Антон Леонтьев - Лес разбуженных снов

Стелла не читала газет («Королевский сплетник» уже который день обмусоливал ее личную жизнь, вопрошая: «С кем еще спит доктор Конвей, подарившая свободу Кровавому Дьяволу?), на телефонные звонки не отвечала. Запершись в своей квартире, превратившейся после январского нападения Черта в мини-крепость, оснащенную самой современной сигнализацией и хитроумными ловушками для налетчиков, смотрела телевизор – канал о путешествиях и чудесах природы. Но даже подобные программы прерывались выпусками новостей или сопровождались бегущей строкой, оповещавшей о новых поворотах в деле Вацлава Черта.

Стелле даже не потребовалось отвергать ничью помощь: слава богу, что родители не дожили до позора, обрушившегося на голову их дочери, думала она. А друзей, как, впрочем, и близких родственников, у нее не было, поэтому никто не пытался утешить ее, уверяя, что ничего страшного не произошло.

Телефон время от времени звонил, но Стелла включила автоответчик – покидать Экарест ей было запрещено, но никто не мог обязать ее брать трубку. Звонили журналисты, пара коллег, снова журналисты, старенькая тетка и снова журналисты. Стелла подспудно опасалась, что объявится Вацлав Черт, но тот не торопился воплощать свои обещания в жизнь.

Всего единожды она подошла к телефону – чтобы позвонить Феликсу. Трубку сняла девочка, вероятно, одна из его дочерей.

– Вы из какой газеты? – раздалось вместо «алло».

– Я коллега папы, – слукавила Стелла. – Он мне очень нужен.

– Папа заперся в кабинете и ни с кем не хочет говорить, – бойко и не без удовольствия объяснила девочка: видимо, она была из тех людей, кто получает от скандала и хаоса большое удовольствие.

– Передай ему, что… что звонит Стелла, – произнесла доктор Конвей. И услышала дробный топот, а затем возбужденный голос девочки: «Мамочка, мамочка, звонит та самая тетя, которая с нашим папой шуры-муры разводила и помогла освободить маньяка!»

В наушнике зашуршало, и сразу раздался резкий женский голос:

– Как вы после всего того, что причинили моему мужу, осмеливаетесь звонить сюда? Вы – бессовестная, дрянная гадина! Вы разрушили его карьеру, погубили репутацию, лишили моих детей средств к существованию!

Супруга Феликса положила трубку, и Стелла поняла, что с ее стороны было ошибкой пытаться поговорить с Феликсом. Даже если бы он подошел к аппарату, что бы она сказала? Что ей ужасно жаль и она не хотела причинить ему вред?

Поздно вечером в четверг, начиная с половины двенадцатого, телефон звонил с периодичностью в каждые две-три минуты. К тому времени память цифрового автоответчика была уже заполнена множеством сообщений (Стелла намеренно не стирала их, чтобы вездесущие журналисты не нервировали, неся чушь и прося об эксклюзивном интервью), поэтому доктор Конвей не знала, кто именно добивается ее в столь поздний час? В конце концов она выключила телефон, хотя знала, что не должна этого делать.

Когда в начале второго раздалась трель домофона и на экране камеры Стелла увидела двух человек, развернувших удостоверения министерства внутренних дел, сердце у нее оборвалось: она поняла, что решение принято. Ее уволили и, по всей видимости (зачем же тогда понадобилось посреди ночи посылать к ней верных псов Готвальда?), решили для острастки заключить под стражу.

Появившиеся молодые люди, облаченные в черные костюмы и стандартные мешковатые плащи, с хмурыми индифферентными лицами и бритыми затылками, ничего объяснять не стали. Но и никаких бумаг (ордера на арест!) они не предъявили, просто заявив, что госпожа Конвей обязана пройти с ними. На сборы ей дали пять минут.

Стелла быстро переоделась, сменив халат на строгий черный костюм. Волосы она забрала в пучок и надела очки. Из зеркала на нее смотрела испуганная и не знающая, как жить дальше, особа неопределенных лет – спать за прошедшие дни ей удавалось не больше трех-четырех часов в сутки, и то днем, при закрытых жалюзи и включенном торшере.

На вопросы молодчики не отвечали. В лифте, пока они спускались с тридцать восьмого этажа в холл (Черт проник в ее квартиру, располагавшуюся на втором этаже старинного особняка, вскарабкавшись по кирпичной стене, поэтому, решив сменить жилье, Стелла остановила свой выбор на недавно выстроенном небоскребе с совершенно гладкими стенами и затемненными окнами), один из них доложил по мобильному: «Мы ее взяли».

Стеллу усадили на заднее сиденье черного джипа с государственными номерами, оба молодчика сели по бокам, словно боясь, что она попытается сбежать. Водитель, еще один субъект в черном костюме, игнорировал светофоры и правила дорожного движения. Во время поездки по столице доктор Конвей, исподтишка посматривая в окно, пыталась сообразить, куда же ее везут. Когда подъезжали к зданию одной из тюрем, машина начала сбрасывать скорость, и Стелла вообразила, что ее отправят в камеру предварительного заключения.

Однако автомобиль, плавно повернув около тюрьмы, поехал дальше, в направлении аэропорта. Тогда Стелла подумала, не хотят ли ее переправить куда-нибудь в глубь страны, там ведь предостаточно тюрем. И вдруг джип неожиданно затормозил – они находились в районе фешенебельных вилл на выезде из столицы.

– Что мы здесь делаем? – спросила доктор Конвей, но ответа удостоена не была.

Выйдя на свежий морозный воздух (температура в столице ночью упала до минус семи), Стелла заметила большой особняк в стиле Тюдоров. Около ворот толпились люди. Один из них направился к доктору Конвей, и она узнала Теодора Готвальда, своего начальника – бывшего или все еще настоящего, она так и не знала.

– Сожалею, что потревожил вас в столь поздний час, Стелла, но экстраординарные обстоятельства, увы, требуют этого, – произнес он, пожимая женщине руку. – Вы не подходили к телефону, хотя находились в квартире, пришлось послать за вами моих ребят.

– Вы что, следили за мной, поэтому так уверены, что я не покидала квартиру? – спросила саркастически Стелла.

Готвальд, потерев шею, ответил:

– Да, именно так.

– Вы отдали команду следить за мной? – произнесла Стелла, не зная, стоит ли ей удивиться или рассердиться. – Но почему, Теодор? Я разве дала повод… – И осеклась: повод она дала.

– Мы не исключали возможности, что вы действуете заодно с Чертом. Хотя, скажу честно, лично я не верил полностью в то, что это возможно.

– Не верили полностью? – переспросила Стелла.

Получается, что Готвальд, знавший ее в течение шести лет без малого и раскрывший с ней десятки, если не сотни дел, все-таки не исключал того, что она работает на маньяка?

Готвальд молча развернулся и зашагал к чугунным воротам. Стелла заспешила за ним, продолжая прояснять ситуацию.