Рику Онда - Дом с синей комнатой

Причина была банальной — другая женщина. Он начал видеться с ней еще до нашего переезда в тот город; перевод по работе должен был стать новым шансом для нашей семьи. Отец твердо пообещал разорвать связь на стороне и сперва, кажется, действительно собирался так поступить.

После переезда все вроде бы наладилось. Помню, я испытал облегчение, решив, что дома снова всё в порядке.

Однако оказалось, что это не так.

Правда вскрылась незадолго до происшествия. Выяснилось, что та женщина приезжала в город для встреч с ним и останавливалась в отеле. Город небольшой, и в конце концов кто-то увидел их вместе. Слухи быстро дошли до мамы.

Все наше жилище тут же полностью погрузилось во тьму. И без того мрачный, старый японский дом весь пропитался мамиными слезами.

Тогда меня как раз накрыл юношеский максимализм: я стал очень циничным. Возможно, так на меня повлияли отношения между родителями. Желая избежать конфликтов и переживаний, я с головой окунулся в учебу.

В тот день мама хотела отправить меня с братом и сестрой на праздник в дом Аосава потому, что отец должен быть вернуться с работы раньше обычного. Я понимал, что в тот день между ними случится важный разговор. Не из тех, что в ту же секунду навсегда меняют жизнь всей семьи, — скорее некая подготовка к неизбежным изменениям в будущем.

Отец был очень занят на работе, к тому же проводил время с той женщиной, стоило ей приехать в город, потому дома практически не бывал. В тот день должен был наконец состояться разговор, о котором мама просила множество раз. Вот почему я должен был увести брата и сестру на праздник в тот дом, вот почему я не мог ей отказать. Из-за всего случившегося в тот день я даже не знаю, чем закончился их разговор.

Втайне я надеялся, что случившееся наладит отношения между ними. Перспектива в одночасье лишиться близких по воле жестокого преступника должна заставить задуматься о том, как нам повезло жить одной дружной семьей.

Однако сейчас я вижу, что событие, на время скрепившее нашу семью, в итоге оказалось последней каплей.

Отец хотел проводить все больше времени с другой женщиной, а не с мамой. Стало ясно, что в конце концов он предпочел ее.

Странно, но мама, до последнего надеявшаяся, что брак можно спасти, кажется, совсем отчаялась, когда преступление раскрыли. Помню, услышав о том, что преступник совершил самоубийство, она лишь пробормотала: «Теперь все кончено». Даже сейчас я не знаю, что бы это могло значить.

Отец стабильно присылал нам деньги на обучение и бытовые расходы, но, думаю, мама никогда не знала, насколько может на него положиться. Вокруг много примеров матерей-одиночек, попросту выживающих на скудные алименты. Поэтому она начала работать. Это далось ей нелегко, ведь она так долго была домохозяйкой. Когда содержишь троих детей, всегда — то тут, то там — случаются непредвиденные расходы; приходилось всячески изворачиваться, не прося о помощи отца. Насмотревшись в детстве на ее тяготы, я был рад узнать, что сестра передала ей часть денег, заработанных на книге. Должен сказать, я благодарен сестре за это.

Что-то я разболтался ни о чем…

После произошедшего я почти не общался с братом и сестрой, я понял это только спустя много лет. Если подумать, день, когда все случилось, был последним днем, когда мы играли все вместе. Конечно, это очевидно не так, но, кажется, последнее, что мы делали втроем, — это собирались пойти на праздник в тот дом. Отношения братьев и сестер и вправду странная штука.

Ну что, еще по одной? Я точно не откажусь. Все-таки нет ничего лучше, чем выпить днем в выходной. Правда, алкоголь быстрее бьет в голову… Интересно, почему? Может, потому что днем метаболизм лучше? К ночи он замедляется, потому, наверное, лекарства для лучшего эффекта лучше принимать вечером.

Порой я думаю…

Грешно ли не мочь понять?

Родители, дети, братья и сестры — есть люди, которых невозможно понять. Плохо ли это? Не является ли шагом к пониманию сдаться и признать, что ты не способен понять что-то? Вот о чем я думаю.

Нынче общество не прощает тех, кого не может понять. Стоит сознаться, как станешь мишенью для насмешек и издевательств; на тебя повесят ярлык странного и слабого человека, на которого можно напасть. Сейчас все должно быть упрощено и стандартизировано — словно описано в инструкции. Чаще всего причиной гнева становится как раз неспособность понять.

По правде говоря, в мире ничтожно мало того, что мы действительно способны понять. Понять что-то совсем не означает решить все проблемы. Любой, кто полагает, что думать о выживании в мире, который невозможно понять, — это практично, сильно ошибается.

Вот о чем я думаю.

Что же настолько сильно хотела понять моя сестра?

Почему она так хотела стать кем-то другим?

Я вспоминаю наш последний семейный ужин. Родители уже развелись, и отец собирался уйти из нашего общего дома.

Отец был вполне заурядным человеком. Ответственным, хорошим человеком, любившим своих детей. Потому, услышав о его уходе, мы и не думали обвинять его в чем-то. Скорее, мы были расстроены. Иногда я мог чувствовать себя брошенным, но — как бы сказать… казалось, что отец куда больше подавлен, хотя это он уходил от нас. Отец есть отец; похоже, его мучило сильное чувство вины. Но, в конце концов, это не остановило его, и он все равно ушел.

В тот день стояла ясная, теплая погода.

Со стороны мы выглядели как обычная счастливая семья. Мы, дети, шумно играли, как в любой другой день. Казалось, мы не могли поступить иначе.

Мать и сестра приготовили жаркое. Оно долго томилось с самого утра и вышло очень вкусным.

Все просили добавки, обычные разговоры за столом не прекращались.

Но время шло, и настроение менялось. Я чувствовал тошноту и озноб. Не только мне было не по себе. Мама, отец и брат побледнели, мы обеспокоенно смотрели друг на друга.

— Не чувствуешь себя странно?

— Что, и ты тоже?

Помню, мама и отец нервно переглянулись.

Тогда и случилось ужасное. Мы все повскакивали с мест и бросились вон из комнаты; всех рвало. Не дождавшись, пока освободится туалет, мы похватали бумажные и пластиковые пакеты. Весь дом наполнился ужасным запахом рвоты.

— Может, пищевое отравление?

— Но там не могло быть ничего такого, мы долго его готовили.

Родители нервно перешептывались. Их лица были худыми и изможденными.

Всех беспрерывно рвало; никто даже не успевал задуматься о том, чтобы вызвать «Скорую». Это было действительно ужасно.

Но вскоре, опустошив наши желудки, мы почувствовали себя лучше. Других симптомов, вроде онемения или жара, не было. Выпив очень много воды, мы наконец пришли в себя.

— Что это было? Наверное, стоило бы сходить к врачу, — сказал отец.