деле их оказалось шестеро, включая Пола Коупленда, ее босса. Все мужчины. Фрэнк Тремон тоже присутствовал. Помимо нее, еще три следователя. Лицо последнего казалось отдаленно знакомым. В руках он держал блокнот и ручку, на столе перед ним стоял диктофон.

Коуп — так все называли Пола Коупленда — сидел за столом и хохотал, а Фрэнк Тремон что-то нашептывал ему на ухо.

Мьюз почувствовала, что краснеет.

— Привет, Мьюз, — улыбнулся ей шеф.

— Привет, Коуп, — ответила она и кивнула остальным.

— Входи и закрой дверь.

Она вошла. Стояла и чувствовала — взоры всех присутствующих устремлены на нее. Щеки горели. Она расстроилась, метнула гневный взгляд на Коупа. Но пронять его невозможно. Коуп улыбался как ни в чем не бывало. Она пыталась намекнуть хотя бы взглядом, что хочет поговорить с ним наедине, что не ожидала увидеть здесь такое сборище, но и это не подействовало.

— Ну что, начнем?

— О’кей, — отозвалась Мьюз.

— Погоди, ты у нас тут со всеми знакома?

Приход Коупа вызвал в офисе немало слухов и недомолвок с самого начала, как только он занял свою должность, а известие о том, что он пригласил Мьюз в качестве старшего следователя, потрясло всех. Обычно на такую должность назначали сурового и прожженного старожила, непременно мужчину, и ждали от него политической гибкости и умения вписаться в систему. Лорен Мьюз была самым молодым следователем в департаменте, но он выбрал именно ее. Когда журналисты спрашивали, каким критерием он руководствовался, назначив молодую женщину командовать опытными ветеранами-мужчинами, ответом было всего лишь одно слово: заслуги.