Кайла Стоун - На грани краха

Но, возможно, она ошиблась.

Ханна нерешительно подошла ближе.

Собака не шевелилась.

Она сделала еще один шаг. Было так холодно, что Ханна могла видеть белые клубы своего дыхания.

Пес поднял голову, навострив уши и склонив морду набок. Изучая ее, точно так же, как и Ханна изучала его.

Лапы собаки были забрызганы грязью, а мех местами спутан. Даже такая огромная, она все равно выглядела слишком худой. Косматая шерсть не скрывала тощие ребра.

Толстая металлическая цепь смотрелась кощунственно на таком царственном животном.

Не имело значения, насколько грязным и оборванным казался пес, потому что он выглядел так, словно принадлежал одному из великих мифических королей. Королю Артуру или, может, великому военачальнику викингов.

Пес не враг для нее.

Он был пленником. Таким же, как и она.

Умрет ли пес, если Ханна уйдет? Должно быть, у него есть еда и источник воды, который не замерзал в сарае, служившем ему конурой. Но насколько ему хватит?

Станет ли похититель кормить пса, если ее здесь больше не будет? Если сторожу нечего станет охранять?

Ханна сделала еще один шаг.

Пес зарычал глубоким предупреждающим рокотом. Черная пасть изогнулась, и стали видны длинные острые зубы.

Гигантские челюсти могли сжать горло взрослого человека и разорвать его на куски в считанные секунды. Ханна в этом не сомневалась. Казалось, пес мог легко за грызть и оленя.

Она стала бы для него легкой добычей, и ей не следует идти на такой риск.

Каждая секунда, проведенная здесь, лишь приближала момент, когда ее снова поймают и притащат назад, гнить в подвале. Живьем сдирая кожу, или еще как-то пытая. Совершая с ней нечто ужасное — то, чего Ханна не могла себе даже представить.

Ей нужно уходить.

Но что-то удерживало Ханну на месте. Что-то, не позволявшее ей бросить этого пса.

Он все еще находился в ловушке, оставаясь пленником того же тюремщика, что пытал их обоих.

Ханна не могла просто взять и бросить собаку.

Ханна вытащила из кармана пакет вяленой говядины, достала кусочек и бросила его собаке. Он приземлился на утоптанный снег в нескольких футах от животного.

Не сводя с нее больших карих глаз, пес подошел к сушеному мясу и одним махом проглотил его.

Она бросила ему еще один. Животное съело его так же быстро.

Пес был голоден, возможно, даже умирал с голоду. Ханна подозревала, что все обстоит именно так. Ее похититель ценил собак не больше, чем женщин.

Она придвинулась ближе, пока не оказалась менее чем в трех футах от пса, но все же оставаясь на расстоянии.

Пес напрягся. Он опустил голову и зарычал еще громче.

— Не бойся, — произнесла Ханна. Звук вышел похожим на грубое, бессмысленное ворчание. Незнакомое даже для ее собственных ушей. В горле у пересохло, и голосовой аппарат не работал.

Она попробовала еще раз.

— Я не причиню тебе вреда.

На этот раз слова вышли явными, хотя и хриплыми. Ханна прочистила горло и сглотнула.

— Не бойся.

Затем достала третий кусок вяленого мяса. Она сама нуждалась в этой еде, хотя и собрала столько, сколько смогла унести. Но не могла развернуться, не могла заставить себя уйти, бросив собаку одну.

Ханна стояла достаточно близко, чтобы пес мог до нее дотянуться, если бы сделал выпад. Сбежать оказалось бы намного труднее, если бы он укусил ее. Она нашла несколько бинтов, «Адвил» и «Неоспорин» в нижнем шкафчике ванной, и все.

Тревога скрутила ее желудок. От дурного предчувствия сердце снова бешено забилось, а ладони под перчатками стали влажными. Ханна протянула собаке очередную полоску вяленого мяса.

Пес жадно следил за ней, переводя взгляд с еды на ее лицо и обратно. Его хвост торчал за спиной — длинный шлейф едва шевелился, а шерсть стояла дыбом.

Она почти дотянулась до его ошейника. С такого близкого расстояния было заметна ободранная кожа и ржаво-красные пятна засохшей крови на его меху. Ошейник тоже придется снять.

— Все в порядке, — пробормотала Ханна. — С тобой все будет хорошо. Я освобожу тебя. Знаю, что ты боишься, но все будет хорошо. Обещаю.

Фут отделял ее от мощных челюстей животного и слюнявых клыков. Он мог сломать ей шею так же легко, как зубочистку.

Она бросила перед ним новый кусок вяленого мяса. Пес бросился вниз, чтобы схватить его.

Это ее шанс. Кровь застучала у Ханны в ушах, и адреналин забурлил в ее венах. Наклонившись, она потянулась к карабину на цепи. Затем ухватилась за него одной рукой, пытаясь открыть крючок пальцами в перчатках, но больная рука оказалась совершенно бесполезной.

Пес с рычанием метнулся в сторону. Но Ханна не отпускала его. Она должна это сделать, и все же не сделала.

Карабин открылся. Ей просто нужно чуть наклонить его и снять с кольца ошейника.

Тяжелое мускулистое тело врезалось в ноги Ханны, сбив её с ног. Она упала на задницу. Все еще хватаясь за ошейник, почувствовала, как крючок соскользнул, и отпустила его, услышав звон цепи, упавшей на землю.

Вздрогнув, собака снова бросилась на нее.

Ханна дернулась назад, потеряла равновесие и упала спиной прямо в снег.

Пес прыгнул на нее сверху, прижав огромные лапы к груди и нависая над ней. Горячее дыхание животного обдавало ее лицо, а слюна капала на щеки.

Инстинктивно Ханна попыталась поднять руки, чтобы защитить лицо, но гигантская голова и торс собаки, нависшие над ней, не давали ей двигаться. Пес прижал ее к земле, и она ничего не могла сделать.

— Уходи! — крикнула ему Ханна, ее голос все еще оставался хриплым. — Убирайся отсюда! Ты свободен!

Словно осознав ее слова, пес вскочил на лапы. Все еще рыча, он отпустил ее, затем повернулся и обнюхал цепь, неподвижно лежащую на снегу.

Ханна не двигалась.

Пес поднял голову, принюхавшись, а затем побежал.

Он галопом помчался прочь, взбивая снег огромными лапами, пробегая между рядами сосен на краю двора, и не оглядываясь назад.

Вот так пес и исчез.

Ханна резко выдохнула, выпустив облачка белого пара. Ее щеки замёрзли от холода, а пульс громко отдавался в ушах. Она медленно подняла руку и рукавом пальто вытерла с лица собачью слюну.

Разочарование захлестнуло Ханну изнутри. Ей не удалось снять ошейник, но она хотя бы сняла цепь. Собака наконец свободна.

Ханна не знала, чего ожидала. Что пес послушно последует за ней, облизывая ей руку в знак благодарности?

Он не был ручным или обученным, как золотистый ретривер. К тому же ранен и такая же жертва, как и она. Стоило ли удивляться, что инстинкт подсказывал ему бежать как можно быстрее и дальше?

— Что ж, хорошо ему, — Ханна неловко выпрямилась в сидячем положении. Ее живот ужасно мешал, и, тяжело вздыхая, она с трудом поднялась на ноги.