Гарольд Голд - Тайна кода да Винчи

Петьёф и Винченце переглянулись.

— Наверх! — крикнул Винченце людям, выскочившим из машин сопровождения.

Двери квартиры действительно было опечатаны, а желтые ленточки охранял одинокий полицейский.

— Кто вы? Куда?! — испуганно спросил он, увидев целую толпу людей, бегом поднимающихся в охраняемую им квартиру. — Туда нельзя! Это место происшествия…

Люди Приората буквально смели охранника и открыли двери квартиры.

— Дик, вы правда знаете? — прошептал я, когда меня поднимали по лестнице.

— Правда, — ответил Дик.

— Но что это — Код да Винчи?!

— Евангелие , — Дик улыбнулся.

В этой суматохе, в этом безумии, в этом ужасе — он улыбнулся. Он улыбнулся мне.

— О человеке? — вымолвил я.

— Да.

Еще в галерее Леонардо услышал душераздирающий крик Панчифики, переходящий в настоящий вой:

— Умер! Умер! Не вернется! Не вернется!

Навстречу им выбежал Мельци. Он был сильно напуган.

— Мессере Леонардо, — заговорил он, не обращая внимания на кардинала и едва поспевая за широкими шагами учителя. — Там… мы не поняли, что случилось… мы говорили ей, что его светлость Джулиано скоро вернется. Тогда она вдруг стала звать свою мать… потом завыла. Она каким-то образом соединила эти два события…

— О чем ты говоришь? — прервал его бессвязную речь Леонардо.

— О ее матери! Кажется, ей тоже сначала говорили, что ее мать уехала и однажды вернется. Но потом сказали, что та умерла. Теперь она думает, что его светлость тоже умер, а ей не говорят! Ну, это я так полагаю, — запнулся Франческо. — Из ее криков ничего толком не разобрать.

Леонардо метнул гневный взгляд на кардинала. Тот покраснел и начал было оправдываться:

— Видит Бог, я не хотел…

Комната походила на изодранный ветром и картечью штандарт. Все, что можно было сбросить, разорвать и разбить, обратилось в обрывки и осколки. Панчифика забилась в угол, прижимая к себе рисунки Леонардо. Она сидела тихо и смотрела в одну точку.

Ученики бросились к да Винчи.

— Успокоилась только что!

— Мы боялись, она убьется!

— Она меня укусила!

Но Леонардо даже не взглянул на них. Глаза его наполнились такой болью и печалью, что у Мельци сжалось сердце. Он силился понять, что связывает эту несчастную дурочку, невольную заложницу политических игр, и гениального, божественного Леонардо да Винчи.

Этот же вопрос ясно прочитывался и в глазах кардинала. Джованни по-особенному прищурился. Интуиция — то, чему он доверял больше всего, — подсказывала, что у мессере Леонардо есть какая-то своя тайна . И она тоже связана с Панчификой.

Да Винчи почувствовал напряжение, повисшее в воздухе. Он обернулся, обвел взглядом своих учеников и остановился на озадаченном лице Джованни.

— Вы должны разрешить своему брату вернуться, — сказал он так, будто имел право приказывать кардиналу.

Тот не ответил. Сложил руки за спиной, медленно повернулся и пошел прочь.

— Принеси бумагу и карандаши, — попросил да Винчи Джакопо.

Тот бросился во двор и через минуту вернулся, держа в руках коробку с карандашами и несколько листов. Леонардо разложил один из них на сундуке. Потом осторожно подхватил на руки Панчифику. У нее не было сил сопротивляться. Голод и нервное истощение уже давали о себе знать.

Усадив ее на диван, он сел рядом, обнял ее одной рукой, вложил ей в руку синий карандаш и, крепко сжав своими пальцами, стал водить по бумаге.

— Смотри, — сказал он. — Это птица.

Девушка безучастно глядела на появляющиеся из-под ее руки линии. Она не сопротивлялась, впав в оцепенение. Потом голова ее стала клониться набок. Леонардо подхватил ее на руки и понес к кровати.

Осторожно уложив Джоконду на подушки, он укрыл ее одеялом. Она крепко спала.

Несколько дней кардинал Медичи избегал встреч с Леонардо. Под предлогом нездоровья он отказывался его принимать.

А тем временем из замка один за другим выезжали гонцы. Джованни истерично, с необыкновенной частотой слал кому-то письма.

Леонардо оставался в замке по одной-единственной причине — он не мог бросить здесь Панчифику. Ее состояние ухудшалось с каждым днем. Она медленно угасала, почти не вставала с постели. Когда просыпалась, садилась, тупо глядя перед собой. И могла так просидеть весь день.

Чтобы хоть сколько-нибудь оживить ее, Леонардо поднимал девушку, водил по саду, усаживал в кресло, чтобы торопливо добавить несколько штрихов к ее портрету. Основную прорисовку он уже успел сделать раньше.

Потом да Винчи садился рядом с Панчификой и, держа ее руку с карандашом, подолгу рисовал животных и птиц. Это ей нравилось больше всего. Через несколько дней она стала внимательно рассматривать получавшиеся рисунки, но все равно оставалась печальной и безучастной.

«Они решают, жить ей или нет»,— билось в висках Леонардо.

Этой ночью в квартире синьора Вазари случился настоящий погром. Вещи в беспорядке валялись на полу — книги, бумаги, картины, одежда, стулья. Шкафы были отодвинуты от стен, частью разломаны. Меня положили на разрезанный и выпотрошенный диван посередине бывшего кабинета синьора Вазари. На тот самый, на котором мы сидели еще вчера вечером, слушая рассказ о «Мадоннах в скалах».

— Искали тайник, — сказал Петьёф, оглядывая «место преступления». — Но что именно они хотели найти?

— То, что из поколения в поколения в семействе Вазари переходит от отца к сыну или от отца… — Дик посмотрел на Франческу, — к дочери.

— Франческа, ты знаешь Код?… — Петьёф не поверил своим ушам.

— Пока нет, — ответила Франческа. — Но сейчас узнаю.

— Господа, у нас нет времени для выяснения подробностей, — остановил их Дик. — Мы должны всего за несколько минут найти во всем этом беспорядке тридцать три книги с клеймом личной библиотеки Франческо Мельци . Пожалуйста, принимайтесь за дело! И вот вы, господа, стоящие в коридоре! — Дик позвал охранников Приората. — Да, вы тоже!

— Все найденные книги переносим в дальнюю по коридору комнату, — добавила Франческа.

Она уже сидела на корточках и быстро перебирала валявшиеся на полу фолианты.

— Вот как выглядит это клеймо! — Франческа показала его всем. — Первая книга найдена! Осталось тридцать две!

— Ничего не понимаю, — прошептал Винченце и присоединился к остальным.

Книги обнаруживались одна за другой. Время от времени кто-то вскрикивал: «Еще одна!» — а Франческа называла номер: «Третья!», «Пятая!», «Седьмая!», «Четырнадцатая!» Дик взял первую партию найденных книг Франческо Медьци и ушел с ней в дальнюю по коридору комнату. Оттуда стали раздаваться странные звуки, будто бы заработала небольшая гильотина .