Джеффри Дивер - Пустой стул

— Ты действительно хочешь узнать мое мнение?

— Я же спросил тебя.

— Ты, Джим, конечно, делай то, что считаешь нужным, — натянуто произнес Мейсон, — но, по-моему, времени на поиски у нас нет. Гаррет уже далеко. Нам нужно пойти следом за ним, и как можно быстрее.

Но ответил ему Линкольн Райм. Не отрывая глаз от квадрата Ж-10 на карте, места, где в последний раз видели в живых Лидию Йохансон, он сказал:

— У нас нет времени, чтобы торопиться.

— Мы хотели, чтобы он жил в нашей семье, — с опаской прошептал мужчина, словно громкий голос мог разбудить спящую ведьму. Хэл Бэббедж нерешительно посмотрел на грязный дворик, где застыл на бетонных блоках пикап без колес. — Мы связались с попечительским советом и поинтересовались именно о Гаррете. Мы прочли о нем в газете, и нам стало его очень жалко. Но, как это ни прискорбно, с самого начала мы видели от него только плохое. Гаррет был совсем не похож на остальных наших детей. Мы старались изо всех сил, но, наверное, он смотрел на все это иначе. Нам страшно. Очень страшно.

Мужчина стоял на потемневшем от непогоды крыльце своего дома на северной окраине Таннерс-Корнера, разговаривая с Амелией Сакс и Джессом Корном. Амелия пришла сюда, домой к приемным родителям Гаррета, исключительно для того, чтобы осмотреть его комнату, но сейчас выслушивала болтовню Хэла Бэббеджа в надежде узнать больше о Гаррете Хэнлоне. Она не вполне разделяла точку зрения Райма насчет того, что единственным ключом к поискам преступников являются вещественные доказательства.

Но сейчас Сакс вынесла из разговора только одно: приемные родители Гаррета боятся, что он вернется и сотворит что-то ужасное с ними и их детьми. Жена Хэла, полная женщина в грязной футболке, с кучерявыми волосами цвета ржавчины, молча стояла рядом с мужем. Как и он, Маргарет Бэббедж то и дело испуганно оглядывалась вокруг. Как предположила Амелия, она тоже со страхом ждала возвращения Гаррета.

— Можно подумать, мы плохо относились к нему, — продолжал Хэл. — Я его ни разу не порол. Теперь законы штата это запрещают, но я был с ним тверд, заставлял его придерживаться распорядка дома. Например, мы всегда едим в строго определенное время. Я настаиваю на этом. Но только Гаррет никогда не приходил вовремя. Если он не успевал, я запирал еду, так что ему частенько случалось оставаться голодным. Иногда по субботам я пытался читать с ним Библию. Этого Гаррет просто терпеть не мог . Сидел и молчал. Мне становилось очень не по себе, смею вас заверить. Я заставлял его убирать в свинарнике, в который он превратил свою комнату, — он замолчал, раздираемый одновременно злобой и страхом. — Надо заставлять детей выполнять определенные вещи. Но я знал, что Гаррет ненавидит меня за это.

Его жена наконец решила добавить свои показания:

— Мы были к нему очень добры. Но Гаррет предпочитал это не запоминать. Он помнил только то, как мы бывали с ним строги, — ее голос дрогнул. — И он думает только об отмщении.

— А я вам вот что скажу: мы сможем постоять за себя, — с вызовом заявил приемный отец Гаррета, обращаясь теперь к Джессу Корну. Он кивнул на горсть гвоздей и ржавый молоток, лежащие на крыльце. — Мы заколотим все окна, а если он попытается проникнуть в дом… мы сможем постоять за себя. Дети знают, что им надлежит делать. Им известно, где ружье. Я научил их обращаться с ним.

Он науськивает своих детей стрелять в Гаррета? Сакс была потрясена. Она заметила в доме нескольких малышей, боязливо высовывавшихся из дверей. Старшему не было и десяти.

— Хэл, — строго промолвил Джесс Корн, опережая Амелию, — не вздумай устраивать самодеятельность. Если увидишь Гаррета, немедленно свяжись с нами. И не позволяй своим детям играть с огнестрельным оружием. Да что я тебе говорю, ты сам все знаешь.

— Я устраивал занятия, — начал защищаться Хэл. — Каждый четверг после ужина. Они умеют обращаться с ружьем.

Увидев что-то во дворе, он напрягся, прищуриваясь.

— Мне бы хотелось осмотреть его комнату, — сказала Сакс.

Хэл пожал плечами.

— Как вам угодно. Но на нас не рассчитывайте. Я туда шага не сделаю. Мэг, проводи их.

Он нагнулся за гвоздями и молотком, и Сакс заметила у него за поясом рукоятку пистолета. Взяв пригоршню гвоздей, Хэл начал вколачивать их в рамы.

— Джесс, — сказала Амелия, — обойдите дом и взгляните, не подстроил ли Гаррет каких-либо ловушек у своего окна.

— Вы ничего не увидите, — остановила их мать. — Он закрасил его черной краской.

Закрасил?

— В таком случае, — продолжала Сакс, — просто следите за окном. Я не хочу никаких сюрпризов. И постарайтесь не выходить на открытое пространство, чтобы не становиться мишенью.

— Ну да. Не становиться мишенью.

Джесс подчеркнуто серьезно кивнул, и Амелия поняла, что у него нет никакого опыта. Помощник шерифа скрылся за домом.

— Давайте я покажу вам его комнату, — предложила Маргарет Бэббедж.

Сакс проследовала за приемной матерью Гаррета по тусклому коридору, заваленному грязным бельем, обувью и связками журналов. «Семейный круг», «Примерный христианин», «Оружие и боеприпасы», «Поле и река», «Ридерз Дайджест».

Чувствуя, как у нее по спине ползут мурашки, Амелия проходила мимо дверей, настороженно оглядываясь по сторонам, проводя пальцами по рукоятке пистолета. Дверь в комнату Гаррета оказалась закрытой.

Гаррет подбросил осиное гнездо. На ней насчитали сто тридцать семь укусов…

— Вы действительно боитесь, что он вернется?

Маргарет ответила не сразу.

— Гаррет — сложный ребенок. Его никто не понимает. Наверное, я была ему ближе, чем Хэл. Не знаю, вернется ли он, но если вернется, быть беде. Гаррет без угрызений совести делает людям больно. В свое время мальчишки в школе постоянно влезали в его шкафчик, оставляли там похабные записки, грязное нижнее белье и все такое. Ничего серьезного, так, глупые шутки. Но Гаррет установил в шкафчике коробку, которая распахивалась, если открыть дверцу не так, как нужно. Посадил в коробку паука. Когда мальчишки опять залезли к нему в шкафчик, паук укусил одного из них в лицо. Бедняга едва не ослеп. Да, я боюсь, что он вернется.

Женщины остановились перед дверью. На ней висела написанная от руки табличка: «Опасно! Не входить». Под ней к дереву был приколот кнопкой неумелый рисунок шершня.

Кондиционера в коридоре не было, и Сакс поймала себя на том, что у нее вспотели ладони. Она вытерла их о джинсы.

Достав рацию, полученную в канцелярии шерифа, Амелия надела наушники и нашла частоту, указанную ей Стивом Фарром. Связь была ужасной.

— Райм?

— Слушаю, Сакс. Я заждался тебя. Где ты застряла?

Амелии не хотелось объяснять криминалисту, что она потратила несколько минут, пытаясь лучше разобраться в психологии Гаррета Хэнлона. Она ограничилась тем, что ответила: