Илья Деревянко - Бросок кобры

Но сегодня днем банду внезапно накрыло ФСБ, причем шестерых участников убили при задержании. Семерых взяли живьем, а четверым вышеуказанным удалось выскользнуть из капкана и оторваться от преследования на той самой машине, в багажнике которой хранилась бомба. Правда, «оторвались» они ненадолго, но этого времени хватило на то, чтобы захватить ветеринарную клинику и пять из находившихся там людей. Двух врачих да трех посетительниц. Еще двое, сторож и санитарка, сумели удрать через черный ход. Как правильно утверждал старший группы эфэсбэшников, джигиты были «под кайфом» и, выдвигая свои бредовые требования, нисколько не блефовали. Они действительно собрались убивать по очереди заложниц, а потом, когда в здание ворвутся штурмующие, активизировать СВУ и похоронить под обломками как можно больше «неверных». Однако неожиданное предложение Корсакова кардинально изменило их планы.

– Я слышал об этом майоре, – сказал по-чеченски Рашид. (После гибели Салмана наиболее авторитетный среди присутствующих.) – Палач еще тот! У него руки по локоть в вайнахской крови, но в смелости ему не откажешь! Убил моего брата и добровольно сдается мне в плен, желая спасти ЭТО . – Авторитет презрительно сплюнул на сгрудившихся в углу, нервически вздрагивающих женщин. – Смелый, но... дурак! – затянувшись папиросой с шалой [2], ухмыльнулся наркоторговец. – Идет на верную смерть ради пятерых грязных шлюх, цена которым три рубля в базарный день... Эй ты, – пнул он ногой молоденькую девушку с крупными бриллиантами в ушах. – Атсасош у мэня, если не убью?!

– Да-а-а!!! – истерически всхлипнула заложница.

– А у каждава па очереды! По три... нэт, по пят раз!

– Да!!! Да!!! Да!!!

– И остальные такие же б...ди. Ни капли не сомневаюсь, – снова перейдя на чеченский, резюмировал Рашид. – С виду гордые, важные, на иномарках катаются... (Пнутая им девушка являлась дочерью высокопоставленного н-ского чиновника...) А покажешь ножик – отдадутся кому угодно. Хоть шелудивому кобелю! Ха-ха! Ну да ладно, сейчас нет времени с ними развлекаться. Слушайте внимательно, ребята. Майор очень ценная добыча! Теперь мы сможем хорошо поторговаться с эфэсбэшниками. А после, когда вырвемся из кольца, я сполна поквитаюсь с ним за Салмана. Сначала отрежу...

– Я готов! Начинаем! – донесся со двора громкий голос Корсакова.

– Жди минута. Потом иды, – ответил в мегафон Рашид и обратился к подельникам: – Саид, Мустафа – гоните вниз баб. А ты, Тимур, останься здесь. Когда захватим майора, я подам сигнал, и ты расстреляешь из окна шлюх. Обмануть неверного не грех!

– Падъем, свиньи! Бэгом! – заорали бандиты. – Первый этьяж! Бэгом, гаварат!

Женщины испуганной толпой ломанулись вниз по лестнице.

– Первый три пашол, – осторожно выглянув наружу, скомандовал Рашид... – Вторые два пашол... Ага, вот ты какой! – гадко осклабился он, когда на пороге появился высокий, коротко остриженный блондин с многочисленными следами пулевых и осколочных ранений на мускулистом торсе. В скованных руках он держал заветный рюкзак с героином.

– Саид, закрой за ним дверь. – Чеченец забросил за спину автомат, достал нож (то же самое сделали остальные) и поманил острием эфэсбэшника. – Иды суда, билат! Ты знаишь, кто я?!

– Кусок дерьма, – весело ответил Корсаков и нанес абреку чудовищный удар головой в переносицу. Рашид тряпичной куклой отлетел в угол. В следующее мгновение наверху послышались звон осыпающихся стекол и предсмертный стон Тимура, так и не успевшего открыть огонь.

Шлеп! – получил «берцой» в печень растерявшийся Саид, скорчился, рухнул на пол и начал извиваться там, как полураздавленный червяк. Мустафа рванул со спины автомат.

– Лови! – «ценный заложник» швырнул ему в лицо рюкзак с героином, проворно нагнулся, выхватил спрятанный за голенищем нож и с размаху снизу вверх всадил в туловище чеченца.

Тра-та-та-та-та-та-та... – прогремела из угла длинная очередь во весь магазин. Стрелял оглушенный, обезумевший от злобы и отчаяния Рашид. Заливающая глаза кровь мешала нормально прицелиться, но тем не менее действовал он наверняка. В небольшом тесном помещении и слепой из «калаша» не промахнется. Тем более по такой здоровенной «мишени»! Но... произошло чудо. Пули почему-то не задели коварного эфэсбэшника, а сам он выдернул из Мустафы нож и с силой метнул в «авторитета». Рашид с проткнутым насквозь горлом забился в агонии.

– Паршивый ты стрелок, – с некоторым разочарованием произнес Корсаков. – Ну и подыхай, раз так! – Затем он «добавил» Саиду ногой в челюсть, пинком распахнул дверь и крикнул своим: – Все! Абзац! У меня два «двухсотых» и один «трехсотый» [3]. Заложницы целы?

– Целы, – отозвался Костя. – Кстати, спецназ прибыл. Три минуты назад!

– Вот и прекрасно, – фыркнул Корсаков. – Пускай засылают в дом взрывотехников. А то я не знаю, где тут бомба и что с ней делать...

Майор ФСБ Корсаков Дмитрий Олегович, 29 лет, русский, беспартийный, неженатый.

По лицу градом катился пот. Грудь дышала хрипло, с надрывом. Ноги подгибались, подкашивались. Медленно, с тяжеленной ношей за плечами, я продвигался вперед посреди непроглядной тьмы. Шел по направлению к очень далекому, но ослепительно яркому источнику света. Я знал, что хочу дойти до него, должен дойти, однако ноша пригибала, тянула к земле. Я вздыхал, кряхтел, охал, иногда даже стонал от изнеможения и продолжал плестись. Из темноты за мной кто-то пристально наблюдал. Рядом слышались крадущиеся шаги и возбужденное перешептывание. Я до предела напрягал слух, но не мог разобрать ни слова. Между тем тяжесть на спине становилась все более невыносимой, а дорога – все более ухабистой и неровной. Ноги постоянно обо что-то спотыкались, цеплялись за невесть откуда взявшиеся корни и коряги, проваливались в выбоины, скользили по противной, липкой жиже. Я из последних сил удерживал равновесие. И ноша... ноша!!! Она уже не только давила, но начинала жечь огнем. Господи Боже!!! И за что мне такая мука?!! Волной накатило отчаяние. К горлу подступил щемящий комок, руки безвольно повисли. Я по-детски всхлипнул и... проснулся. Настенные электронные часы показывали половину третьего ночи. За окном в темном небе холодно белела луна. Порывисто вздохнув, я уселся на постели и провел ладонью по лицу. Так и есть – слезы! Да-а-а, плохи дела. Нервы окончательно расшатались. Последний раз я плакал на похоронах родителей – много лет назад. Но тогда причина была более чем веская. А сейчас?! Не этот же дурацкий сон!!! Я включил свет, прошел на кухню, разыскал в аптечке фенозепам, проглотил пять таблеток и, дожидаясь, когда они начнут действовать, закурил сигарету. Сизая лента дыма плавно потянулась к потрескавшемуся, давно не беленному потолку. Пустым взором я окинул свою кухню: неухоженную, неуютную, с прожженной клеенкой на столе, мятым чайником и давно не чищенной газовой плитой. И вдруг отчетливо осознал причину недавних слез – дело вовсе не в нервах, а в страшной нечеловеческой усталости, но не физической – духовной! Роясь изо дня в день в человеческих мерзостях, гнусностях и пороках, регулярно сталкиваясь с подлостью, скотством и предательством, я выдохся, сломался, перегорел. Проще говоря – устал жить! Этим-то и объяснялась моя вчерашняя авантюра с освобождением заложниц. Кстати, абсолютно глупая и бессмысленная с профессиональной точки зрения. Ведь если честно, я действительно мог без особого труда «заболтать» тех безмозглых наркоманов, протянуть время, дождаться спецназовцев и спокойно, без выпендрежа завершить операцию. «Омега» же не капризная стерва Алла Д., на которой я чуть было не женился по молодости да по глупости. Обещала приехать – приедет, а если опаздывает, то на минуты, а не на часы, и обязательно по уважительной причине. Все это я понимал в глубине души, однако воспользовался служебным положением, сыграл в «русскую рулетку» шиворот-навыворот [4] и каким-то чудом остался жив. Между прочим, означенная авантюра немного подняла мне настроение. Ненадолго, всего на полчаса. Но и то хлеб...