Дмитрий Савочкин - Тростниковые волки

– Дылда и Заика? – перебил меня Чеги. – Знаю этих двух гавриков, конечно. Они в основном на западе околачиваются. Бродивский котёл копали, Первую мировую немножко. Это люди Влада.

– Кого?

– У тебя со слухом что-то? Или с телефоном? Влада.

– Того самого? Я надеялся, мне послышалось.

– Нет, друг, тебе не послышалось. Того самого Влада, с которым вы своё кольцо всевластия делили.

– Ладно, – грустно сказал я, – спасибо.

– Да не за что. Звони, если что.

Я спрятал трубку и завёл мотор.

– Какие-то проблемы? – спросила Верба.

– Да как тебе сказать… Эти двое, которые тут ковырялись… в общем, они работают на одного… ну, скажем, знакомого…

– А что с ним не так? С этим знакомым?

– Хм… понимаешь… на копе, в общем-то, практически все – любители. Просто люди, которым нравится ковыряться в земле, нравится что-то из неё доставать. Даже мы с Чеги, по большому счёту, – хорошо подкованные любители. Но в этом бизнесе есть и профессионалы.

– И этот твой знакомый – профессионал?

– В общем, да. Он из России, у него штат копателей – человек двадцать, целая сеть реализации и хорошая крыша. И у меня с ним довольно натянутые отношения после одного… инцидента…

– Знаешь, – сказала Верба и спокойно посмотрела за окно, – после этих мужиков в поле, мне кажется, какие-то копатели, с которыми ты что-то не поделил, – это мелочи.

– Ну… – я пожал плечами, – не скажи. Влад – это совсем, совсем другой сорт неприятностей.

Мы припарковались возле гостиницы, и Верба пулей полетела в свой номер, сказав, что ей нужно под горячую воду, чтоб унять дрожь, а я зашёл в свой и включил компьютер. В почтовом ящике был только спам. Я зашёл в аську. Хаим был онлайн.

Crossbill: Hallo, wir sind gleich zurückgekehrt.

Chaim: Hallo, und ich schreibe dir gerade jetzt einen Brief.

Chaim: Wo warst du? Haben Sie die Adresse besucht, die ich gefunden habe?

Crossbill: Ja, wir waren dort. Und haben viel Interessantes gefunden, Hans Brueghel haben wir leider nicht gefunden.

Chaim: Was ist es nun an diese Adresse?

Crossbill: Es ist eine lange Geschichte. Ich würde dir lieber gelegentlich persönlich erzählen.

Chaim: Abgemacht. Und ich habe schon eigentlich beendet. Es gibt gar nichts mehr über deinen Brueghel. Ich werde dir einen detaillierten Bericht erstellen, wo ich war, was ich sah, wen ich traf – glaub mir, ich ging alle Orte um, wo seine Anzeichen sein könnte. Es git nichts mehr. Spurlos verschwunden.

Crossbill: So was könnte man erwarten.

Chaim: Na ja, es gibt einen Moment…

Crossbill: Was für ein?

Chaim: In den Memoiren von Otto Skorzeny fand ich ein paar Zeilen über Brueghel und seine letzte Reise.

Crossbill: Chaim, du spinnst wohl. Ich habe absichtlich die Erinnerungen von Skorzeny ausgelesen – es gibt kein Wort über Brueghel.

Chaim: Das ist, weil du die veröffentlichten Memoiren gelesen hast. Und ich habe eine Kopie des Manuskripts, bevor sie bearbeitet wurde. Da… gibt es Momente…die zu bearbeiten waren.

Chaim: Hier in Deutschland so eine Disko begonnen würde, wenn die Memorien ohne Verkürzungen veröffentlicht waren… und nicht nur in Deutschland. Dort wären auch die Franzosen fröhlich, und die Spanier, und sogar die Briten…

Crossbill: Woher hast du die?..

Chaim: Na, ich habe Bekannten… die alten Freunde des Großvaters…

Chaim: eigentlich, das ist nicht wichtig.

Crossbill: Und was ist da?

Chaim: Skorzeny schreibt, dass Brueghel in die Division eingtratt und ging nach Osten mit nur einem Ziel – sich mit einigen Menschen, die in der Sowjetunion lebten, zu treffen. Was für Menschen die waren und warum Brueghel sich mit denen treffen musste – ist überhaupt nicht klar. Aber Skorzeny erinnert sich, dass es keine Seltenheit war, wenn Brueghel den Einheitsstandort für drei bis fünf Tage verließ, um häufig in eine Art Wüste zu abfahren, manchmal sogar über die Frontlinie – und dann kehrte er zurück. Er berichtete dem Divisionsgefechtsstand über diese Reisen nicht, und eine Art von höherer Leitung hat ihn immer gedeckt. Zufällig war Skorzeny ein Zeuge des Telefonats von Hausser mit dem OKW, offenbar, mit jemandem aus dem «Oberen». Hausser erzählte, dass er nicht zulassen kann, dass die Person aus dem Einheitsstandort die Frontlinie kreuzt und keine Information weder dem Nachrichtendienst noch der Spionageabwehr vermittelt. Dann hat Hausser die Antwort lange zugehört, und ungern etwas beigestimmt.

Crossbill: Und was ist da mit Kamenez?

Chaim: Um diese Zeitpunkt diente Skorzeny schon nicht in «Das Reich». Aber er schreibt, dass Brueghel seit zweiundvierzigte Jahre auf die Information von Reichskommissariat Ukraine gewartet hat. Und schließlich bekam er das. Jemand hat ihm ein Treffen angesetzt. Und gerade zu diesem Treffen mit einem «jemanden» ist Brueghel hingefahren.

Crossbill: Und wer ist dieser «jemand»? Hast du einige Hypothesen?

Chaim: Weisst du, lustig – Skorzeny war mit Hitler gut persönlich bekannt. Aber er hat nicht erfahren, womit Brueghel sich beschäftigt hat, und mit wem er sich getroffen hat. Er schreibt: «Für mich ist eine große Versuchung zu glauben, dass dies ein nächstes totgeborenes Projekt von Führer war, aber am wahrscheinlichsten, war ich einfach nicht würdig, in solche Geheimnisse eingeweiht zu sein».

Chaim: Alles.

Chaim: Was glaubst du, habe ich Hypothesen?

Crossbill: Ich habe auch keine, Chaim. Nun, ich werde die Fäden in der Hand ziehen, vielleicht führen sie mich irgendwohin. Sechzig Jahre sind vergangen – ich hoffe, dass diese Geheimnisse nicht mehr so gespannt geschützt werden [13].

Написав это, я вспомнил о нашей сегодняшней встрече на копе и содрогнулся. Мы с Хаимом тепло попрощались, договорились созвониться и всё-таки пересечься где-нибудь в ближайшем будущем.

Я сходил в душ, вышел и упал на постель. Надо было проведать Вербу и спросить, как там она. Но было ещё одно дело, которое лучше было закончить сейчас, потому что чем дальше, чем сложнее мне будет набраться смелости.

Я сел за компьютер и добавил Влада в визибль-лист. Он был офлайн, очевидно, сидел в инвизе. Я постучался.

Crossbill:Ты тут?

Vlad2308:Ба, Клёст! Какие люди! Сколько лет, сколько зим!

Crossbill:Как дела?

Vlad2308:Никогда не поверю, что ты постучался, чтобы спросить, как у меня дела. Спорю на сто рублей, что ты пришёл позлорадствовать по поводу того, что снова увёл у меня какой-то артефакт.

Crossbill:Ты проспорил. Сто рублей можешь на мой карточный счёт бросить, он не поменялся.

Crossbill:Я постучался, чтобы кое-что спросить.

Vlad2308:И что же тебе нужно?

Crossbill:Два парня – Дылда и Заика – на тебя работают?

Vlad2308:Ну… есть такие… а что?

Crossbill:Они сейчас в Каменце?

Vlad2308:А они в Каменце?

Crossbill:Ты у меня спрашиваешь? Это же твои люди?!

Влад ответил почти через минуту.

Vlad2308:Клёст, они пропали несколько недель назад.

Crossbill:Что значит «пропали»?

Vlad2308:То и значит. Доложились о проделанной работе, сообщили о ближайших планах и больше на связь не выходили. Мобильники вне зоны, ни с кем из знакомых не связывались.

Crossbill:А чем они занимались? Где они были?

Vlad2308:Ну… не то чтобы я не хотел сразу всё тебе рассказать о моих делах… но пойми меня правильно, пожалуйста…:-Р

Vlad2308:С какой стати мне тебе что-то рассказывать?

Vlad2308:Или ты – мой близкий друг? Или это не ты совсем недавно посылал меня и орал, чтобы я убирался в Россию, к своим медведям и кровавой гебне?.. Как там… «Дякую тоби боже, что я не москаль», да?

Чёрт, пожалуй, я тогда погорячился. Не стоило всего этого Владу говорить, хотя, когда я чувствую свою правоту, а кто-то пытается отобрать мой потом-кровью заработанный кусок хлеба, я могу стать невменяемым.

Crossbill:Влад, это было два года назад.

Vlad2308:А я злопамятный.

Crossbill:Я давно уже не копаю.

Vlad2308:Ага. Конечно. И поэтому ты сейчас сидишь в Каменце и спрашиваешь у меня, не мои ли парни Дылда и Заика, да?