Дмитрий Савочкин - Тростниковые волки

Я огляделся и попробовал встать. Ноги на месте, руки тоже. Голова гудела, хотя соображал я на удивление сносно. Я медленно побрёл в сторону от посёлка, миновал пустырь и вошёл в небольшой лесок. Я глубоко дышал, пытаясь понять, насколько срочно мне нужно искать врача. Возле небольшой речушки – или очень широкого ручья – я остановился, опустился на колени, нагнулся к воде и осторожно промыл рану на голове. Кровь, похоже, уже остановилась, хотя под густой шапкой моих волос на ощупь исследовать рану было трудно. Прощупывание раны прервал неожиданно зазвонивший телефон.

Звонил Караим.

– Добрый день, Клёст, – сказал он, – прошла ровно неделя с момента нашего разговора, и я звоню, чтоб поинтересоваться, как ваши успехи. Вы нашли вторую половину жетона?

– Ну… я не держу её в руках, но я уже понял, где она.

– И где же?

– Вторая половина жетона находится у вас, – решительно произнес я. – Она никогда не покидала вашего дома.

Караим ответил не сразу, и, когда он заговорил, в его голосе звучали довольные нотки:

– Вы очень сообразительный молодой человек, Клёст, я в вас не ошибся.

– У вас был жетон, но только один жетон, да? В вашей квартире вы могли быть спокойны, потому что она лежит вне поля зрения корректоров. Но выйти оттуда вы могли только сами, поэтому ваша дочь постоянно сидела дома, умирая от скуки и лишь иногда уговаривая вас вывозить её в ночной клуб, чтобы попасть в «анфиладу». Но она сумела вас провести. Не знаю как, но она умудрилась, сидя в четырёх стенах, понять, где находятся жетоны Ганса Брейгеля. Она сбежала, нашла эти жетоны, затем вернулась и сломала ваш. Почему вы сразу не погнались за ней, по горячим следам?..

– Моя дочь сбежала с жетоном, Клёст, поэтому я вынужден был прятаться, пока она не вернулась, надеясь, что не попаду в поле зрения… хм… корректоров.

– Да, конечно, она же ездила в Каменец! Но на всякий случай жила всё равно в Олыке…

– Каменец? Она ездила в Каменец?

– Да, Караим, Каменец-Подольский. Место гибели Ганса Брейгеля, с шеи которого вы сняли жетон. Это ведь вы убили его?

– Не говорите ерунды, Клёст. Если бы я убил его, я бы знал, где его тело. Он сам отдал мне свой жетон. К несчастью, я тогда вообще не знал о том, что у него есть и другие. А потом все решили, что эти жетоны утрачены навсегда… Так вы говорите, они в Каменце?

– Не в самом Каменце, конечно, но недалеко. Они где-то на границе или около неё.

– На какой границе? Каменец далеко от границы!

– Бросьте, Караим, напрягите память. Это Каменец сейчас в середине страны, а в сорок третьем в месте, где Збруч впадал в Днестр, была тройная граница: между Румынским королевством, Великим рейхом и Рейхскоммисариатом Украина.

– Ну да, конечно.

– Господи, за что же ваша дочь так вас ненавидит? Вернуться, чтобы оставить вам обломки жетона и бездыханное тело, – что это, как не плевок в лицо?

– Она эмоциональна, как и все женщины. И она думала, что если она бросит своё тело, то я не смогу её найти.

– Но ведь рано или поздно ей понадобилось бы новое тело?

– Совершенно верно, дорогой мой Клёст, – довольно сказал Караим.

– Вы всё это спланировали с самого начала, верно? – спросил я, перебирая в уме свои воспоминания. – Это ведь вы сказали Вербе, что я ищу Русалку, бармен тут ни при чём… Девушка на дискотеке, за стойкой, пристально меня разглядывала, будто ждала, что я задам свои вопросы ей, но я подошёл к бармену… Затем проститутки в холле гостиницы… зачем они были нужны?

– Ну, я не был уверен в ваших пристрастиях. Если бы даже никто из них не пришёлся вам по вкусу, по дороге домой с вами в одном вагоне ехала… впрочем, это не важно. Я очень кстати узнал, что эта грудастая редакторша недавно развелась с мужем, а её природное любопытство облегчило мне задачу. Согласитесь, что с ней я попал просто в самую точку.

– Теперь у Русалки есть тело. И её можно поймать, да?

– Мне не хотелось бы давить на вас, но, насколько я понял, судьба вашей редакторши вам небезразлична. Я могу её вам вернуть, но только если с момента занятия тела прошло не больше суток. Как давно моя дочь в него вошла?

– В тело Вербы? Ну… вчера вечером. Поздним вечером.

– В таком случае у вас всего несколько часов. Вы помните, что я говорил вам? В день, когда вы поймёте, где находится вторая половина жетона, вы сможете найти мою дочь. И вы ведь знаете, где она?

– Да, – сказал я, – знаю.

Чёртова Гадалка.

– В таком случае я выезжаю. Я буду в Каменце… скажем, через два часа. И я буду ОЧЕНЬ сильно ждать вашего звонка. Не опоздайте, Клёст. Иначе я уже не сумею вам помочь.

В трубке раздались короткие гудки.

Я засунул телефон в карман, сполоснул руки и ещё раз залез пальцами в волосы у себя на затылке. Чёрт, я ничего там не могу нащупать! Мне нужно в чистую комнату с зеркалом, нужно побрить голову, нормально обработать рану… или ещё проще: мне нужно в больницу!

Подведём итог. В карманах у меня мобильный телефон, половина солдатского жетона, фонарик и бумажник с деньгами, что, конечно, не так мало. Но у меня нет больше никаких вещей, у меня нет машины, у меня нет Вербы, которую можно спасти лишь в течение нескольких часов, у меня рана на голове, и, чёрт возьми, я по-прежнему не знаю, где находится труп Ганса Брейгеля, из-за жетонов которого разгорелся весь этот сыр-бор. Зато у меня есть направление поиска. Вроде бы.

А есть ли у меня направление?

Раздумывая об этом, я поднялся на ноги, посмотрел на медленно опускающееся к верхушкам деревьев солнце, затем снова на речушку перед собой.

У меня возникло чувство дереализации.

Потому что на секунду – но очень отчётливую секунду! – мне показалось, что вода в реке текла в обратную сторону.

Главному врачу Областного

психоневрологического диспансера

* * * * * * * * *

От студента пятого курса

Национальной медицинской академии

* * * * * * * * *

Докладная записка.

Довожу до вашего сведения следующее. 26 октября 2006 года, около 16.00, я находился в третьем корпусе диспансера в рамках прохождения медицинской практики. Я собирался уже идти домой, но медицинская сестра, имени которой я не помню, попросила меня подежурить десять минут на третьем этаже, потому что ей надо было отойти. Я сел на стул на сестринском посту, достал из сумки учебник (я не помню точно какой) и начал читать, ожидая возвращения медицинской сестры.

Примерно через пять минут после этого я услышал шум. Я оторвался от чтения и посмотрел в коридор, в ту сторону, откуда он доносился. Шум стих, и я продолжил чтение.

Ещё через минуту шум возобновился. Я отложил книгу, встал и прислушался. Шум был похож на какую-то странную смесь из ударов, стонов и шелеста, он доносился из палаты дальше по коридору. Я огляделся по сторонам в поисках кого-то из медперсонала, но на этаже я был в этот момент один. Я медленно пошёл вперёд по коридору в сторону шума. Я шёл медленно не потому, что не хотел помочь больному, а потому, что надеялся, что, пока я дойду, на этаж вернётся медицинская сестра или появится кто-то, кто сможет мне объяснить, что надо делать.