Павел Астахов - Продюсер

Неутешительный итог сегодняшним новостям Медянская подвела уже в машине.

— Выходит, у меня ничего не осталось? — повернулась она к адвокату.

Павлов задумался. Он хотел бы ободрить свою подзащитную, однако понимал, что шансов вернуть имущество немного. Исход схватки прямо зависел от того, насколько точно он вычислит следующие шаги своих процессуальных противников.

— Я бы не стал делать такой пессимистичный вывод. У нас есть еще шанс. Действительно есть. Если хотите, я готов поделиться своими соображениями.

— А что это даст теперь? — отмахнулась Виктория, потянулась к сумочке за сигаретами и тут вспомнила, что бросила, а значит, придется терпеть всю дорогу. — Ладно… Давайте свои соображения.

Артем кивнул и, не отрывая взгляда от убегающей под колеса «Ягуара» дороги, начал излагать самое очевидное:

— Скорее всего, перерегистрацию запустил Митя Фадеев. У него были все контрольные экземпляры учредительных документов. Судя по тому, что упоминаются фирмы, подконтрольные Фросту, то без него тоже не обошлось.

Медянская пожала плечами. Фросту, в отличие от Ротмана, вдова еще верила.

— Вы уверены, Корней причастен к этому?

— Не сомневаюсь. Слишком дорого ему обходится «Медиасити». Он не упустит возможности прикрыть свои долги и увеличить долю. Фадеев здесь инструмент. Теперь уже негодный.

Виктория заметно заволновалась. Митя, хотя и предавший, все-таки был воспитанником Иосифа.

— А кто же Мите ноги поломал?

Павлов хмыкнул. Он отметил эту искреннюю озабоченность, и вообще человеческие качества вдовы восхищали его все больше.

— Это мы пока не сможем точно установить. Но, скорее всего, эти два процесса не связаны. Вряд ли его калечил неизвестный конкурент. Тем более в этом не заинтересован Фрост.

— Кто же тогда?

— Возможно, это что-то личное. Или чья-то месть.

— Ну, хорошо. А как быть с этими фирмами? Я их уже потеряла? Все?

— Даже если вы их уже потеряли, то можно оспорить регистрацию через суд. Процедура долгая, нудная, но иногда срабатывает.

— Иногда? С таким везением, как у меня, лучше и не начинать.

Виктория снова потянулась к сумочке, где раньше лежали сигареты, но теперь не искала сигарет, а вытащила взятую в аптеке коробочку леденцов с наклеенным поверх стикером. На нем красовался курящий череп с костями — последнее изобретение американских психологов в борьбе против курения.

Павлов сокрушенно покачал головой. Пессимизм Виктории был не самым лучшим для нее помощником. Впрочем, как и ее неумение распоряжаться деньгами и временем. На самом деле, будь ее везение чуть меньше и попадись ей другой адвокат, они, скорее всего, вступили бы на самый ожидаемый путь — затяжной и в силу этого малоэффективный. Естественно, адвокат, получающий гонорар помесячно или по часам, заинтересован в таком порядке.

Но Артем был человеком не только совестливым, но и очень расчетливым. Идеалом для него стало бы провести процесс в максимально сжатые сроки и рассчитаться с вдовой за работу после победы, что называется «от выигранного». Да, Виктория хотела отдать ему чуть не половину страховки в благодарность за то, что он не столько выбил эти деньги из британских страховых псов, сколько вернул ей надежду на справедливость. Но Артем решительно отказался и ничуть об этом не жалел. Он уже чувствовал: все сделано верно, и маятник пошел в обратную сторону! Теперь нужно действовать так, чтобы ошеломить противников Виктории! А они, похоже, не только успокоились, но и поделили наследство по-своему.

— Дело не в везении, — с некоторым запозданием возразил он вдове, — вам вообще грех сейчас жаловаться. Там, наверху, явно что-то изменилось.

Артем показал рукой в потолок машины, имея в виду невидимую «Божественную канцелярию», как любил говорить Павлов-старший. Отец порой так и заявлял по утрам: «О погоде сегодня не беспокойтесь. Я уже позвонил в Божественную канцелярию и договорился». Но Артем не стал повторять отцовскую шутку, а попытался вдохновить Медянскую:

— Вопрос в том, насколько далеко вы готовы пойти.

— А разве у меня есть варианты? Или выбор?

Артем рассмеялся:

— Конечно, есть. Даже в самой безвыходной ситуации есть, как минимум, три выхода.

— Вот как? И какие же? Поподробнее перечислить можно?

— Пожалуйста! Вы можете остановиться на страховке и больше не предъявлять никаких прав на наследство и не бороться за него. Либо вы можете оспорить все состоявшиеся перерегистрации, добиться их отмены и вступить в права наследования всех долей и акций во всех компаниях Иосифа. Наконец, третий вариант. Не только добиться отмены, получить наследство, но и наказать нарушителей ваших прав. По закону. Исключительно.

Медянская захрустела еще одним леденцом.

— Этот вариант мне все больше нравится.

— Но есть еще один важный вопрос. — Павлов чуть притормозил и на мгновение взглянул серьезно на вдову.

Та даже перестала хрустеть антитабачной закуской:

— Какой, Артем Андреевич?

— Уголовное дело. Оно не завершено. Убийца не найден. Вы все еще под подозрением. По крайней мере, Агушин твердит об этом без остановки. Как быть?

Вдова сразу поникла.

— А здесь какие могут быть варианты? Я, господин адвокат, запуталась окончательно. Может, вы что-то подскажете? А?

Медянская заискивающе посмотрела на Павлова и наклонила голову чуть вбок. Так, по ее мнению, получалось более жалостливо. Но Артем терпеть не мог никакого притворства и, не скрывая своего отношения к этому театральному жесту вдовы, поморщился:

— Виктория, прошу вас… Я ведь только ваш представитель. Не забывайте. Решения принимаете вы. Я их выполняю. В рамках поручения, возможности и закона. Если вы скажете прекратить заниматься наследством — я буду вынужден подчиниться. Если потребуете не помогать следователю искать убийцу… по каким-либо причинам… я тоже обязан подчиниться…

Артем затормозил и остановился. Ему нужно было видеть реакцию вдовы. У него родились определенные сомнения по поводу ее желания увидеть настоящего убийцу. Если, конечно, он вообще существовал, а убийство было-таки совершено.

Медянская резко отвернулась и, видимо, прикусила палец. Она не смотрела на Павлова, лишь плечи подергивались, как от холода. Пауза затягивалась. Наконец, она повернулась и совершенно спокойно, без эмоций и с каким-то стеклянным выражением глаз ответила:

— Делайте то, что обязаны делать. Вы — мой представитель, значит, защищайте меня. Это все, что я могу вам предложить на сей момент.

Геннадий Дмитриевич извелся. Он понимал, сколь многие тайны могут скрываться за этим делом, но сутки на завершение дела были уже озвучены, следовало спешить, и он решился и позвонил Генеральному.