Кейт Уайт - Подвал

Чтобы все смогли поместиться на двуспальной кровати Генри, я придвинулась поближе к Льюису. Было довольно тесно, но, поскольку меня прижали к его боку, от тесноты я нисколько не страдала. На самом деле я жалела, что наши родители проявили мягкотелость и уступили Генри, который требовал двуспальную кровать. Надо было покупать полуторную.

— Включайте уже! — воскликнула я. На экране появилось название фильма, и сердце у меня упало. « Техасская резня бензопилой» . Да, все гораздо хуже, чем я думала. Теперь я буду бояться и выставлю себя перед Льюисом полной дурой. Ну и отлично. У меня даже нет подушки, чтобы спрятаться. Я подтянула колени к груди и уперлась в них подбородком.

— Слушай, Саммер, Генри еще не нажал «воспроизведение», — пошутил Льюис, подтолкнув меня плечом. Я в ответ толкнула его в бок локтем, и он засмеялся. Краешком глаза я видела, как Керри, глядя на меня, приподняла бровь. О черт, если она что-нибудь скажет, я просто умру!

Фильм начался. Надо было спрятаться, но одновременно делать вид, что я не боюсь. Из всех возможных фильмов мой братец-идиот выбрал именно этот! Всякий раз, как на экране очередной безумец выскакивал из-за дверей, я дико визжала.

Примерно на середине фильма я осмелилась посмотреть по сторонам. Ничего особенного не происходило, но я знала, что до конца еще далеко. Почему людям нравятся такие фильмы? Надо быть совсем больным, чтобы получать от них удовольствие. На экране что-то грохнуло, и я снова уткнулась лицом себе в колени. К черту! Да, я маленькая девочка, и это меня вполне устраивает.

Вдруг что-то коснулось моей ноги, и я вздрогнула. Неужели это рука Льюиса? Дыхание перехватило. Такой способ забыть о фильме мне по душе. Вряд ли теперь имеет смысл прятать лицо. Я не смела взглянуть на Льюиса, но чувствовала, что он улыбается.

Я уже не могла сосредоточиться на фильме, поэтому подняла голову. Взгляни же на него . Боже, я действительно еще маленькая. Я хлопала глазами, и в этот момент Льюис посмотрел на меня.

— Все хорошо? — беззвучно спросил он одними губами, и я кивнула. А дальше было еще лучше: указательным пальцем он рисовал круги у меня на ноге. Ого! Кожу как будто покалывало там, где он прикасался.

— Бу-у! — вдруг заорал Генри. У меня сердце едва не выпрыгнуло из груди, и я с криком вскочила с места.

Какого черта!

— Да что с тобой, идиот?! — закричала я. Генри хохотал, уткнувшись лицом в одеяло. Льюис, Керри и Рейчел тоже смеялись, хотя, по-моему, от вопля Генри и они подскочили.

— Серьезно, Генри, меня едва инфаркт не хватил.

— Размазня, — он скорчил рожу. Я сердито на него посмотрела.

Я чувствовала рядом с собой вздрагивающее от смеха тело Льюиса.

— Черт, это было смешно, — сказал он, задыхаясь и продолжая смеяться.

— Да, обхохочешься, — саркастически ответила я. Сердце по-прежнему колотилось. Мой брат — гадина. Все они такие.

Наконец ужастик закончился, и Генри пошел вниз заказать на ужин пиццу — никто из нас не смог бы приготовить хоть что-нибудь, не спалив дом. К счастью, мама с папой оставили нам деньги. Родители должны были прийти еще не скоро, они ушли на ужин со скучным университетским другом отца и его не менее скучной женой.

Керри притворно закашлялась.

— Мне надо попить воды. Рейчел, идем со мной.

О боже! Неужели нельзя притворяться получше?! Я, глядя на Керри, широко раскрыла глаза, но она лишь невинно улыбнулась. Я была готова сквозь землю провалиться.

Они вышли, и наступила тишина. Я пыталась придумать, что бы такое сказать. Но в голову лезла всякая ерунда.

— Молчишь, — констатировал Льюис.

— И ты тоже, — отозвалась я.

Он коротко рассмеялся и слегка пошевелился. Теперь он сидел ко мне лицом.

— Понравился фильм?

— Нисколечко.

— Малышка…

Я закатила глаза, а он улыбнулся своей обаятельной полуулыбкой. Внизу, у лестницы, разговаривали Генри, Рейчел и Керри, и я уже готова была сделать недовольную гримасу из-за того, что они возвращаются так скоро. Льюис закусил нижнюю губу.

— Я давно хотел это сделать…

— Сделать что? — спросила я. Он подался вперед и прижался губами к моим губам. Это продолжалось всего секунду. Сердце у меня билось так быстро, что, казалось, вот-вот разорвется. Льюис отодвинулся и посмотрел на меня. О бог мой! Льюис меня только что поцеловал! Я едва не потеряла сознание, но он держался как ни в чем не бывало: положил ногу на ногу и посмотрел на дверь. Как раз в это время вернулись остальные.

— Какую пиццу заказал? — спросил Льюис. Я не слышала ответа Генри. Мне было совершенно все равно. Я прикусила губу, чтобы скрыть улыбку, от которой у меня уже болела челюсть. Мы с Льюисом поцеловались, мы поцеловались! Черт, и что это их принесло назад так скоро?

Воскресенье, 25 июля (настоящее время)

— Давай теперь вымоем посуду, — сказала Роза и хлопнула в ладоши, будто нам предстояло приятнейшее занятие. Я встала — надо же чем-то себя занять. Роза мыла кастрюли, пластиковые тарелки, ножи, ложки и вилки, я их вытирала, а Мак убирала в шкаф. Мы прибрались в комнате и побрызгали лимонным освежителем, от которого тоже щипало в носу. У меня накопилось множество вопросов, которые я хотела бы задать.

Наконец, закончив уборку, мы уселись на диван. Я спохватилась, что веду себя как одна из них, и, свернувшись калачиком, расплакалась. Я так всхлипывала, что у меня заболели легкие. Моя жизнь не может быть такой . Никогда еще я не испытывала столь невыносимого одиночества.

— Лилия, все будет хорошо, — сказала Фиалка, гладя меня по спине.

— Н-нет, не будет, — всхлипывала я еще горше. Слезы текли по лицу, колени промокли.

— Тихо, — пробовала утешить меня Роза. — Дыши глубже и успокойся. Ты не одна, Лилия.

— Нет, одна.

— Мы все с тобой, — добавила Мак.

Я глубоко вздохнула и попыталась успокоиться.

— Как он так может? — я утерла слезы, и контуры окружающих предметов обрели резкость. — Он сказал, что сегодня «пойдет прогуляться». Как он может творить такое и оставаться нормальным в глазах окружающих?

Роза вздохнула.

— Он ведь не в бар пойдет, Лилия.

— Перестань звать меня Лилией, — отрезала я.

Роза не обратила на мои слова внимания, как будто я ничего не говорила. Впрочем, может быть, она меня не расслышала.

— Насколько я знаю, он не слишком общителен. Бо́льшую часть времени проводит на работе и здесь.

— Но что же тогда он будет делать сегодня вечером? — спросила я. — И откуда ты знаешь, чем он занимается, уходя из дому?

— Он очень откровенный человек. Его спросишь — дает прямой ответ. Но ты, пожалуйста, думай, что́ спрашивать, — предостерегла меня Роза. — Клевер не любит определенных людей, и иногда он… — она умолкла, посмотрела вдаль и нахмурилась.