Рику Онда - Дом с синей комнатой

— Да, страшно не знать причину, — согласилась мама.

Они снова выглядели обычной семейной парой. Атмосфера с утра была довольно напряженной, а произошедшее определенно нас отвлекло.

Вот тогда, в один момент, все вдруг притихли.

И почему-то все одновременно посмотрели на Маки, одиноко сидевшую за столом.

До этой минуты никто не обратил внимания на то, что лишь с ней все было в полном порядке. Все это время, что мы пытались справиться с тошнотой, она мирно сидела на своем месте, внимательно наблюдая за нами.

Осознав это, мы одновременно посмотрели на нее.

Она пристально смотрела на нас в ответ.

И тут мы заметили, что она почти не прикоснулась к еде.

— Почему? Почему ты не ела? — спросила мама.

— Вот, — ответила сестра, показывая нам что-то, зажатое в ее ладони.

Это был лист какого-то растения с зазубренными краями.

— Что это? — На лице у мамы проявились подозрения.

— Я сорвала, когда мы ходили в поход, — безразлично ответила сестра.

Мама поменялась в лице.

— Маки, детка, неужто ты…

— Я добавила его туда.

— В набэ? [63] Набэ — горшок для готовки с очень толстой стенкой. В жаркое? — Голос матери стал пронзительно высоким, но сестра, казалось, не осознавала, что натворила.

— Что это? — Мама поднялась и взяла листок из ее ладони.

Маки растерялась и хотела было выхватить его обратно, но мама держала его высоко, чтобы та не могла достать.

— Ну, от него тошнит.

Мамино лицо скривилось от ужаса. Она приблизилась вплотную к лицу Маки и спросила:

— Ядовитое?

Сестра лишь покачала головой:

— Нет. Учитель сказал, что оно вызывает рвоту. Животные жуют его, если съели что-то плохое, чтобы освободить желудок.

— Зачем? Почему ты добавила его в жаркое?! — кричала мама, казалось, потеряв над собой контроль.

Тогда Маки впервые засомневалась. Она не знала, стоит ей ответить или промолчать.

— Оставь, — произнес отец, положив руки маме на плечи. — Это моя вина.

Он выглядел очень расстроенным, наверняка решив, что это была месть ему. Это было единственное, что его дети могли сделать с бросающим их отцом, раз уж им не предоставили права выбора.

Но отец неправильно понял. Он совсем не понимал нас, не понимал Маки. Точно так же, как не понимал сестру я.

Все за столом притихли. Я знал, что мама думает так же, как и отец. Я хотел сказать им, что они ошибаются, но не смог.

Маки повернулась к отцу и произнесла:

— Я хотела узнать.

— Что же? — спросил тот осторожно, словно боялся услышать ответ.

— Каково это — отравить людей, — сестра склонила голову набок.

Мы были ошарашены ее ответом. Даже отец растерянно смотрел на нее, открыв рот.

Мы какое-то время молчали; затем я спросил у нее, глядя в глаза:

— И как, узнала?

Кажется, просто из любопытства.

Сестра снова склонила голову набок, с выражением то ли злости, то ли смущения.

— Нет, не узнала, — ответила она и тихонько вздохнула.

Еще баночку пива?

Я всегда успокаиваюсь, когда вот так пью один. С алюминиевой банкой сложно схитрить; легко заметить, если в нее что-то добавят.

В этом мире много людей, много вещей, которые я не могу понять.

Есть те, кто хочет понять все, а есть те, кому достаточно малого.

Моя сестра хотела понять лишь одного человека. Когда она говорила, что хочет быть кем-то другим, она имела в виду одного конкретного человека. Она хотела стать этим человеком.

Именно этот человек и совершил преступление. Преступник, который отправил отравленные напитки и убил так много невиновных людей.

Думаю, она хотела понять убийцу. Не знаю, могла бы она стать им. Даже сейчас, прочтя эту книгу, я так этого и не понял.

Поговаривали, что в витрине у входа в лапшичную, где подавали собу [64] Соба — национальное японское блюдо в виде длинной коричнево-серой лапши из гречневой муки. В Японии соба очень популярна как фастфуд, хотя ее также готовят в очень дорогих ресторанах и дома. Подается к столу чаще всего охлажденной, без бульона, с соусом цую в специальной чашке, а иногда с горячим бульоном в качестве супа-лапши. , висит свиток с изображением призрака.

Неизвестно, в какой момент появились эти слухи, но все местные жители знали об этом.

Неподалеку располагалась школа, ученики которой ходили мимо заведения. Так у них появилась своя традиция — старшеклассники обязательно передавали легенду младшим. Летом, когда все вокруг обычно рассказывали страшилки о призраках и духах [65] Традиционно истории о привидениях и демонах — кайдан — рассказывают жаркими летними ночами. Считается, что от страшных историй идет мороз по коже, и благодаря этому становится прохладнее. В XVIII в. появилась традиция собираться большой группой и рассказывать по кругу 100 страшных историй о встречах с потусторонним. После каждой истории рассказчик гасил одну свечу, и в комнате становилось все темнее и темнее. Считалось, что после того, как будет рассказана последняя, сотая, история, появится настоящий призрак. , дети специально приходили туда, чтобы хоть мельком взглянуть на свиток.

Это была самая обыкновенная лапшичная, какую можно встретить на углу торгового квартала любого города. Отличительной чертой этого заведения была стеклянная витрина у входа, украшенная не привычными пластиковыми моделями блюд и напитков, представленных в меню, а свитком и скромной вазой. Когда-то, должно быть, все выглядело довольно изящно, но, поскольку витрину протирали лишь дважды в год, на Обон [66] Обон — трехдневный праздник поминовения усопших; обычно проводится 13–15 августа, в некоторых районах Японии (в Токио, Йокогаме и Тохоку) — 13–15 июля. Считается, что в этот период души умерших родственников временно возвращаются в мир живых, и, чтобы они нашли дорогу к домам родных, для них ночью вывешиваются фонари, поэтому Обон также называют «праздником фонарей». и в новогодние каникулы, свиток покрывался таким слоем пыли, что становился почти неотличимым от стены, на которой висел. Лепестки искусственного цветка — японского колокольчика, стоявшего в бамбуковой вазе перед свитком, — со временем окончательно поблекли. Взгляды посетителей, направлявшихся в заведение, даже не останавливались на витрине перед тем, как они миновали норэн [67] Норэн — традиционный японский занавес, который вешают для отделения пространства в комнате, как штору в дверном проеме или на окне. на входе.

Время от времени постоянные посетители все же спрашивали о происхождении свитка. Неприветливый владелец заведения на все расспросы раздраженно отвечал, что его отец завещал ни за что не снимать его с витрины, после чего разговор тут же сходил на нет. Однако самые любопытные, кому хватило упорства на несколько лет, всё же смогли выведать, что свиток из своих странствий привез его дед, который, испытав череду благоприятных событий, связал свою удачу с привезенным артефактом. Потому он и завещал непременно хранить свиток в витрине семейного заведения своему сыну — отцу нынешнего владельца, который продолжал исполнять это предписание.