Кайла Стоун - На грани краха

Ханна вошла в спальню Сиси. Это была светлая, просторная комната с кружевными занавесками и лежащим на кровати стеганым покрывалом лавандового оттенка.

— Мне здесь не одиноко, но я бы солгала, если бы сказала, что не скучаю по разговорам. Когда мой Рикардо был жив… — взгляд Сиси на мгновение стал отстраненным. — Ну, ладно, это уже несущественные детали. Нет смысла горевать о тех, кто давно умер. Сейчас главное — живые. — Сиси откашлялась, повернулась и направилась прямо к своему шкафу. — Ты не можешь продолжать носить эту мужскую одежду. У меня есть то, что отлично тебе подойдет.

У Ханны потеплело в груди:

— Спасибо.

— Вы оба можете остаться на ночь.

— Это очень любезно.

— У меня даже есть лишняя ночная рубашка, если хочешь.

Ханна напряглась и покачала головой. Она будет спать в одежде и ботинках. Так легче встать и сбежать.

Сиси взглянула на ее лицо и кивнула:

— Вполне справедливо. — Она открыла шкаф и достала с верхней полки старую коробку. Затем сняла крышку и вытащила пистолет. — «Ругер Американ», сорок пятого калибра. Компактная версия. Магазин на семь патронов. — Ханна с удивлением уставилась на оружие. — Он мой, но теперь я пользуюсь «Ремингтоном». В конце концов, старость побеждает нас всех. С этим артритом я не могу стрелять, как раньше. Дробовик все равно делает свое дело. Этот мне больше не нужен. Так что ты можешь его взять.

Ханна покачала головой и сделала шаг назад:

— Я не могу.

— Конечно, можешь. Просто протяни руку. Это так же легко, как взять кусок тыквенного пирога. Благодарить необязательно. Он твой, в любом случае.

— Я не знаю, как им пользоваться.

Сиси подмигнула ей:

— К счастью, для этого у тебя есть симпатичный компаньон.

Ханну охватил трепет. Она даже не знала почему.

— Я не смогу отплатить вам тем же.

— Разве я о чем-то просила? Я достаточно взрослая, чтобы делать, что хочется.

Сиси схватила здоровую руку Ханны и сунула в нее пистолет.

Пальцы Ханны сомкнулись на холодном сером металле. Он оказался легче, чем она думала. Ханна уставилась на оружие. Такая крошечная вещь, и столько в ней силы. Способность убить человека. Может быть, даже чудовище.

— Спасибо.

— Тебе ведь есть что защищать.

Ханне потребовалось мгновение, чтобы понять, что старуха имела в виду жизнь, растущую внутри нее. Страх и сомнение скрутили Ханну.

— Думаю, да, — неуверенно выдавила она.

— Какой срок?

— Не могу сказать точно.

Брови Сиси взметнулись до линии волос:

— Ну примерно ведь знаешь. Лично я никогда не забуду ночи, проведённые на сеновале.

Ханна сморгнула поток горьких слез. Инстинктивно она дотронулась изуродованной рукой до своего живота, хотя, обычно старалась так не делать. Ее вздувшийся живот служил постоянным напоминанием о нем, о том, что он с ней сделал, о зле, которое вложил в нее. Ханне было слишком больно думать, не то что попытаться объяснить.

Сиси, казалось, почувствовала ее сопротивление и сжалилась:

— Когда я впервые тебя увидела, то подумала, что ты на шестом месяце, но вблизи ясно, что срок большой. Ты слишком худая. Все тощее — руки, ноги и живот. Но он опустился. Значит уже скоро, да?

Сиси только что подтвердила опасения Ханны. Ее терзало беспокойство. Оставалось мало времени. Что она будет делать, когда придет время? Ханна понятия не имела. Она старалась не думать об этом.

Просто не могла думать о том, что случилось в тот раз. О том, что он сделал.

Темнота звала, шептала в ее голове. В груди похолодело. Ханну накрыла волна головокружения. Она прислонилась к ближайшему комоду, потому что ноги ослабли и дрожали.

— Ты в порядке? — откуда-то издалека донесся голос Сиси.

Кровь. Боль. Пронзительный крик.

Ханну охватил ужас. Он поднимался все выше и выше, словно шторм, волна за волной. Ханна отчаянно оглядела комнату в поисках чего-нибудь, что можно посчитать, на чем заострить внимание.

Выцветшие золотые полосы на старинных обоях. Раз, два, три… Ханна пересчитала их еще раз, потом еще. Тридцать пять, тридцать шесть, тридцать семь…

— Что случилось, милая?

Ханна моргнула. Теплая, уютная комната медленно возвращалась в фокус. Как и старуха в цветастом домашнем платье, в длинных кальсонах и с сочувствием на морщинистом лице.

Ханна глубоко вздохнула, пытаясь вернуться в настоящее. Она в безопасности. Его здесь нет, он не причинял ей боль.

Но все равно находился где-то там, бродил по сотням миль лесного массива. Наверняка, подбираясь все ближе и ближе.

— Я… Мне очень жаль. — Ханна вытерла холодный пот со лба. Ее кольнуло чувство вины. На нее велась охота. Ханна должна предупредить Сиси, что зло, которое выслеживает ее, может прийти и сюда, в этот теплый и уютный дом. — Мне нужно вам кое-что сказать. Возможно, вы не захотите, чтобы мы остались. За мной охотится один мужчина. Очень плохой. Он хочет причинить мне боль и может прийти сюда.

Сиси фыркнула:

— Дорогая, я знаю, как о себе позаботиться.

— Но если он…

— Я хорошо знакома с плохими людьми и тем, что они творят. Для этого и нужен мой «Ремингтон».

Ханна вежливо кивнула:

— Но…

— Ты, что, все прослушала? Я живу здесь одна, и это мой выбор. Я буду жить и умру на своих условиях. И благодарна за каждый день, что бы ни случилось. — старуха цокнула языком: — Обо мне не беспокойся.

— Хорошо, — сказала Ханна. По крайней мере, она пыталась. — Ладно.

— Это не мое дело, но я все равно скажу. — Сиси взяла ее за руку чуть выше локтя и сжала. — Я вижу в тебе страх. — Ханна инстинктивно отпрянула, но Сиси не отпускала ее. Глаза старухи сверлили ее, словно та могла заглянуть в самую темную глубину души. — Именно это я и имела в виду, — сказала Сиси. — Есть два вида страха. Здоровый страх поддерживает в вас жизнь. Это тот инстинкт, который мы, женщины, склонны игнорировать. Ты следуешь своим инстинктам и остаешься в живых. Страх предупреждает нас быть внимательными. Двигаться. Стоять на своем и сражаться. Именно так наш мозг предупреждает об опасности. Без страха все мы — олени, пойманные в ловушку посреди дороги — оглушенные фарами и умирающие каждый раз.

— А другой вид страха? — хрипло спросила Ханна.

— Такой страх пленяет тебя и не отпускает. Он вонзает свои когти и превращает тебя в того, кем ты не являешься. Этот страх разрушает изнутри.

Ханна сглотнула и ничего не сказала. Она сомневалась, что сможет. Но точно понимала, что имела в виду Сиси. Ханна жила в этом страхе каждую секунду каждого дня.

Сиси отпустила ее руку.

— В тебе есть этот страх, но ты не должна его скрывать, девочка. Ты единственная, кто может его преодолеть. Не имеет значения, что там. — Старуха постучала себя по груди. — Главное — то, что здесь.