Лев Пучков - Террорист

Нет-нет, если кто-то подумал плохое: мы отнюдь не хулиганы и не садисты. Но, подскажите, как нам по-другому изъять из толпы Ленку и Олега?

В предбаннике, на полу, скучала охрана, окольцованная пластиковыми наручниками. У двоих лица были в крови. Да, я всегда подозревал, что Филина и его команду в детстве забыли обучить хорошим манерам.

– Все? – уточнил Филин.

– Так точно.

– Уходим, быстро. С «поста» доложили, что сюда уже едут…

До стоянки у рынка имени Хомейни добрались быстро и без проблем. Переоделись, приняли у сторожевого охранения машину – чисто, никто не приближался – и уже собрались было отчалить, но в этот момент поступил сигнал «Ситуация 5». Ничего экстренного (все самое страшное – до цифры «четыре» включительно), это просто высокая вероятность вражеской наблюдательной активности.

Кто и на каком этапе умудрился подцепить вот эту самую активность – уже не наш вопрос, сейчас его будут разруливать люди Филина, а мы получили команду убывать из «шлюза» вразнобой.

– Выдвигаетесь пешим порядком. – Филин развернул атлас и наскоро поставил задачи. – Дима, ты по этому маршруту. Федя вот здесь, через парк. Лена с Пятым поедут на вашем транспорте, мы к нему «пристегнем глаз». Если все будет нормально, через пятнадцать минут встречаетесь вот в этом переулке, высаживаете Пятого – и домой. Ни с кем не болтать, ждать звонка от Феди. Федя – координатор, как обычно. У меня все. Вопросы?

– Дай мне свой атлас, – попросил я. – У нас старый, а я район знаю слабо, могу потеряться.

– Держи. Федя, тебе не надо?

– Плохая шутка, – буркнул Федя. – Где тут можно потеряться?

– Ясно. Ну все – удачи…

Если кто-то подпрыгнул, не волнуйтесь, все в пределах нормы. Такое бывает. Седой – товарищ очень осторожный, он регулярно развлекается такого рода перестраховочными манипуляциями, особенно если в районе проведении акции внезапно обнаруживается хоть какая-то активность спецслужб, пусть даже и не имеющая к нам никакого отношения. А в этот раз, согласитесь, повод для активности мы выдали вполне даже заслуживающий внимания. Так что ничего особенного, прогуляемся, это не вредно.

Обогнув рынок, я прошел через двор на параллельную улицу, поднялся на северо-запад против движения, перебежал через неширокую проезжую часть на другую сторону и, еще раз просочившись через «сквозняк», вышел на проспект Ата-Тюрка.

А тут особо через дорогу не разбежишься: проспект широкий, со стабильным транспортным потоком практически без пауз – по крайней мере в это время дня. Я сверился с атласом: до ближайшего перекрестка на моем маршруте топать и топать, ни одной «зебры» в зоне видимости нет, единственный путь на ту сторону – подземный переход в полусотне метров от меня.

Мне как раз надо на ту сторону, но при эвакуации предписано по возможности избегать подземных переходов. Переход – это ловушка. Поверху ты можешь двигаться в любом направлении и видишь опасность издалека. В переходе у тебя есть только два направления – вход и выход, для того чтобы тебя наглухо блокировать, достаточно двух человек.

Я посмотрел еще разок на страничку атласа, глянул на часы и внимательно обозрел подступы к переходу: ближний ко мне и тот, что был на противоположной стороне проспекта.

Народу немного. С этой стороны спускается пожилая пара, с той – выходит бабуся с существом. Формат существа не разглядел – далековато, но что-то мелкое, лохматое и на поводке. Подозрительно выглядевших и неподвижно торчавших типов ни с той, ни с другой стороны не было. Точнее, кроме тех, кого я перечислил выше, вообще никого не было.

Ну так и за чем дело стало? Паранойя хороша в малых дозах, увлекаться этим сильнодействующим средством не стоит: привыкание почти моментальное, лечится очень трудно.

В общем, я сунул атлас в карман куртки и с легким сердцем спустился в переход.

Здесь было привычно грязно, мусорно и сыро из-за реагента, но ларьков оказалось всего три: табачный, «соки-воды – горячий чай-кофе» и вездесущая шаурма.

У ларька с шаурмой, вдоль стены, стояли два высоких круглых столика. Возле одного из столиков торчали трое молодых джигитов: активно жрали шаурму, запивая чем-то горячим из пластиковых стаканчиков – пар от них шел – и громко болтали по-русски с обильным и, как мне показалось, нарочитым вкраплением тяжких матюков. То есть вели себя привычно-вызывающе, показательно плюя на всех, кто оказался в радиусе слышимости – пожилая пара, как раз в этот момент проходящая мимо столика, старательно отвернулась и ускорила шаг.

Я спокойно поравнялся с ними и тоже отвернулся: резвитесь на здоровье, дорогие дети гор, я сегодня не в том положении, чтобы оказывать вам хотя бы какие-то знаки внимания.

У джигитов, однако, на этот счет было иное мнение:

– Э, а ну, стой!

Следуя инструкции, я невозмутимо продолжал движение: при эвакуации предписано избегать любых контактов и до определенного момента не реагировать даже на явную агрессию. Правый карман моей куртки аккуратно надрезан – опущенная в него рука привычно легла на кобуру с револьвером. Без какого-либо подтекста, просто так, на всякий случай.

– Ты че, глухой?! Стой, свинья, – тебе же вашим бл…ким русячьим языком сказали: стой!

И что бы вы думали? Эта милая троица бросила пожирать свое псевдохаляльное «хрен знает что завернутое в лаваш», быстренько догнала меня и прижала к стене. Вернее, прижал один – невысокий квадратный крепыш с рубленым носом и вполне разбойной харей – очевидно, вожак стайки, а двое встали с боков, блокируя меня и ожидая распоряжений старшего.

Пфф…

Если вы знакомы со мной с самого начала, то, наверное, помните, что в мае прошлого года была примерно такая же ситуация. Ну просто до боли схожая с тем, что происходит сейчас, только тех было двое и вели они себя не столь агрессивно. В этой связи у вас, наверное, есть вопросы, верно? Извольте, я вас слушаю. Что-что? Страшно ли мне? В какое место залезла моя кроличья душонка? С какой скоростью плавает вокруг меня привычно загустевший сироп бытия?

– Чего молчишь, свинья? В уши долбишься?! Почему не останавливаешься, когда приказывают?!

Извините, дорогой френд: вы не угадали ни с одним вопросом. Поэтому булку с маком я оставляю себе. Правильнее было задать один вопрос общего плана: что я сейчас чувствую.

Вот это верно, тут у нас проблемы.

Сейчас меня душит неукротимая ярость, и я изо всех сил пытаюсь с ней справиться.

Неукротимая – это нехорошо.

Ярость – полноценный инструмент ситуативного поведения. Его (инструмент) следует использовать в строгом соответствии с ситуацией и им нужно умело управлять.

А я, наверное, сейчас красный, чувствую, что лицо мое пылает.