Джеффри Дивер - Пустой стул

— Уму непостижимо. Весь город только об этом и говорит. Вы к онкологу? — спросила медсестра Люси.

— Нет. Сегодня оперируют мистера Райма. Спинной мозг. А мы — группа поддержки.

— Передайте ему от меня самые наилучшие пожелания.

Пройдя до конца коридора, нескладная высокорослая девушка, обернулась, помахала рукой и толкнула дверь.

— Милая девчонка, — заметила Сакс.

— Ты представляешь, каково работать в онкологическом отделении? После операции она каждый день дежурила у меня в палате. Поддерживала как могла. Такой характер! Без нее я вряд ли выжила бы.

Но Лидия уже исчезла из мыслей Сакс. Молодая женщина посмотрела на часы. Ровно одиннадцать. Операция начнется с минуты на минуту.

Райм старался вести себя хорошо.

Медсестра что-то объясняла, и Линкольн Райм послушно ей кивал, но ему уже ввели успокоительное, и в действительности он не обращал внимания на ее слова.

Ему хотелось попросить медсестру заткнуться и просто заняться своим делом, но он убеждал себя, что необходимо быть очень любезным с теми, кто вот-вот вскроет тебе шею.

— Неужели? — воскликнул Райм, когда медсестра остановилась. — Как интересно!

При этом он не имел ни малейшего понятия, о чем она только что говорила.

Появившийся санитар вкатил носилки в операционную.

Две медсестры переложили пациента с носилок на операционный стол. Одна ушла в угол и стала доставать инструменты из автоклава.

Обстановка в операционной оказалась не такой строгой, как представлял себе Райм. Стандартная зеленая плитка на стенах, сверкающие инструменты из нержавеющей стали, колбы и пробирки. Но также много картонных коробок. Музыкальный центр. Райм хотел спросить, какую музыку будут крутить во время операции, но вспомнил, что сам он при этом будет в полной отключке, и промолчал.

— Забавно, — мрачно промолвил Райм, обращаясь к стоявшей рядом медсестре.

Та обернулась. Ее лицо было закрыто маской, и он видел лишь глаза.

— Вы о чем?

— Меня будут резать в единственном месте, где я чувствую боль. Если бы мне удаляли аппендикс, можно было бы обойтись без наркоза.

— Это действительно очень забавно, мистер Райм.

Он улыбнулся, подумав: она его знает.

Линкольн Райм задумчиво смотрел в потолок. Он делил всех людей на две категории: те, кто едет, и те, кто приезжает. Некоторым сам процесс путешествия нравится больше, чем прибытие в пункт назначения. Он же по природе своей был из тех, кто приезжает, — его целью было находить ответы на вопросы, и он получал удовольствие, решая проблемы, а не разыскивая пути их решения. Однако сейчас, лежа на спине и глядя в хромированную оправу яркой лампы, Райм чувствовал как раз обратное. Ему хотелось как можно дольше оставаться в этом состоянии надежды — наслаждаться ожиданием.

Анестезиолог торопливо приблизилась к нему с иголкой в руке. Приготовив раствор, она быстро и умело наполнила капельницу.

— Как насчет того, чтобы немного вздремнуть? — спросила анестезиолог.

В ее веселом голосе чувствовался едва уловимый акцент.

— Ничего не имею против, — буркнул Райм.

— Я попрошу вас считать в обратном порядке, начиная со ста. Не успеете заметить, как уснете.

— А какой рекорд? — попытался пошутить Райм.

— Обратного отсчета? Один мужчина дошел до семидесяти девяти — но он был значительно крупнее вас.

— Я дойду до семидесяти пяти.

— В таком случае, ваше имя присвоят этой операционной, — невозмутимо ответила врач.

Воткнув ему в вену иглу, она отвернулась к монитору. Райм начал считать.

— Сто, девяносто девять, девяносто восемь, девяносто семь…

К нему подошла та медсестра, что назвала его по имени.

— Привет, — тихо произнесла она. Голос ее прозвучал как-то странно. Райм посмотрел на нее.

— Я Лидия Йохансон, — продолжала медсестра. — Помните? — Но прежде чем он успел ответить, что конечно же помнит, она добавила зловещим шепотом: — Джим Белл попросил меня попрощаться с тобой.

— Нет! — выдавил Райм.

Анестезиолог не отрывалась от монитора.

— Все в порядке. Просто расслабьтесь. Все будет хорошо.

Прижав губы к его уху, Лидия прошептала:

— Ты не задумывался, откуда Джим и Стив Фарр узнавали про больных раком?

— Остановите! Нет!

— Это я сообщала о них Джиму, чтобы Калбо подстраивал несчастные случаи. Я была любовницей Джима. Наша связь продолжалась несколько лет. Это Джим послал меня в Блэкуотер-Лендинг после того, как была похищена Мери-Бет. Я отнесла туда цветы и осталась на тот случай, если бы Гаррету вздумалось снова показаться там. Я должна была заговорить мальчишку и дать время Джессу и Эду Шефферу схватить его — Эд тоже был с нами. Потом они вытянули бы из него, где Мери-Бет. Но никто не предполагал, что он и меня похитит.

Да, этот городок — настоящее осиное гнездо…

— Прекратите! — попытался воскликнуть Райм.

Но с его уст слетел лишь едва слышный звук.

— Прошло уже пятнадцать секунд, — заметила анестезиолог. — Быть может, вам все же удастся побить рекорд. Вы продолжаете считать? Я не слышу.

— Я буду рядом, — сказала Лидия, поглаживая Райма по лбу. — Знаешь, во время операции многое может случиться. Пережмется трубка с кислородом, тебе введут не тот препарат. Мало ли что? Возможно, ты умрешь, возможно, впадешь в кому. Но в суде ты точно не выступишь.

— Подождите! — задыхаясь, выдавил Райм. — Подождите…

— Ха! — рассмеялась анестезиолог, по-прежнему не отрываясь от монитора. — Двадцать секунд. Похоже, вы победите, мистер Райм.

— А я так не думаю, — прошептала Лидия, медленно отходя в сторону.

Операционная перед глазами Райма затянулась серой пеленой, а затем провалилась в черноту.

Амелия Сакс подумала, что это действительно одно из самых живописных мест на земле.

Если брать кладбища.

Городское кладбище Таннерс-Корнера раскинулось на гребне пологого холма, над рекой Пакенок. Отсюда вид открывался еще более красивый, чем с шоссе на Авери, откуда Сакс впервые увидела кладбище.

Заслонив ладонью глаза от солнца, молодая женщина взглянула на блестящую полоску воды — канал Блэкуотер, сливающийся с рекой. Отсюда даже эта черная вода, доставившая столько бед людям, казалась ласковой и умиротворенной.

Амелия Сакс стояла у открытой могилы, в которую опускали урну. Рядом с ней стояла Люси Керр, а чуть дальше Гаррет Хэнлон. Напротив были Мейсон Джермейн и Том, с палочкой, как всегда, в безукоризненно наглаженных брюках и рубашке. Его галстук с вызывающим красным узором тем не менее казался к месту в этот скорбный момент.

Фред Деллрей в черном костюме держался чуть поодаль, обособленно. Он был задумчив — словно вспоминал понравившееся место из философской книги, которые так любил. Агент ФБР сошел бы за священника секты «Нация Ислама», если бы его рубашка была белой, а не светло-зеленой в горошек.