Джеффри Дивер - Собиратель костей

— Вы когда-нибудь слышали об Обществе Леты?

Да, Райм о нем слышал. Это была проэвтаназионная группировка, которую он пытался разыскать вот уже несколько месяцев, но безуспешно. Она считалась более агрессивной, нежели «Безопасный Переход» или даже «Общество Выход».

— Дело в том, что членов нашего общества начинают таскать по всем инстанциям, как только где-нибудь в стране произойдет самоубийство, — пояснил Бергер. — Вот поэтому нам приходится занимать крайне осторожную и незаметную позицию.

Затем он сообщил Райму, что согласен заняться его проблемой, о которой упоминалось в статье. Однако Бергер был противником скоропалительных решений, и в течение семи или восьми месяцев они с Линкольном имели несколько длительных телефонных бесед. Сегодня произошло их первое очное свидание.

— Скажите, а нет ли у вас возможности самому совершить этот переход более естественным путем?

Переход…

— Вы имеете в виду, как это сделал Джин Хэррод? Вряд ли.

Хэррод, о котором говорил Райм, был достаточно известен в Америке. Этот молодой бостонец тоже пришел к заключению, что ему необходимо убить себя. Так и не найдя достойного помощника, он покончил с собой единственным доступным ему путем. При помощи рычагов управления он разжег камин, устроил небольшой пожар, и когда пламя заполыхало на полкомнаты, въехал в него на своем инвалидном кресле, надеясь сгореть при этом заживо. Как потом писали газеты, он умер от обширных ожогов третьей степени.

Этот случай впоследствии часто упоминался в связи с проблемой эвтаназии, особенно, когда ее защитники хотели показать, к каким трагедиям может привести запрет на тихую и безболезненную смерть.

Разумеется, Бергер слышал об этом несчастном юноше, поэтому сочувственно покачал головой, полностью соглашаясь с Раймом:

— Нет, конечно, нет. Я считаю, что ни один человек не заслуживает такого кошмарного конца.

Затем доктор осмотрел тело Линкольна и панель управления, находящуюся рядом с ним.

— А каковы ваши, так сказать, механические возможности? — поинтересовался он.

Райм принялся объяснять, как, двигая безымянным пальцем левой руки, он приводит в движение некоторые части своего тела, в результате чего получает возможность самостоятельно принимать пищу, частично обслуживать себя и даже удивил доктора замысловатым прибором, который сам печатал на мониторе компьютера текст под диктовку Линкольна.

— Да, но настраивать любую аппаратуру для вас вынужден кто-то другой? — не отступал доктор. — Ну, например, если вы пожелаете застрелиться, все равно ведь для этого постороннему человеку придется идти в магазин, покупать пистолет, устанавливать его на специальной подставке, привязывать к спусковому крючку проволоку или что-то еще и так далее для того, чтобы вы сами совершили лишь последнее движение.

— Совершенно верно.

А это означало, что тот второй, выполняющий роль помощника, на самом деле с точки зрения закона является сообщником заговора и самого настоящего убийства.

— А можно поинтересоваться, каким оборудованием располагаете вы сами? — перешел к делу Линкольн. — Оно эффективно?

— Оборудование? — недоуменно переспросил Бергер.

— Ну, то, что вы используете для… гм… своей работы, если можно так выразиться.

— Безусловно. Эффективность — сто процентов. Еще ни один мой клиент не жаловался.

Райм непонимающе заморгал, а когда Бергер довольно цинично рассмеялся, Линкольн тут же присоединился к нему. Если вы не умеете смеяться над смертью, то над чем же тогда вы вообще смеетесь?

— Вот, посмотрите сами, — предложил доктор.

— Вы все привезли с собой? — Внезапно Райм почувствовал, как в груди его расцвела надежда. Впервые за последние годы он ощутил в душе приятное тепло.

Бергер раскрыл свой атташе-кейс и торжественно достал оттуда бутылку бренди. За ней последовал пузырек с какими-то таблетками, полиэтиленовый пакет и самая обычная резинка, которой перевязывают пачки денег в банках.

— Что это за лекарство?

— Секонал. Его больше никто не назначает. Раньше совершить самоубийство было куда проще. Эти маленькие таблеточки делают это легко и безболезненно. С появлением современных транквилизаторов убить себя стало практически невозможно. Вы только подумайте: гальцион, либриум, далман, ксанакс… Да, вы будете долго спать, но в конце концов проснетесь, да еще с ужасной головной болью…

— А при чем здесь пакет?

— Ах, пакет… — Бергер взял его в руки и принялся рассматривать, словно увидел впервые. — Это как бы эмблема и гарантия нашего Общества Леты. Конечно, неофициально, иначе вы могли бы подумать, что у нас имеется даже свой логотип. Если бренди и таблеток оказывается недостаточно, мы применяем пакет. Его просто надо надеть на голову и перетянуть резинкой у шеи. Внутрь необходимо добавить немного льда, потому что уже через несколько минут становится достаточно душно и неуютно.

Райм не мог отвести взгляда от этого бесхитростного набора из трех предметов. Пакет, самый обыкновенный, может, немного толстоватый, вот и все. Бренди, причем из дешевых сортов, как он успел подметить. И лекарство, правда, потерявшее популярность, но которое раньше можно было купить в любой захудалой аптеке.

— А у вас довольно милый дом, — сменил тему Бергер, оглядывая комнату. — Центральный парк под боком… Вы живете на пенсию по инвалидности?

— Частично. Я работал консультантом как в полиции, так и у федералов. А после несчастного случая… Строительная компания, на участке которой произошло несчастье, выплатила мне три миллиона. Вообще-то они говорили, что не несут ответственности за подобные аварии, но очевидно, существовало негласное правило, по которому парализованный пострадавший все равно выигрывал дело, если уж разбирательство доходило до суда. Строительные компании всегда оставались в накладе вне зависимости от того, по чьей вине произошел несчастный случай. Вы представляете, что начиналось в судах, если туда являлся нетрудоспособный истец…

— И, кроме того, вы написали книгу по криминалистике. Верно?

— Да, я получил за нее солидный гонорар. Мог бы и больше, но она капельку не дотянула до звания бестселлера.

Бергер поднял с пола один экземпляр «Места преступления» и пролистал его.

— Знаменитые места преступлений… Нет, вы только посмотрите! — Он рассмеялся. — Сколько же их здесь описано? Сорок? Пятьдесят?

— Пятьдесят одно.

Райм досконально описал все места преступлений в Нью-Йорке, которые только мог вспомнить. Книга появилась уже после аварии, и посещать эти местечки он мог только мысленно. Некоторые из описанных преступлений были раскрыты, другие так и остались загадкой. В числе прочих, Райм описал и «Олд Брюэри», старинное жилое здание, в котором в одну ночь 1839 года было совершено тринадцать преступлений, ничем не связанных между собой. Одна глава была посвящена Чарльзу Обриджу Дикону, убившему свою мать 13 июля 1863 года, во время восстания против вербовки солдат на Гражданскую войну. Затем он обвинил в ее смерти бывших рабов, чем спровоцировал крупнейший погром черного населения города.