Дин Кунц - Холодный огонь

— Отпустил, отпустил!

И пополз навстречу ей.

Холли обессиленно вытянулась на полу. Она поняла: Норби подумал, что его нога была зажата в холодной железной руке лежащего под креслами мертвеца. Будь она на месте пятилетнего мальчишки, попавшего в такую переделку, ей, возможно, пришла бы в голову точно такая же мысль.

Она отодвинулась в сторону, и Норби вылез из западни. Они присели в узком пространстве между завалами и прижались друг к другу.

— Холли! — раздался крик Джима неподалеку от них.

— Я его нашла.

— Здесь женщина, я вынесу ее наружу.

— Хорошо! — крикнула она в ответ. Сирены на улице звучали не так пронзительно, как раньше, и наконец стихли. Прибыли команды спасателей. Несмотря на черноватый дым, идущий из-под кресел, под которыми она нашла Норби, Холли задержалась, чтобы осмотреть мальчика. Нога была сломана в лодыжке, и ступня неестественно болталась, точно у старой тряпичной куклы. Она распухала прямо на глазах, и Холли поспешно стянула с ребенка ботинок. Белый носок потемнел от крови. Но на коже оказалось только несколько царапин и порезов. Кровотечение ему не угрожает, но очень скоро шок пройдет и мальчик почувствует мучительную боль в сломанной ноге.

— Пойдем отсюда, — сказала она Норби.

Она собиралась пуститься в обратный путь, но тут ее внимание привлекла трещина в стене, которая тянулась из-за переборки, отделявшей салон от кабины пилотов, и заканчивалась всего в нескольких футах от Холли. Щель была во всю стену от пола до потолка. Из нее торчали клочья внутренних панелей, изоляции, выглядывали развороченные опоры каркаса. Холли увидела, что они с мальчиком могут протиснуться в образовавшееся отверстие.

Когда они выглянули наружу, внизу появился спасатель. До земли оставалось около двенадцати футов, и он вытянул руки, чтобы принять мальчика.

Норби прыгнул. Мужчина поймал его и отступил назад.

Холли прыгнула следом и упала на вспаханную землю.

— Ваш ребенок? — спросил ее спасатель.

— Нет. Я услышала, как он плачет, и вытащила его. У него сломана нога.

— Я был с дядей Фрэнком, — сказал Норби.

— Вот как… — Мужчина попытался ободрить мальчика, — сейчас найдем твоего дядю.

— Дядя Фрэнк умер, — отозвался Норби безжизненным голосом.

Мужчина взглянул на Холли, словно она должна была знать, что говорить в таких случаях.

Она потрясение молчала, не в силах смириться с мыслью, что на долю пятилетнего ребенка выпали такие тяжелые испытания. Ей хотелось обнять мальчика, покачать его на руках, сказать, что все в этом мире будет хорошо.

Но в этом мире есть зло и смерть. Адам нарушил запрет, вкусив от плода познания, и Бог решил показать ему темные и светлые стороны вещей. Дети Адама научились охотиться, выращивать хлеб, спасаться от зимних холодов и готовить пищу на костре. Они узнали, как делать орудия и строить жилища. А Бог, желая дать людям разностороннее образование, открыл им миллион способов смерти и страдания. С помощью Всевышнего люди овладели языком, чтением и письмом, проникли в тайны биологии, химии, физики и генетики. И он же обрушил на них чудовищные ужасы и заставил страдать от мозговой опухоли, дистрофии мускулов, бубонной чумы, рака и — авиакатастроф. Хотите познания — пожалуйста. Бог оказался учителем-энтузиастом, охваченным демонической жаждой просвещения. Он взваливает на плечи учеников неимоверный вес, который нередко расплющивает их в лепешку.

Спасатель подхватил Норби и через поле понес его к белым машинам «скорой помощи», стоящим у края бетонной полосы. Отчаяние Холли сменилось гневом. Впрочем, что толку, ведь сердиться можно только на Бога, а этим все равно ничего не изменишь. Господь не избавит человечество от проклятия смерти только из-за того, что Холли Торн считает смерть огромной несправедливостью.

Она осознала: ее охватила ярость, схожая с теми чувствами, которые движут поступками Джима Айренхарта. Вспомнила, как они спорили яростным шепотом и она хотела заставить его спасти не только Дубровеков, а всех пассажиров 246-го рейса. Он тогда сказал: «Я ненавижу смерть. Ненавижу, когда люди умирают!» Холли врезался в память рассказ Виолы Морено о глубокой непроходящей печали в сердце Джима. Возможно, она появилась с тех пор, как он в десятилетнем возрасте потерял родителей. Из-за самоубийства Ларри Какониса Айренхарт бросил работу, отказался от любимого дела. Все его усилия и труды оказались напрасными. Раньше Холли думала, что такая реакция чрезмерна, но теперь она хорошо понимала Джима. Она почувствовала потребность отказаться от рутины будничной жизни и сделать что-то настоящее. Вступить в борьбу с судьбой, ухватиться за саму материю Вселенной и, вопреки планам Всевышнего, изменить картину мира Холли стояла посреди поля Айовы, пряча лицо от омерзительного запаха дыма и глядя вслед спасателю, который нес найденного ею ребенка. В этот миг она чувствовала необыкновенную близость между собой и Джимом Айренхартом. Такого чувства она не испытывала ни к одному человеку.

Она решила его разыскать.

На поле возле обломков «ДС-10» царил настоящий хаос. То и дело подъезжали пожарные машины. Над горящим самолетом изгибались белые струи пены, которая стекала по фюзеляжу на землю, и под ее клочьями исчезали языки пламени, плящущие на облитой керосином траве. Из всех щелей и разбитых окон средней части валил густой дым. Порывы ветра раскачивали над полем черный балдахин, который закрывал полуденное солнце и отбрасывал на поле жуткие, постоянно меняющиеся тени. Это зрелище напоминало Холли мрачный калейдоскоп, состоящий из одних серых и черных стекол. Немногочисленные спасатели и медики занимались поисками уцелевших, но одним профессионалам такая огромная задача была не под силу, и некоторые смельчаки взялись им помочь. Остальные пассажиры стояли в стороне. Молчали, нервно переговаривались. Ждали микроавтобусов, чтобы уехать в Дубьюк. Одним повезло, и они выглядели так, как будто только что приняли душ и оделись для выхода в свет. Другие, черные от сажи, кутались в грязные лохмотья. Треск коротковолновых раций и голоса спасателей придавали зрелищу катастрофы необходимую законченность.

В поисках Джима Холли столкнулась со стройной женщиной лет двадцати, одетой в узкое желтое платье. Взглянув в ее фарфоровое лицо, обрамленное каштановыми локонами, Холли поняла, что, хотя незнакомка выглядит целой и невредимой, ей требуется немедленная помощь. Женщина стояла возле дымящегося хвоста самолета и с азартом выкрикивала охрипшим голосом: «Кении! Кении! Кении!»

Холли положила ей руку на плечо.

— Кого вы ищете?

Та подняла на Холли остекленевшие глаза, голубые, точно глициния.