Сергей Кулаков - Всемогущий

– Сопротивление бесполезно, – объявил он. – Бросайте оружие.

Охранники, покосившись на Пронова, чуть помедлили для приличия и побросали на пол свои автоматы. Все они были профессионалы и прекрасно понимали, что, начнись перестрелка, все они будут перебиты.

Но один человек не подчинился приказу Чернышова.

Пронов, затаившийся в первую минуту, вдруг неуловимым движением придвинулся к Егору, обхватил его сзади за шею своей короткой, толстой рукой и приставил ствол пистолета к его виску.

– А ну, товарищ генерал, назад! – скомандовал он. – Иначе я вашего голубчика шлепну на хрен.

По голосу было слышно – не блефует. Терять ему было нечего: в случае провала Ожогина ему грозила тюрьма, и с немалым сроком. К тому же ненависть его персонально к Егору была так сильна, что он, даже без приказа Ожогина, убил бы его – хотя бы из мести.

И Егор, и Чернышов, и все это отлично поняли.

– Уберите оружие, – сказал Чернышов, сосредотачивая на Пронове свой пронзительный взгляд. – И мы вас не тронем.

– Я сказал, назад! – целиком прячась за Егором, повторил Пронов. – И люди ваши пусть выйдут.

Ему нужно было позвонить Ожогину, предупредить. И лишить таким образом Чернышова всякого преимущества от предпринятого им захвата базы.

Пронов занял выгодную позицию. Сзади у него был глухой угол, впереди его прикрывал своим телом Егор, так, что только верхняя половина головы Пронова была открыта для обозрения. Но не для выстрела: это было слишком рискованно. Любая ошибка могла привести к гибели Егора, и это понимали все собравшиеся.

Спецназовцы – и те и другие – не шевелились, ожидая, что предпримет Чернышов.

– Не глупите, – сказал тот. – Здание окружено. Вам не вырваться. Зачем погибать?

– Знаю зачем! – огрызнулся Пронов. – Последний раз говорю: все назад!

Он чуть приподнял локоть, показывая, что готов выстрелить. При этом он не забывал прятаться за плечо Егора, что говорило о его большой опытности.

Ситуация быстро выходила из-под контроля. Чернышов не мог рисковать Егором, но и подчиниться требованиям Пронова также не мог.

Егор шевельнулся, тут же почувствовав, что ствол пистолета еще плотнее прижался к его виску и давил на него так, что грозил проломить кость.

– А ну, не дергайся! – приказал Пронов. – А то раньше времени на тот свет отправишься.

– Стой спокойно, Егор, – посоветовал ему Чернышов.

Егор подмигнул ему, и генерал ответил едва заметным движением век.

– Да пошлите вы этого идиота к черту! – сказал Егор.

– Что? – тут же зашипел ему в ухо Пронов.

Он сильнее стиснул его горло, на миг забыв о своем пистолете.

– Молчи, поганец, а то я тебя голыми руками…

Молниеносным движением Чернышов вскинул «ТТ» и нажал на спуск.

Грянул выстрел, и Егор ощутил, как прижимавшееся к нему тело вздрогнуло и обмякло. Рука, сжимавшая горло, отвалилась, как неживая, и послышался глухой удар об пол.

Он медленно обернулся.

Пронов лежал на спине, откинув руку с пистолетом назад. В левой половине его объемистого черепа темнела небольшая красная дырочка. Как будто окурок затушили. Только окурок оказался смертельным.

– Хороший выстрел, – сказал Егор, впервые за всю свою жизнь не испытывая жалости к убитому человеку.

– Да, – ответил Чернышов, подходя к нему. – Не разучился еще.

Он спрятал пистолет и взял Егора за плечи.

– Ну, как ты?

– Нормально, – улыбнулся тот.

– Хорошо, – без улыбки кивнул генерал. – Он секунду помедлил. – Надо лететь, Егор.

– Куда? – удивился тот.

– На аэродром.

– Ладно, – согласился Егор. – Но… зачем?

– По дороге расскажу. Пошли. Времени нет.

Они сели вместе с частью спецназовцев в вертолет, который так и не заглушал винтов, и тут же поднялись в воздух.

Земля быстро ушла вниз, будто провалилась в яму. Егор ощутил, как у него поджался желудок. Он не лгал Жанне, когда говорил, что боится высоты. То есть у себя в квартире, на сорок пятом этаже, отделенный от пропасти толстым стеклом, он чувствовал себя хорошо. Но стоило под его ногами разверзнуться многометровой выси, как все его существо охватывало столь неприятное, тошнотворно-болезненное чувство, что ему хотелось сразу же шагнуть вниз, чтобы как можно быстрее от него избавиться.

Он сел так, чтобы не смотреть вниз. Генерал Чернышов протянул ему наушники:

– Надень!

Егор надел наушники – и через минуту забыл о высоте.

– Эти болваны из Девятого управления мне не поверили, – говорил генерал, посматривая вниз, где быстро проплывали виды окраинной Москвы. – Как я им ни доказывал, что самолет взорвется при взлете, они только твердили, что это невозможно, что он прошел все проверки и что рейс не подлежит задержке…

– Так, значит, Жанна передала вам мое сообщение? – спросил Егор.

– Передала! – кивнул Чернышов. – Умница твоя Жанна. Еще утром дозвонилась. Правда, торопилась очень, ну да оно и понятно. Но я все узнал, что нужно было. И сразу давай действовать. Но попробуй без железных фактов что-нибудь докажи! Сам понимаешь, как выглядело мое заявление.

– Понимаю, – сказал Егор.

– Там, кроме премьера, летит куча министров, вся его рать, рейс архиважный; кто станет слушать, что у меня есть провидец, который предсказал взрыв?

– Понимаю, – снова сказал Егор.

– Я к кому только не обращался! Мой-то шеф поверил, мы вместе в Совет безопасности ездили, всех на ноги подняли. Но, опять-таки, факты… Да и о тебе много кому рассказывать не хотелось, сам понимаешь. Поверить не поверят, а слухи пойдут.

– Да, – кивнул Егор, – спасибо.

– Да при чем здесь спасибо! – отмахнулся Чернышов. – Я за дело переживал…Там – в Совете то есть – вроде поверили, пообещали довести до личной охраны премьера. Но дальше все пошло наперекосяк. Я-то был уверен, что рейс отменят. А полчаса назад звонит мой шеф и говорит, что полет состоится. Все уже в Чкаловском, ждут только премьера. И что делать? Хорошо, что я о тебе подумал. Ведь только ты один и сможешь уговорить премьера отложить рейс.

– Я? – поразился Егор.

– Ты! – кивнул генерал. – Только тебе он поверит.

– Но почему вы так думаете?

– Я поверил – и он поверит, – убежденно сказал Чернышов. – Надо только, чтобы ты лично с ним пообщался. Понимаешь, о чем я?

– Кажется, понимаю, – сказал Егор, догадываясь, к чему клонит генерал.

– Ну вот, – продолжал тот, – я вспомнил о тебе и подумал, что это единственный вариант. Хорошо, что мои ребята тебя не упустили. Про тоннель мы знали, в Никитском переулке уже дежурили наши люди. Так что вас вели до самой базы. Извини, что сразу тебя не вызволил. Но была опасность спугнуть Ожогина, поэтому я решил, что до вечера ты потерпишь.

– Все правильно, – кивнул Егор. – Я так и подумал.