Полина Дашкова - Место под солнцем

Белый «Форд» успел уехать далеко, так как объясняться с дежурным пришлось не меньше трех минут, а потом еще минуты две Паша говорил непосредственно с майором.

Они уже подъезжали к Кольцевой дороге. Мимо окон мелькали новостройки окраинных районов. Машин вокруг было много. Попадались посты ГАИ. Но Маргоша строго соблюдала правила, не превышала скорость, и никто не останавливал пока. Никто. Хотя иномарки обычно останавливают часто и с удовольствием.

Браслеты наручников туго сжимали запястья. Пальцы стали распухать. Затекли не только руки, но и плечи. Катя вдруг вспомнила, что у задней правой дверцы блокировка не работает. Если попытаться поддеть ручку локтем и выпрыгнуть на ходу? Нет. Быстро это сделать не удастся. Она успеет выстрелить. Она, хоть и занята своим монологом, чувствует каждое Катино движение.

— По-настоящему ты мне стала мешать только вчера, когда я узнала про казино. Я ведь строила на нем очень серьезный расчет. А тут — здрасте, их величество Лунек распорядился. Ну и еще я поняла вчера, что ты уже догадываешься. Но знаешь, все равно, к тебе лично я всегда относилась неплохо.

— Спасибо, — усмехнулась Катя, — я тоже всегда к тебе хорошо относилась.

— Вот видишь, от хорошего человека и пулю принять приятней, — Маргоша нервно хохотнула.

— Ну, а как ты собираешься решать вопрос с их величеством Луньком? — спросила Катя.

— Там видно будет. Сначала я решу вопрос с тобой. Потом, через годик, не раньше, страна будет оплакивать великого артиста Костю Калашникова, который скончается либо от острой сердечной недостаточности, либо от долгой продолжительной болезни. Яды есть разные. Смотря какой достану. Ну, а дальше — буду решать с Луньком.

Катя вплотную придвинулась к правой дверце. И вдруг в зеркале бокового вида заметила знакомый черный «жигуленок». Но он был далеко, терялся среди других машин. Она вовсе не была уверена… — А что, думаешь, я с ним не договорюсь? Считаешь, он мне не по зубам? — рассуждала Маргоша.

— Почему? Договоришься… Они уже ехали за городом. Маргоша свернула с шоссе на пустынную проселочную дорогу. Вокруг не было ни души. И черный «жигуленок» исчез куда-то. Впереди, за деревьями, мелькнул какой-то поселок. Потом было поле, и справа, в сотне метров. Катя заметила кресты и плиты небольшого деревенского кладбища.

* * *

— Товарищ майор, а чего, правда, что ли, троих замочила? — спросил молоденький лейтенант. — А с виду такая красивая.

— Внешность обманчива, — хмыкнул Кузьменко, — учти на будущее.

— А чего гаишникам-то не дали команду на перехват? — Лейтенант попался разговорчивый и любопытный.

— Потому что пальнуть может в любой момент. Нервничает сильно. Ты это тоже, кстати, учти на будущее.

— Да-а, дела. А я вот фильм смотрел, там она так классно киллера сыграла, и говорят, все трюки сама работала. Правда, что ли?

— Правда.

— И этого, как его, Калашникова-сына тоже она кончила?

— Она.

— Ну, ваще! — Лейтенант присвистнул и покачал головой. — А сколько ей лет, не знаете?

— Ровесница твоя. Двадцать три года.

— А этот, на «жигуленке», он так и будет с нами всю дорогу пилить?

— Нет. Сейчас развернется и назад в Москву поедет.

— А откуда вы знаете, что она именно там собирается мочить? А вдруг все-таки в машине пальнет?

— Слушай, отстань, а? — попросил Кузьменко.

Кладбище было почти заброшенным. Только с краю, у самого леса, несколько ухоженных могил с узорчатыми железными крестами, выкрашенными свежей масляной краской, с проволочными веночками и яркими, еще не увядшими маргаритками. Здесь же неподалеку Катя заметила аккуратную четырехугольную яму. Рядом высился холм. Маргоша остановила машину в двух шагах от ямы.

«А если упереться, не вылезать из машины? — с тоской подумала Катя. — Или просто броситься бежать? Тогда она пальнет сразу, не будет больше никаких разговоров и никаких шансов. Однако их и так нет. Только одно остается: Отче наш…»

Мотор заглох. Стало слышно, как каркают вороны и где-то совсем близко гудит большое шоссе. «Мы ехали в объезд, — догадалась Катя, — она, конечно, бывала здесь раньше, знает местность, и решила подстраховаться, не сворачивать с шоссе у самого кладбища. Какой теплый, мягкий день, солнечные пятна на траве, на сером суглинке… и остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим…»

Маргоша выскочила из машины и распахнула заднюю дверцу. Дуло смотрело Кате в лицо.

— Ну что, может, скажешь, где кассета?

— А если нет?

— Тогда выстрелю в живот и так засыплю. Это дико больно, Катька. Лучше скажи.

«Это шанс… жуткий, чудовищный, но шанс…» — подумала Катя.

— Ну, ты же не маньячка, — сказала она вслух, чувствуя, как садится до хрипоты голос.

— Не маньячка, — кивнула Маргоша, — потом я тебя, может, и пожалею. Добью, чтоб не мучилась. Но только ты скажи, где кассета. Слушай, а ты вообще вылезать из машины собираешься или как?

Все плыло перед глазами. Катя отчетливо видела желтовато-серый, ровный бок ямы. Тонкие, срезанные лопатой клочья корней торчали из комкастой сухой глины.

«Яко Твое есть сила, и слава… во веки веков. Аминь». Когда руки в наручниках, перекреститься невозможно.

— Ты обещала дать мне покурить, — хрипло сказала Катя.

— Я раздумала. Где кассета? — Щелкнул предохранитель. — Вылезай.

Катя медленно спустила ноги на землю. Медленно распрямилась. Голова кружилась, ей показалось, она упадет сейчас прямо в эту яму, еще до выстрела.

— От машины отойди, вот так, левее. Катя сделала шаг. Ноги скользили по осыпающемуся суглинку.

— Ну, в последний раз спрашиваю, где кассета? Дуло смотрело в живот.

И вдруг совсем рядом послышался громкий голос:

— Стоять! Брось оружие!

Маргоша сильно вздрогнула, резко, всем корпусом развернулась на звук голоса, и в ту же секунду раздались два выстрела одновременно. Оглушительно взметнулась в небо черная туча ворон. Маргоша покачнулась и стала медленно падать в яму. Быстрый солнечный луч вспыхнул и погас в застывших зеленых глазах.

Молоденький лейтенант тяжело дышал и испуганно озирался. На его бронежилете с левой стороны был отчетливо виден след пули.

* * *

Черный «жигуленок» ехал к Москве по Дмитровскому шоссе. Плечи все еще ныли, руки не слушались. На запястьях остались глубокие багровые полосы, и Катя массировала их слабыми распухшими пальцами.

— Пару недель назад я полез на антресоли. У меня много старых пластинок, я хотел достать наконец проигрыватель «Эстония», который валялся там лет двадцать, попытаться что-нибудь с ним сделать. И обнаружил в самой глубине мешок с вещами моей бывшей жены. Я долго думал, выкинуть или все-таки позвонить, отдать. Потом вообще забыл. Так этот мешок и валялся в комнате.