Джон Гришэм - Юрист

– Отличные оценки, член десятка общественных организаций, соревнования по софтболу, секретарь, а затем и президент студенческого братства. Такая активность впечатляет, однако у тебя оставалось достаточно времени на личную жизнь. Расскажи мне о первом аресте.

– В вашей папочке наверняка все изложено.

– Твой первый арест, Кайл.

– Просто арест. Не первый, а единственный. Пока, во всяком случае.

– Что послужило причиной?

– Обычная глупость. Братство устроило слишком шумную вечеринку, которая длилась до прихода копов. Меня застали с открытой бутылкой пива в руке. Чушь. Ничтожный проступок. Я заплатил триста долларов штрафа, мне назначили шестимесячный испытательный срок. По его окончании привод в полицию был аннулирован, и в университете ничего не узнали.

– Отец помог?

– Он принимал в этом какое-то участие, но в Питсбурге у меня имелся собственный адвокат.

– Кто?

– Дама по имени Сильвия Маркс.

– Слышал, слышал. Специализируется на идиотских выходках студентов?

– Именно так. И дело свое она знает.

– Мне казалось, был и второй арест.

– Второго не было. На территории кампуса меня остановил патруль, но обошлось без ареста, я отделался предупреждением.

– За что?

– Ни за что.

– Почему тогда к тебе привязался патруль?

– Двое студентов начинили пустые бутылки серой и запускали их, как ракеты. Умники. Я пытался их остановить. Тут я совершенно чист, не могу понять, как вы-то об этом пронюхали.

Пропустив мимо ушей последнюю фразу, Райт записал что-то в блокноте. Затем он положил ручку на стол и спросил:

– Почему ты надумал поступать в юридическую школу?

– Это я решил для себя еще в двенадцать лет. Мне всегда хотелось стать юристом. Мое первое место работы – каморка с ксероксом в офисе отца. В ней я и вырос.

– Куда ты отсылал заявления о приеме?

– В Пенсильванский университет, в Йель, Корнелл и Стэнфорд.

– И в котором из них тебя согласились принять?

– Во всех четырех.

– Почему ты выбрал Йель?

– Потому что мечтал о нем с самого начала.

– Тебе предложили там стипендию?

– Да, нечто вроде финансового поощрения. Но то же самое было и в других университетах.

– Ты занимал деньги?

– Да.

– Много?

– Вам и вправду это нужно знать?

– В противном случае я не спрашивал бы. Думаешь, я говорю для того, чтобы восхищаться звучанием собственного голоса?

– На этот вопрос мне при всем желании не ответить.

– Я о студенческих займах.

– В мае, по окончании учебы, мой долг составит шестьдесят тысяч долларов.

Бенни Райт кивнул, как бы соглашаясь с тем, что названная сумма соответствует действительности. Когда он придвинул к себе новую страницу, Кайл увидел, что она тоже испещрена вопросительными знаками.

– Ты пишешь статьи в юридический журнал?

– Я главный редактор «Юридического вестника Йельского университета».

– Для студента это, наверное, самый почетный пост?

– Так считают многие.

– Прошлым летом ты работал в Нью-Йорке. Нельзя ли остановиться на этом подробнее?

– Типичная студенческая подработка. Я был клерком в «Скалли энд Першинг», огромной фирме на Уолл-стрит. Руководство сдувало с нас пылинки, как всегда бывает в больших компаниях. Завлекало наивных студентов. Боссы расстилаются перед клерками – чтобы потом, когда те станут штатными сотрудниками, убивать их непосильной работой.

– «Скалли энд Першинг» предложила тебе место по окончании учебы?

– Да.

– Ты принял предложение или отказался?

– Ни то ни другое. Я еще не решил. Фирма дала мне время на раздумья.

– Почему же ты так долго думаешь?

– У меня пока есть выбор. Я мог бы пойти в помощники к федеральному судье, но он ждет повышения. Все очень шатко.

– Что-нибудь, кроме этого?

– Есть и другие варианты.

– Расскажи о них.

– Это тоже важно?

– Важно все, о чем я спрашиваю, Кайл.

– Здесь есть вода?

– Наверняка. Пройди в ванную комнату.

Макэвой встал, протиснулся между широкой кроватью и тумбочкой, открыл дверь, прошел, повернул кран. Когда вода стала достаточно холодной, подставил под струю пластиковый стаканчик, выпил. Подумав, наполнил стаканчик еще раз и, вернувшись к столу, поставил его рядом с ноутбуком, прямо на «штрафной линии».

– Интересно, я уже добрался до середины поля?

– Еще далеко. Я жду рассказ о других вариантах.

– Почему бы вам просто не поставить видео? Мы бы здорово сэкономили время. Если запись и в самом деле существует, если в кадрах присутствую я, то мне, наверное, пора бежать к адвокату.

Райт уперся локтями в стол, сцепил пальцы. На лице детектива появилось подобие улыбки, но глаза остались непроницаемо холодными. Скучным, без всякого выражения голосом он произнес:

– Постарайся не терять терпения, Кайл, это может стоить тебе жизни.

Что он имел в виду? Кайл лишится жизни или просто перспектив на будущее? Ответ оставался неясным. Кайл сделал глубокий вдох, отпил воды. Вспышка злости миновала, на смену ей пришли растерянность и страх.

Фальшивая улыбка полицейского стала еще шире; покачав головой, Бенни мягко заметил:

– Ради Бога, Кайл, все пока идет великолепно. Еще несколько вопросов, и мы совершим качественный скачок. Итак, другие варианты?

– Были предложения от Логана и Кьюпека, Нью-Йорк, от фирмы «Бейкер энд Поттс», Сан-Франциско, и от Гартона в Лондоне. Всем трем я отказал. Меня больше привлекает работа на группы с особыми интересами.

– В чем конкретно она заключается? Где?

– Ну, скажем, в Виргинии, юридическая помощь рабочим-мигрантам.

– И долго ты готов этим заниматься?

– Н-не знаю, может, пару лет. Еще не решил. Хочу набраться опыта.

– За совсем скромное вознаграждение?

– О да. Оклад там значительно ниже.

– Как тогда ты будешь возвращать студенческие займы?

– Найду способ.

Уклончивый ответ не устраивал Райта, однако давить на Кайла он не стал. Бенни лишь пролистал свой блокнот, хотя необходимости в этом не было. Он и без всяких шпаргалок знал, что долг Кайла – шестьдесят одна тысяча долларов и что Йельский университет спишет всю сумму, если Макэвой согласится три года проработать на минимальном окладе, помогая неимущим, обездоленным или защитникам окружающей среды. Последнее предложение Кайлу было направлено от Пидмонтского центра юридической помощи, а финансировала его весьма солидная фирма в Чикаго. Согласно имевшейся у Райта информации, на это предложение Кайл ответил формальным согласием; должность консультанта при центре предполагала годовой оклад в тридцать две тысячи долларов. Уолл-стрит может подождать – она в любом случае никуда не денется. Видимо, отец убедил сына провести несколько лет на передовой, в окопах, где не было места корпоративному стилю ведения дел, который Джон Макэвой глубоко презирал.