Сергей Разбоев - Воспитанник Шао.Том 1

— Верно, — остудился Маккинрой. — Конечно, у каждого нашего резидента полномочий больше, чем у местного президента. Но ими-то надо пользоваться не так, как эти бестолковые выборники. Вас не избирали голосованием, назначили. Назначили выполнять то, что приказано.

— Осторожнее, сэр, — холодно остановил полковник. — Я вижу, и вы меня принимаете за простачка. И почему вы начали совать свой вонючий нос не в свое дело? Здесь разведка. Другие критерии. Бессмертные для отвода глаз. Мне известно, что монахи всегда держат их в поле зрения, как потенциальных противников. Но сегодня мой день. — Динстон ткнул обломком ситары в стол.

— В дело вступят наши бессмертные: парни Энтони Герберта. Они покажут себя.

Эксперт обреченно махнул рукой, давая понять, что все слова полковника — коровий блеф.

— Ну-ну. Не очень-то.

— Вы забываете, что вы в Китае.

— Ничего я не забываю. Эта территория наших жизненных интересов, — передразнивая, высокопарно заключил Динстон.

— Вы имеете приказ из штаб-квартиры.

— Какое вам дело до этого, мистер торгаш. И откуда вам известно сие? На какую разведку работаете? A! У меня приказ уничтожить монаха.

— Монаха вы уже прозевали, мистер бестолочь. Старые монахи пачками кладут своих противников. До вас это не доходит. Остановите своих людей!

— Послушайте, сэр интеллигент. Мы умеем рисковать, умеем жертвовать ради цели. А за ваши слова вы еще почешете свою вздорную голову. Во-вторых, поздно: лайнеры заходят на посадочные огни. Даже репортеры предупреждены. Мир станет свидетелем редких кадров.

Маккинрой зло плюнул на пол перед Динстоном и пулей выскочил из кабинета.

Динстон не глядел вслед. Раскурил новую сигару. Резкий звонок аппарата вывел его из приятной задумчивости. Он поднял трубку. Благодушное лицо резко сменилось растерянной выжидательностью. Несколько поддакнул в трубку и извиняюще пролепетал:

— Но, сэр, самолеты уже на земле… Попробую, сэр… Слушаюсь, сэр.

Он подавленно опустил трубку. Мысли бешено крутились местью вокруг Маккинроя.

Бравый Динстон сидел обескураженный.

Перед ним, покуривая трубку, с видом известного Мюнхаузена, прохаживался один из предупрежденных репортеров. Он, деловито тыча в потолок, рассерженно рассказывал:

— …Я и впрямь рассчитывал на нечто эффектное, неожиданное. Столько пленок заготовил. Устроился в диспетчерском пункте аэропорта, благо по знакомству пропуск имел. Навел аппарат, жду. Вокруг размеренно суетились сотрудники. Я внимания не обращал. Но после прихода какого-то одноглазого персонал оживленно затараторил между собой: лыбились, скалились. Общий смешок не вызывал сомнений, что я представлял для них объект повышенного внимания. Но, терпеливо ожидая иной волны интереса, скромно сижу, жду. К моему удивлению и разочарованию, искомый самолет с посадочной полосы повернул не к месту высадки пассажиров, но в сторону, к цистернам с горючим. Я направил камеру: пару метров заснял. Жду. Самолет стоит. Дверцы в нем не открываются. Трап не подъезжает. В диспетчерской китайцы, как ни в чем не бывало, принимают очередные самолеты, а к этому никакого интереса не проявляют. Прошло полчаса. Я продолжаю терпеливо ждать. Что гвоздь в стене, ничего не понимаю. Показываю рядом сидящему сотруднику, и тот, сволочь, хитро пожимает плечами. Наконец мне надоела немота комедии. И я смутно начинаю подозревать что-то неладное внутри. Сбегаю. Аппарат со мной. Но какой-то паршивец, не дав мне добежать десятка ступенек, подставил ножку, да так искусно, что я не просто полетел на пол, а подлетел кверху так, что кишками почувствовал невесомость, перевернулся в воздухе, забыв про камеру, и так ударился о бетонный пол, что не скоро вспомнил, чего приплелся в порт. Кряхтя и проклиная вас, уважаемый Динстон, пошел туда, где кучками стояли любопытные. Я их не интересовал. Там меня поразила картина. Наши здоровенные герои лежали пластами на пешеходных переходах. На груди каждого покоился его пистолет; длинноствольный, с глушителем. Шесть парней. Седьмым среди них был репортер с Майями. Я его неплохо знал. Оказывается, он тоже имел при себе оружие и не избежал общей участи. У входа в здание какие-то мухачи-подростки залихватски молотились с нарядом полиции. Короче, картина немой непредсказуемости. Ни шума, ни гама. Ничего не ясно, ничего не понятно. Как в дурном сне. Но я хоть и выл от боли в костях, остался наблюдать. От моей камеры — футляр с болтающимися запчастями. Тороплюсь записывать по следом болезненных впечатлений. Наконец к самолету подъехал трап. Рядом стоял уже второй лайнер. Но никто из них не вышел. Как потом оказалось, японцы потребовали везти их обратно со всеми имеющимися пассажирами. Боюсь, как бы фанаты-самураи не перебили в салоне китайцев. Печальная история.

— Все боятся, трясутся, — негодующе вспылил полковник. — Доллары пересчитывать, так всю жизнь, две жизни. Как отрабатывать, так шкура зудом ходит. Бессмертные. Липко в штанах стало, когда кто-то смышленый на пути оказался. А сами? Сообразить бы чего, так фантазию к стенке приперло. А заверяли меня, убеждали. Козлы подворотные.

Маккинрой беспощадно сверлил жалящими глазами Динстона.

— Они бессмертные и то с оглядкой действуют. Подвергают сомнению каждый ход. А вы? Хорошо в кабинете трепаться. Чужих жизней не жалко. Занятно подсчитывать потери. Я все в догадках, почему это вас монахи еще не лишили жизни. Теперь попятно: им с вами проще выпутываться из осложнений. Ваши потуги — только разминка для их верткого ума.

— Заткнитесь вы, эксперт. Много себе позволяете. Вижу, мои неудачи для вас очень живительны. Нашептываете по телеканалу. Слизень. То-то вы имеете много знакомств на берегах всех океанов.

Но Маккинроя только успокаивала явная неприязнь полковника.

— Учитесь действовать без ненужных жертв. Вы проблему, интересующую только нашу компанию, превращаете в материал, доходный для газетчиков и ухватистых писак. Вы агент, которого не должны видеть, не должны слышать, лезете со своими широкими лапищами и громким рыком в киногерои.

Бычья шея Динстона вздулась, пошла красными пятнами. Исподлобья глядя на эксперта, капральски загремел:

— Что вы все около меня крутитесь? Найдите свой прилавок и не высовывайтесь, пока не попросят! Не для вас эти сферы.

— Точнее, не для вас, полковник, — мистер перешел с джентльменского говора на базарный. — Не вашим лбом одинокого борова подкапывать там, где трудятся умы более предприимчивые, рассудительные. Выполняйте всегда, что вам велено, иначе завтра же получите отставку. Вам еще не все известно. На подходе к Шанхаю судно, на котором находились японцы, вспыхнуло огнем в нескольких местах. Так что и тех бессмертных ожидать не приходится, как и группы Споуна. Я их остановил. Они еще пригодятся в более удачном месте. Вот финал, вот суетное фиаско ваших бравурных зачинаний. Вы еще должны быть благодарны некровожадным монахам. Будь на их месте «Триада», список жертв оглашался бы чудовищно долго. Те не скупятся на жертвы.