Борис Бабкин - Формула счастья – рецепт беды

– Ты прав, меняться тебе, Женя, надо. Пора и за ум браться.

– А почему вы говорите, что умрете скоро? – осторожно спросил внук.

– Рак у меня. Этот приговор обжалованию не подлежит. Эй, снова влагу пустил. Уж больно нежен ты, внук, тяжело тебе в жизни придется. Вот когда помру, тогда уж, так и быть, поплачь. Но обещай, что в меру.

– Обещаю. – Женя вытер слезы. – Вы так легко говорите, что скоро умрете.

– А знаешь, пока еще сильные боли не наступили, очень надеюсь, что помру до них. А что помру, так ведь все там будем. Пожил вроде неплохо, не хуже других, а в чем-то и лучше. Жена у меня замечательная, мы любовь до сих пор сохранить сумели. Дочь на свет произвели. Вот ей, видно, достается то лихо, которое нас обошло. Внука хорошего нам родила. В радость все это было. Ты вот что, Женька, в университет, если получится, вернись. Запишись в секцию по самообороне или еще куда, где за себя постоять научат. Ну иди, внук, устал я что-то. И помни мои слова и свое обещание. Мать со временем ты простишь. Но для этого сильным стать нужно. Сильному легче простить. Слабый обиды в себе таить будет и при удобном случае напомнит про них. А это уже, Женька, подлостью называется. Иди, – кивнул дед на дверь.

– До свидания, дедушка. – Шмыгнув носом, Женя коснулся губами колючей щеки деда. – Я буду сильным, обещаю. Меня до сих пор вундеркиндом называют, и я всех удивлю. Крутой вундеркинд. – Он улыбнулся. – Неплохо звучит?

– Звучит прекрасно. Но как этого добиться?

– Не знаю, деда, но я обязательно таким стану. Я же никогда никого не обманывал, кроме себя. И сейчас клянусь, дедушка, стану крутым в лучшем смысле этого слова.

– Хорошо, – сказала по телефону Александра Андреевна. – Конечно, я согласна. Вам я доверяю, Яков.

– Поэтому я и взял на себя смелость заняться Евгением, – сказал Яков Борисович. – И уверен, что это пойдет ему во благо. Слишком долго он жил в тепличных условиях. А сейчас показал характер.

– Да все так же, – говорил по телефону Воеводский. – Правда, в последнее время государство взялось за охрану леса. Начали с самого болезненного – убрали привыкших к взяткам лесничих и поставили новых. Скорее всего начнется настоящая война. Во-вторых, усилили рыбнадзор. Кроме того, в местах, где можно намыть золото, появляются инспекторы в сопровождении омоновцев. Я за последний месяц потерял уже пятерых. Одного взяли, но он пока молчит. Точнее, заявил, что мыл в одиночку. Но меня вот что беспокоит: если все так и пойдет, я потеряю все. Кстати, местные уже перестают меня бояться. И я несу убытки. Принимать жесткие меры опасаюсь – не хочу привлечь внимание власти, мне бы этого не хотелось. Если до весны ситуация не изменится, на золотодобыче можно поставить жирный крест. И ты знаешь, к чему это приведет. – Выслушав абонента, покачал головой. – Да в том-то и дело, что виноватых или, как говорят твои друзья-уголовники, крайних, в этом случае нет. Просто власть взяла все в свои руки. И лес, и рыбалку, и охоту, и золотодобычу. Последнее меня особенно беспокоит, потому что на этом держится все. Надеюсь, ты сможешь что-то узнать и посоветовать, от чего мне плясать.

– Ба, – Артем посмотрел в окно на градусник, – сорок три. Вот это шибанул морозец. А в центре России ни снега, ни мороза нет. Но, слава тебе господи, у нас пока все по-русски. А ты что-то загрустила, милая?

– Ты знаешь почему, – вздохнула Алена. – Я бы очень хотела ребенка.

– Я этого тоже не меньше хочу, но, видно, Богу не угодно это. А может, просто судьба так распорядилась, чтоб не было у нас продолжения рода. Надо бы съездить в Красноярск к врачу.

– Боюсь я, Артем, вдруг по моей вине не можем мы ребеночка заиметь? Ты ж меня возненавидишь.

– Дура ты, Аленка. Нас с тобой судьба свела. Но нужно правду узнать. Если уж не дано нам собственного ребеночка заиметь, усыновим, пока еще здоровье есть и силы. Надо все выяснить, а уж потом думать, что делать.

– А ты не бросишь меня?

– Хватит ерунду молоть. Не оставлю я тебя, даже если ты СПИДом болеешь.

– Типун тебе на язык! – Алена улыбнулась.

– Гости к нам скоро приедут. Колобок Яшка. Он тогда меня от тюрьмы спас, помнишь?

– Да как же не помнить, очень хорошо помню. И наконец-то я увижу его, и спасибо скажу от всего сердца, и поклонюсь в ноги.

– Кланяться не надо, а спасибо сказать, конечно, стоит. Если бы не Колобок… – Артем махнул рукой.

– Леший куда-то пошел. – Алена посмотрела в окно.

Артем рассмеялся:

– Ну, баба Паша, ведь как она человека назовет, так к нему и прилипнет. Да, жизнью я Ярославу обязан. Он шел мимо и увидел меня в яме. А до ближайшего поселка пятьдесят с лишним километров. Он меня вытащил и понес на себе. А мороз, метель. Трое суток он меня тащил. Да ты помнишь все. А потом он меня спросил: «Можно тут остаться где-нибудь. Устал я от городов и от людей устал». Вот и живет здесь два года. Ты помнишь, я поначалу тоже опасался. Кто таков и чего тут вдруг остался. До общения он не охоч. Раз в месяц уедет куда-то на пару дней и вернется. Правда, участковый все выяснил. Зовут его Войнов Ярослав Павлович, не судим; в общем, нормальный мужик.

– А не зря ты Машу к нему отпускаешь?

– Машка мне как дочь, единственная кровинка. Ты была в больнице после аварии, и меня прихватило. Если б не она…

– Знаю и помню я все, Артем, но девушке…

– Худа он ей не сделает, а его наука завсегда в жизни поможет. Помнишь, Кабана сынок с дружками чуть ее не изнасиловал? Хорошо, бабы увидели и вмешались. А так бы что было? Они бы ее обесчестили, я бы положил их сколько смог. И не думал бы я тогда ни о чем: ни о тебе, ни о том, что со мной будет.

– Хватит, Артем, – остановила мужа Алена.

– А где она сейчас?

– С подружками у ворот стоит.

– Ой, Машка, – хихикнула упитанная девушка, – тут про тебя такое бабка Паша говорила. Будто ты к этому Лешему через день ходишь.

– Три раза в неделю, – спокойно ответила русоволосая девушка, – на три часа.

– Да ты что? И чего же вы там делаете?

– Занимаемся. А ты что думала?

– После таких занятий дети появляются, – хмыкнула рыжеволосая девица.

– У других – может быть, – улыбнулась Маша, – но не у меня. Мы с дядей Ярославом дружим.

– Хозяин звонил, – говорил скуластый молодой мужчина. – Стадо молодняка погоним выше, к Тарибке. Там будет ждать Батый. Панты там и срежем.

– Но это загубит почти двести самцов, – покачал головой пожилой эвенк. – Он что, хочет, чтоб…

– Он хочет, чтоб мы отдали панты Профессору, – резко перебил скуластый. – И это не обсуждается.

– Кто это сказал? – насмешливо спросила вышедшая из соседней комнаты женщина. – Это обсуждается, и сейчас я хочу знать, что и как лучше. – Она посмотрела на старика эвенка.