Лев Пучков - Террорист

– Кстати, а чего не изолировали? – Я кивнул в сторону коридора. – Аппарат отключили?

– Да, две камеры здесь, две снаружи и общий пульт. – Ленка влила в Нюрнберга водку и дала запить кока-колой. – Одна, кстати, за стенкой, снимает эту комнату. Снимала, точнее.

– Замечательно, – одобрил я и сверился с часами. – Теперь давай запрем нашего самаритянина и поработаем. Мы тут торчим уже одиннадцать минут, так что надо поспешать.

– Там кладовка в конце коридора. – Федя кивнул юнгам. – Обыщите его, осмотрите кладовку, заприте.

– И гляньте там, нет ли гвоздей с молотком. Если есть, несите сюда.

Юнги подхватили толстяка под руки и потащили по коридору.

– Федя, ты, наверно, не расслышал. – Я прикрыл дверь и повторил, указав на заведующего. – Это Яныч.

– Да, я понял… – Федя кивнул, потом наморщил лоб и недоверчиво уставился на заведующего. – Не понял… В смысле – Яныч? Ты гонишь, что ли?

– Нюрнберг, подтверди?

– Да, это Яныч, – слабым голосом подтвердил начинающий соловеть Нюрнберг.

– Что за бред… – ошарашенно пробормотал Федя. – Ты что, не помнишь, как выглядит Яныч? Он на него не похож.

– Ребята, вы что-то путаете. – Заведующего, похоже, Федины сомнения слегка воодушевили. – Это какая-то ошибка.

Я отдал Феде конверты:

– Держи. Яныч сегодня добрый – решил выплатить нам гонорар за предстоящую работу.

Остальное, что было на столе, я небрежно смахнул на пол.

– Ребята, это какая-то ошибка… – продолжал гнуть свою линию заведующий. – И деньги не мои, я же сказал…

– Да ничего, сейчас разберемся. – Я раскрыл свою сумку и стал неторопливо выкладывать на стол составляющие «пыточного набора». – Через пятнадцать минут мы будем точно знать, кто тут гонит и что это – бред, ошибка или что-то другое.

– С кого начнем? – деловито уточнил Федя.

– С нашего симпатичного друга. – Я кивнул в сторону заведующего. – Думаю, он тут не только самый странный, но и самый осведомленный.

– Куда его?

– Давай пока вот на эту лавку.

Федя подхватил заведующего под мышки и усадил на широкую лавку, лицом к столу.

– Что вы… кхм… что вы собираетесь делать? – У заведующего отчего-то внезапно сел голос. – Это какая-то…

– Это какая-то ошибка, – подхватил я. – Ты уже говорил. Но мы в этом сомневаемся. Так что…

Тут подоспели юнги с изъятыми у толстяка вещами и целым плотницким набором в деревянном ящике с ручкой.

– Пойдет?

– О, да! Как раз то, что надо.

В ящике было полно всяких гвоздей: я отобрал четыре «двухсотки», молоток и положил все это на стол, рядом со своим незавершенным набором, начинающим приобретать зловещую функциональность.

Юнги присели на вторую лавку и принялись бесцеремонно ощупывать взглядами все подряд: стол (точнее, мой набор); меня – а я, оказывается, вот такими вещами занимаюсь, а они даже и не догадывались! – заведующего – это что, вот этого типа собираются терзать?! Как интересно, блин!

Мне такая группа поддержки совсем не понравилась: детская непосредственность хороша в меру и при определенных обстоятельствах, но не здесь и не сейчас. Мало того, что глазенками стригут не по теме, так еще и ляпнуть могут что-нибудь неподходящее, причем в самый ответственный момент.

– А кто у нас толстяка охраняет? – Я выразительно посмотрел на Федю.

– Да неужто никто не охраняет? – Федя такие вещи понимает с полунамека. – А ну, оба – бегом к кладовке. Пост номер три, охрана пленного.

– Да мы его заперли…

– Бегом, я сказал!

Смертельно обиженные юнги удалились, крепко хлопнув дверью. Да, незадача: десерта не будет. Впрочем, надо было внимательно читать меню: там только закуски настоящие, а все остальное – сплошь грубые макеты из папье-маше.

– Думаешь, не стоит им смотреть? – неожиданно в тему подыграл Федя.

– Думаю, не стоит, – кивнул я, продолжая аккуратно раскладывать свой набор. – Рановато еще.

– Ребята… – напомнил о себе заведующий, – может, все-таки…

– Точно, совсем забыл, – спохватился я. – Прежде чем начнем, неплохо было бы познакомиться. Вас мы знаем: Нюрнберг, Палаш, Яныч…

– Я не Яныч! Это какое-то недоразумение!

– Федя, представь нас, пожалуйста. – Я проигнорировал отчаянный вопль-шепот заведующего – судя по интонации, пока все идет неплохо, еще немного, и клиент будет готов.

– Мы – «Русский Трибунал», – бесхитростно сообщил Федя – без малейшей патетики и чванства – прозвучало вроде «да мы с соседнего двора, зашли глянуть, чем это у вас так странно пахнет».

– Точно так, – подтвердил я. – Мы тот самый «Русский Трибунал». Теперь мы знакомы, так что, в принципе, можем начинать работать. Но сначала – вопрос… Вопрос принципиальный: от этого будет зависеть дальнейший формат нашей беседы. Внимание, вопрос: знаете ли вы, кто мы такие? Если да, то видели ли вы наши ролики?

Судя по реакции подопытных, такие вопросы можно было не задавать. Палаш побледнел, как саван Смерти, псевдо-Яныч, и без того бледный, стал буквально на глазах сереть, а багровый от водки Нюрнберг начал хватать ртом воздух и, несмотря на то что сидел довольно устойчиво, пополз спиной по стене, кренясь влево.

В этот момент я как раз завершил комплектование своей коллекции и, словно ставя точку, со стуком водрузил на стол стеклянный пузырек с нашатырем.

– Вот это кстати, – похвалила Ленка, беря нашатырь и направляясь к Нюрнбергу. – Ну-ка, нюхни, спортсмен. Что-то ты какой-то слабенький – еще ничего не делали, а уже поплыл…

– Я знаю, что вы делаете, – неожиданно заявил Яныч. – Вы казните предателей своего народа. Но я – не предатель! Это моя работа. Вот они – да, предатели. Это они вам нужны, а не я!

– Ты прав, дружище, – кивнул я. – Но… Подозреваю, что ничего хорошего они нам не расскажут. А ты знаешь побольше, так что общаться будем с тобой – и как раз-таки о твоей работе.

– А зачем вам гвозди? – спросил Яныч, облизывая пересохшие губы.

– Тут нет специальных приспособлений для фиксации конечностей, – доверительно сообщил я. – Во время процедуры человек дергается с такой силой, что его и втроем не удержать. Так что нам придется прибить твои руки и ноги к этой лавке – она широкая и очень прочная, это здорово облегчает дело.

– Это неправда, – отчаянно прошептал Яныч. – Вы не можете… Это нарочно, чтобы напугать, да?

– Да нет, не нарочно. Вы видели, чем заканчиваются все наши ролики. – Я намеренно говорил спокойно и тихо, словно повествуя о вполне обыденных и оттого предельно реальных вещах. – Но никто не видел, какая работа предшествует собственно финальному ролику. Ну так вот, сейчас вы узнаете, почему эти люди с такой легкостью «колются», дают на себя расстрельные показания, а потом, не раздумывая, пускают пулю в лоб.

Я кивнул Феде: он встал, взял молоток и гвозди и шагнул к Янычу.