Дин Кунц - Славный парень

Через считанные секунды после того, как дверь номера 308 с грохотом распахнулась, Тим и Линда выскочили из номера 300 и бегом спустились по лестнице.

Ветер бросал красные цветы гибискуса им под ноги, их шаги гулко отдавались от низкого потолка гаража, «Эксплорер» мигнул подфарниками и чирикнул, когда Тим на ходу нажал кнопку на брелке охранной сигнализации. Он сел за руль, Линда устроилась рядом, с дорожной сумкой в ногах", взяла пистолет, который он ей протянул.

Номер 300 действительно пустовал, когда несколькими часами раньше Тим снял сдвижную дверь и проник в него с балкона. Потом впустил Линду через дверь в коридор и повесил на ручку картонку «НЕ БЕСПОКОИТЬ».

После чего проспал два часа, пусть и тревожно, с кошмарами.

Сейчас Тим завел двигатель, включил фары, выехал из гаража и помчался на юг по Тихоокеанской прибрежной автостраде. На первом же перекрестке повернул налево, в глубь материка.

— Ладно. Теперь я боюсь, — нарушила молчание Линда.

— Не выглядишь ты испуганной.

— Можешь мне поверить, — она обернулась, чтобы посмотреть в заднее окно. — Я — Ричард Дрейфусс, стоящий на корме, и акула только что выпрыгнула прямо передо мной. Как этот парень нас нашел?

— Думаю, по кредитной карточке.

— Только потому, что он коп, ему не ухватить за яйца людей в «Мастеркард».

— У меня «Виза», — Тим повернул направо. — И, возможно, он не просто коп.

— Кем бы он ни был, для получения такой информации он должен иметь на руках решение суда.

— Тринадцатилетние хакеры забираются в любую базу данных, и никто не дает им такого разрешения.

— То есть мы имеем дело с суперкопом, у которого имеется шибко умный племянник-хакер, который может добыть любую информацию, связанную с карточками «Виза»?

— Может, где-то есть здание, набитое людьми, которые раньше были племянниками-хакерами и залезали в компьютерные сети телевизионных компаний, чтобы оставить сальное послание Никки Кокс. Сейчас они на пятнадцать лет старше и работают на плохишей.

— Здание, набитое хакерами? — переспросила она. — И кто, по-твоему, нам противостоит?

— Честно говоря, не знаю.

Они поднимались все выше, но не прямо, а зигзагом, поворачивая с улицы на улицу. Проезжали мимо домов самых разных архитектурных стилей, схожих лишь тем, что их окутывало какое-то мертвецкое спокойствие.

— Послушай, я уже поняла, что ты из тех, кто много чего знает.

— Только не об этом. Не мой уровень.

— Что-то я этого не заметила.

— Пока мне всего лишь везло.

— Ты так это называешь?

Ветер качал перечные деревья. В свете уличных фонарей тени их ветвей отплясывали на асфальте дикий танец.

— Кто такая Никки Кокс? — спросила Линда.

— Она играла в телешоу, «Всегда несчастливы».

— Хорошая программа?

— Пустая, по большей части посредственная. С говорящим, ушастым, набивным кроликом.

— Еще одна из этих.

— Я был подростком, гормоны лезли даже из ушей. Каждую передачу смотрел с высунутым языком.

— Должно быть, кролик был очень сексуальный.

В каждом квартале в двух или трех домах за затянутыми шторами мягко светились окна. В те дни, когда на экранах телевизоров Никки Кокс появлялась в компании острого на язык, игрушечного кролика, в такой час не спало бы гораздо меньше людей, чем нынче. Началась декада бессонницы... а может, столетие.

— Куда мы едем? — спросила Линда.

— Я ещё не решил.

— Куда бы мы ни ехали, давай договоримся об одном.

— О чем же?

— Ни слова больше об этой чертовой Никки Кокс.

— Я как раз вспомнил имя кролика. Его звали мистер Флоппи.

— О нем ты можешь говорить.

— Я думаю, мы будем в большей безопасности, не оставаясь на одном месте. Отныне никаких отелей.

— Я рада, что ты не разбился насмерть, свалившись с балкона.

— Я тоже. Какое-то время поездим, попытаемся разобраться, что к чему.

— Я думала, ты свалишься. Если б свалился, вина легла бы на меня.

— Это ещё почему?

— Ты бы не свалился, если б кто-то не захотел моей смерти.

— Вот и перестань заниматься делами, из-за которых люди хотят видеть тебя мертвой, а не живой.

— Я постараюсь.

Квартал за кварталом, улица за улицей оставались позади, а у Тима крепло ощущение, что их текущая безопасность призрачна и в любой момент может лопнуть, как мыльный пузырь.

То и дело он смотрел в зеркало заднего обзора, в боковые зеркала, ожидая появления преследователя.

— У меня есть подруга, Тереза, она живет в Дана-Пойнт и уехала на неделю, — прервала паузу Линда. — Я знаю, где она прячет запасной ключ.

Словно испуганные крысы, толстые, оторванные ветром листья магнолии «копошились» в ливневой канаве.

— Тим? Почему мы не можем спрятаться в доме Тэрезы?

Хотя скорость «Эксплорера» не превышала тридцати миль в час, интуиция подсказывала Тиму, что он едет слишком быстро и может угодить в ловушку, не распознав ее вовремя. Он сбросил скорость до двадцати миль. Потом до пятнадцати.

— В чем дело? — спросила Линда, оглядывая ночь.

— Ты не чувствуешь?

— Я вижу, ты что-то чувствуешь, но не понимаю, что именно.

— Камень.

— Камень?

— Подумай об очень высоком обрыве.

Улицы, идущие с севера на юг, напоминали зубья расчески, которые заканчивались на основании, протянувшемся с востока на запад. Еще раз он повернул налево, на основание, и обнаружил, что оно заканчивается пересечением с последней северно-южной улицей.

— Обрыв, — напомнила она ему.

— Обрыв, такой высокий, что ты не можешь увидеть его вершины, она скрыта туманом. И не просто высокий. Он нависает над тобой, как волна. Мы живем под ним, в его тени.

Он повернул налево, на последнюю улицу в этом районе. Дома по обеим сторонам. Фары прошлись по нескольким автомобилям, припаркованным у тротуара.

— Иногда большие камни вываливаются из той части обрыва, что нависает над дном, и летят вниз, не издавая ни звука.

Он сбросил скорость до десяти миль в час.

— Ты не можешь его услышать, этот бесшумно падающий камень, но его вес... может, он сжимает воздух под собой, и вот это ты чувствуешь.

Каждая из этих улиц состояла из трех кварталов. Раньше дома стояли с обеих сторон, но на последней улице во втором и третьем квартале высились только по левую руку.

Справа находился общественный парк со спортивными площадками, в столь поздний час, само собой, погруженный в темноту и, похоже, занимающий немалую территорию.

Бесшумно падающий камень. Молчаливое цунами, обгоняющее собственный шум, земля, внезапно проваливающаяся под ногами...

Когда-то свойственное ему чувство опасности вернулось. Более того, обострилось до предела.

Тяжелые облака и все более усиливающийся ветер говорили о приближении грозы, но первые молнии, разорвавшие небо, стали для Тима сюрпризом, и он вдавил в пол педаль тормоза.