Джон Гришэм - Юрист

Выудив средней толщины папку, посмотрел на часы: семь пятьдесят утра. Счета в фирме «Скалли энд Першинг» подбивались на основе единого градиента в одну десятую. Одна десятая часа составляет шесть минут. Две десятых – двенадцать, одна целая и шесть десятых часа равны часу тридцати шести минутам. Может, стоит перевести стрелки на две минуты назад, на семь сорок восемь, чтобы до восьми утра вставить в счет две десятых? А не лучше ли раскинуть руки в стороны, сделать глоток кофе и попробовать сосредоточиться, чтобы в семь пятьдесят четыре запротоколировать начало первой рабочей минуты в качестве юриста? Вопрос далеко не праздный. Нравы делового мира требуют от человека агрессии. Сомневаешься? Вставь в счет хотя бы десятую, если не целый час. Смалодушничаешь – тебя обойдет сосед, и ты его уже не догонишь.

На внимательное чтение всей папки ушел час, точнее, одна и две десятых часа. Кайл вдруг осознал: он вовсе не испытывает стыда за то, что «Безмятежный» уже должен ему триста шестьдесят долларов. Черт возьми, каких-то девяносто минут назад он считал себя недостойным и трехсот долларов. Ведь он еще не сдал экзамен! Но сейчас все изменилось. Этот прохиндей у него в долгу, этот мошенник позволил впутать себя в бесконечную тяжбу. И вот кто-то вынужден теперь заниматься чисткой пресловутых конюшен. Голос мести подсказывал Кайлу: «Будь агрессивнее!» Дейл Армстронг за его спиной уже раскрыла вторую папку.

Примерно на середине своей третьей Кайл разрешил себе отвлечься, поразмышлять (за счет клиента) о том, где находится хранилище с делом «Трайлон–Бартин». Где лежат секретные документы, под какой они находятся защитой? Что представляют собой сейфы? В этой комнате никаких технических средств нет, да и кому придет в голову охранять папки с залоговыми обязательствами? Если «Безмятежный» и спрятал свое грязное белье, то уж никак не в пределах досягаемости простодушного новичка.

В мозгу Кайла теснились совершенно посторонние мысли. Странно, идет всего третий час его профессиональной карьеры, а он уже сомневается в трезвости собственного рассудка. Интересно, кем нужно быть, чтобы час за часом, день за днем листать полные абсурда страницы и не свихнуться? Как вообще он представлял себе жизнь начинающего сотрудника? Насколько комфортнее его жизнь в стенах другой фирмы?

Дейл вышла из комнаты, но через десять минут вернулась. Видимо, сидела в туалете, но хронометр свой при этом не выключила.

Обедали они в кафетерии на сорок третьем этаже. В предыдущие дни им приходилось слышать о великолепном качестве местной еды и мастерстве именитых шеф-поваров, о свежайших продуктах, нескончаемом выборе блюд и т. д. Никто не запрещал сотрудникам отправиться на обед в ближайший ресторан, однако дерзнувших было очень и очень мало. Брошюра с изложением политики фирмы лежала на каждом столе, но, помимо нее, имелись и неписаные правила. Одно из них гласило: новичок столуется у себя, за исключением тех редких случаев, когда обед, настоящий обед, в силу ряда причин можно вставить в счет клиенту. Кафетерием с удовольствием пользовались многие партнеры. Для небожителей было важно, чтобы их видели среди масс; они охотно расхваливали кухню и, тратя какие-то тридцать минут на обед, являли собой пример продуктивного отношения к рабочему времени. Выдержанный в стиле ар-деко интерьер кафетерия был уютен, но господствовавшая в нем атмосфера напоминала почему-то тюремную церковь.

На каждой стене висели часы, и посетители при желании могли слышать, как одна за другой текли минуты.

Вместе с Тимом Рейнолдсом Кайл и Дейл уселись за столик возле широкого окна, из которого открывался захватывающий дух вид на центр города. Тим напоминал человека после тяжелой контузии: стеклянные глаза, пустой взгляд, едва слышный голос. Обменявшись впечатлениями о работе с никому не нужными бумагами, троица незлобиво покритиковала своих непосредственных начальников. Еда и вправду удовлетворила бы вкусы любого гурмана, хотя в кафетерий всех троих привел вовсе не голод. Обед служил отличным предлогом хоть на время сбежать от документов.

Но длился он очень недолго. Договорившись встретиться вечером и пропустить по глотку чего-нибудь покрепче – удивительно, но Дейл согласилась, – они вернулись на рабочие места. Два часа спустя Кайл погрузился в ностальгические воспоминания о славных деньках в Йеле, когда он, сидя в собственном офисе, готовил к выпуску очередной номер «Юридического вестника» и командовал десятком подчиненных. Ночные бдения в редакции давали ощутимый результат: журнал выходил восемь раз в год, его с интересом читали адвокаты, судьи, ученые. На последней странице значилось имя главного редактора – его, Кайла, имя. Среди студентов подобной чести удостаивались единицы, в те годы он был Человеком.

А сейчас? Какое падение!

Ничего, уверял себя Кайл, когда-нибудь эта окопная жизнь закончится.

Выводила из себя бесполезная трата времени. «Безмятежный», его акционеры и кредиторы ждут не дождутся дивидендов, получение которых зависит в определенной степени от усилий Кайла Макэвоя. Прочитав девять из тридцати пяти тысяч папок, Кайл пришел к однозначному выводу: этот клиент фирмы должен сидеть за решеткой. Генеральный управляющий, менеджеры, совет директоров – все до единого. Да, корпорацию в тюрьму не упрячешь, но для «Безмятежного» правоохранительная система могла бы сделать исключение.

Что подумал бы Джон Макэвой, если бы увидел сейчас сына? При этой мысли Кайл едва не расхохотался. Отец не стал бы утруждать себя выбором слов, и возразить ему было бы нечего. В данную минуту Макэвой-старший наверняка консультирует какого-нибудь бедолагу или шепотом переговаривается в зале суда с коллегой. Так или иначе, но он имеет дело с реальными людьми и их реальными проблемами. Жизнь отца можно назвать какой угодной, но только не скучной.

Дейл Армстронг расположилась в противоположном углу комнаты, спиной к Кайлу. У нее была красивая спина, прямая и гибкая. Со своего места Кайл ничего больше не видел, но во время обеда у него имелась возможность оценить и другие, так сказать, аспекты: длинные стройные ноги и тонкую талию; грудь могла бы быть повыше, но нельзя же обладать всеми достоинствами сразу. Как, интересно, будут развиваться события, если: (1) в ближайшие несколько дней он сделает шаг навстречу, (2) шаг окажется успешным, и (3) об интрижке узнает руководство? Без всяких сомнений, его выставят на улицу, а иного и не требуется. Что тогда скажет Бенни? Любой молодой человек имеет право приударить за молодой женщиной. Ну, выгонят его из «Скалли», и что? Во всяком случае, его уволят за что-то стоящее.

Бенни лишится шпиона. Кайлу укажут на дверь, но не отнимут лицензию адвоката.