Кайла Стоун - На грани краха

До этого она видела его несколько десятков раз — на заправке и в продуктовом магазине, пару раз в баре с друзьями, на новогодней вечеринке, которую устроил один из приятелей Ноа, полицейский.

Знакомый. Он был братом лучшего друга ее мужа. Оба полицейские. Она не думала, что он из полиции, но теперь засомневалась.

Он никогда ей не нравился, но разве сейчас это имело значение?

Он слегка приподнял куртку и показал значок, пристегнутый к поясу. Улыбнулся шире.

«Как дела у Ноа? По-прежнему играет в футбол, или его локоть все еще доставляет ему проблемы?»

Он хорошо знал Ноа. Друг, или достаточно близкий. Напряжение в ее плечах ослабло. Она улыбнулась ему в ответ.

«Ты гуляешь ужасно поздно, Ханна. Кто-нибудь знает, где ты?» — Вопрос содержал скрытые глубины. Она не видела опасности, не знала, что нужно быть осторожной.

Поскольку ее телефон разрядился, у нее не осталось возможности связаться со своей лучшей подругой Карли. Карли с радостью предоставила бы ей свободную комнату без лишних вопросов. Ханне не нужно спрашивать заранее. Вот такая между ними сестринская дружба.

Что касается ее мужа… нет. Она не сказала ему ни слова, пока в ярости собирала сумку на ночь и выбегала из дома, хлопнув дверью для пущей убедительности.

«Ты дрожишь! Тебе нужно укрыться от холода. Извини, у меня нет свободной запаски, но я с удовольствием подвезу тебя домой. Я как раз ехал навестить маму. Это практически по пути».

У нее не было причин не доверять ему.

И поначалу она доверилась. А потом стало слишком поздно.

— Гэвин Пайк, — проговорила Ханна, слова словно колючая проволока на ее языке. — Так его зовут.

Она почувствовала на себе взгляд Лиама. Пронзающий ее до глубины души.

— Он знает, кто я. — Ее сердце сжалось. Она подумала о Майло. О Ноа. О том, что Пайк причинил им боль. — Он знает мою… мою семью. Он тоже живет в Фолл-Крик. Он точно знает, куда идти.

Лиам ничего не сказал. Его лицо стало каменным, нечитаемым.

— Он… он убил Сиси.

Лиам выругался.

— Она была хорошим человеком. — Свежие слезы душили ее горло. — Она не заслужила того, что с ней случилось.

— Хороших не бывает.

— Она помогла нам. Ей не нужно было, но она помогла.

— Знаю, — отозвался Лиам. Сталь в его голосе. Решимость. — Я собираюсь убить его. Я обещаю тебе.

— Спасибо, — сказала она просто. — Спасибо за все.

Признательность это все, что у нее имелось. Она не могла заплатить ему, не могла предложить ничего, кроме своей благодарности. Ханна надеялась, что этого хватит.

Лиам долго молчал. Он уставился на двери сарая, челюсть напряжена, пистолет зажат в обеих руках. Он словно желал, чтобы Пайк вошел в эти двери прямо сейчас.

Она рассеянно потирала поврежденную руку. Распухшие, вывернутые суставы болели на холоде. Ее пальцы деформировались и стали уродливыми. Ханна едва могла пошевелить ими, только с большим усилием. И болью.

Захочет ли Ноа вернуть ее сейчас? После того, что сделал с ней Пайк? В ту ночь она так разозлилась и обиделась, а теперь с удивлением думала, почему они вообще поссорились.

Это казалось таким бессмысленным, таким ничтожным. Они любили друг друга. У них был Майло.

У них было все, а они даже не понимали этого.

Лиам прочистил горло и оглянулся на нее.

— Дай мне посмотреть на пистолет.

Ханна замерла.

— Какой пистолет?

Он просто смотрел на нее.

Конечно, Лиам знал о пистолете. Она направила его на него в библиотеке. Как будто могла что-то с ним сделать. В ее руках он оказался так же бесполезен, как и любое оружие.

— Сиси его дала, — объяснила она с досадой. — Мне стоило рассказать тебе.

— Да, стоило.

Она опустила взгляд, не в силах встретиться с его пронзительными серо-голубыми глазами. Ее охватил стыд.

— Я все равно беспомощна с ним. Я даже не могу нажать на курок.

Он протянул руку ладонью вверх.

— Дай мне посмотреть.

Она достала 45-й калибр из кармана и протянула ему.

Он повертел его в руках, рассматривая.

— Хороший вариант для тебя. Маленький и легкий. Уменьшенная отдача. Отлично сбалансирован.

Лиам выбросил магазин, затем слегка оттянул затвор назад, чтобы открыть механизм и проверить патронник. Он нахмурился.

— Оружие заряжено. Ты сняла его с предохранителя?

— Что?

Он вставил магазин обратно и указал на небольшой рычаг, установленный на ползунке.

— Видишь здесь? Это предохранитель. Даже когда ты нажмешь на спусковой крючок, если предохранитель не снят, пистолет не выстрелит.

Ее щекам стало жарко. Ее семья всегда пользовалась пистолетами «глок» с предохранителем. Забыть о предохранителе в «Ругере» такая глупая ошибка. В панике это знание покинуло ее, теперь Ханна вспомнила то, что всегда знала.

— Прости, — сказала она, чувствуя себя невероятно глупо.

Он вернул ей пистолет, поставив его на предохранитель.

— В следующий раз сделай лучше.

Облегчение смешалось с ее смущением. Она все-таки нажала на спусковой крючок.

У нее хватило смелости сделать это. Застрелить его.

Вот что имело значение. Когда придет время, она сможет сделать это снова. Она сделает это снова.

Лиам застегнул рюкзак и выключил фонарик.

— Поспи немного. Рассвет наступит скоро.

Она аккуратно положила пистолет в карман и улеглась на колючую солому. Призрак спал. Она перекатилась к нему и зарылась пальцами в шерсть, вдыхая влажный запах. Прижалась щекой к мягкому меху и позволила усталым векам закрыться.

Но сон не приходил, как бы она ни была измучена. События ночи не переставали крутиться в ее голове, снова и снова. И каждый раз все заканчивалось одинаково — Ханна чувствовала себя парализованной, бессильной. Беспомощной.

Даже имея оружие, она не смогла защитить себя. Или Призрака.

Лиам сейчас здесь, но он не всегда будет рядом. Призрак не всегда сможет ее защитить. Ей тоже придется защищаться.

Ханна не хотела быть беспомощной. Не хотела бояться. И она не хотела быть жертвой. Больше нет.

Пайк сделал это с ней. Он изменил ее, превратил в кроткое и безропотное существо, как ему и требовалось. Но она не всегда была такой.

Когда-то она чувствовала себя сильной, решительной, упрямой. Уверенной в себе.

Но потом случился тот ужасный сочельник. И все, что последовало за ним.

Ей больше не нужно быть той девочкой. Девочкой, украденной из собственной жизни. Девочкой, запертой в клетке.

Ханна Шеридан должна решить, кем она была и кем могла стать. Решение нужно принимать прямо сейчас.

Она села.

— Лиам.

Он повернулся к ней. В темноте она не могла разглядеть его резкие черты, только плотную фигуру — тень, более глубокую и темную, чем другие тени.