Киран Харгрейв - Милосердные [litres]

– Их надо сосать, как леденцы. Вот так.

Он кладет в рот одно семечко. Втягивает щеки. Урса отворачивается, тихонько выплевывает в ладонь раскушенный анис, выбрасывает его за борт. Капитан дает ей еще одно семечко, и она сосет его, как леденец, очень остро осознавая, что капитан смотрит на ее губы.

– Жена, – обращение звучит резко, отрывисто, как приказ. – Капитан, нам пора готовиться к ужину. – Муж подает Урсе руку. – Пойдем.

Только теперь она осознает, как близко друг к другу стоят они с капитаном, и отходит подальше.

– Благодарю за компанию, капитан.

– Всегда рад услужить, госпожа Корнет.

Авессалом берет ее за руку, сжимает крепко, до боли. Как только они удаляются на расстояние за пределами слышимости, муж наклоняется к ней.

– Не разговаривай с ним по-норвежски в моем присутствии. Муж должен знать, о чем говорит его жена.

Отпустив ее руку, Авессалом идет вперед. Урса спешит следом за ним, стараясь держаться на отдалении, но не решаясь слишком уж отставать. В каюту они спускаются молча и так же молча переодеваются к ужину.

Но его мрачное настроение быстро проходит. Уже по пути в капитанскую каюту он называет Урсу красивой, кладет руку ей на поясницу, и садится рядом с ней за столом.

– Я тут подумал, капитан… Мне хотелось бы как-то продвинуться в изучении норвежского. Я слышу, как вы коверкаете мой язык и, пожалуй, будет справедливо, если я смогу отплатить вам той же монетой.

– Безусловно, – говорит капитан Лейфссон бодрым голосом. – Я поговорю с доктором Ривкином. У него, насколько я знаю, есть преподавательский опыт.

Урсе кажется, будто у нее на шее затягивается петля. Скоро ей будет негде укрыться, даже в родном языке. Она рано уходит спать, оставив мужа беседовать с капитаном при свете масляных ламп. Она снова чувствует себя одинокой.

Они прибывают в Тронхейм в темноте. Ее муж еще не вернулся из капитанской каюты, и, вместо того чтобы радоваться одиночеству и покою, она прислушивается к шумному голосу порта и хочет, чтобы он был рядом, чтобы хоть кто-то был рядом.

Она пытается уснуть, но сдается еще до рассвета. В кубрике ни души, в тусклом свете гамаки висят, как пустые мешки. В коридоре не горят свечи, но Урса помнит дорогу до лестницы. Все время прямо. Страх темноты уже почти заставляет ее отступить и вернуться обратно в каюту, но голос Агнете у нее в голове подгоняет вперед.

Пробираясь на ощупь, ведя рукой по шершавой деревянной стене, она идет к лестнице, по которой можно подняться на палубу. Голоса, доносящиеся снаружи, служат ей ориентиром, и вот она уже стоит у подножия лестницы. Люк закрыт, вокруг темно, страшно, но Урса все равно начинает карабкаться вверх.

Где-то на середине подъема люк неожиданно открывается, его грохот отдается дрожью в ступенях. Зато теперь стало светлее.

Чья-то босая нога встает на верхнюю ступеньку.

– Подождите! – кричит Урса. – Я поднимаюсь.

Сверху на нее смотрит мальчишка с худым заморенным лицом. Тот самый мальчишка, который вчера сортировал веревки для снастей у рулевой рубки.

– Прошу прощения. – Он поспешно освобождает лестницу и помогает подняться Урсе, когда она добирается до самого верха. Она опирается на его руку, тихо радуясь про себя, что надела перчатки.

– Благодарю. – Она расправляет юбки. – Ты не видел моего мужа? Комиссара Корнета?

– Он сошел на берег, фру Корнет.

– Госпожа Корнет, – поправляет она и смотрит по сторонам. Тронхейм сияет огнями. К кораблю уже подкатили лебедку, все готово к разгрузке. Отсюда весь порт виден как на ладони. Порт похож на бергенский, и на сердце у Урсы теплеет. – Капитан Лейфссон здесь?

Парнишка качает головой.

– Нет, госпожа. Сошел на берег.

– Ты не знаешь, куда он пошел? – Она думала, что хоть кто-то из них будет на корабле.

– Я не знаю.

– Тогда я, наверное, тоже сойду на берег. Найдешь мне провожатого?

Он коротко кивает и бежит прочь. Небо уже начинает светлеть, за портовыми сооружениями видны городские дома, такие же ярко раскрашенные, как в Бергене.

Возвращается мальчик.

– Второй помощник Хенссон сказал, чтобы вас проводил я, госпожа.

– Больше никого не нашлось?

– Остальные все заняты.

Он слегка шепелявит. Может быть, он еще младше Агнете. Может быть, у него еще не сменились молочные зубы.

– Ты знаешь Тронхейм?

– Нет, госпожа.

– Ну что ж, – говорит она, борясь с желанием сдаться и вернуться в каюту. – Пойдем?

Он идет впереди, спускается по узким сходням, стуча по доскам босыми пятками. Урса глядит на него и ругает себя. Надо было ему сказать, чтобы он надел ботинки. Земля наверняка ледяная.

Она идет следом за ним, освобожденный от груза корабль качается. Матросы, суетящиеся у трапа, расходятся в стороны, пропуская Урсу. Она ступает на мокрые скрипучие доски, ветер толкает ее в бок. Урса хватается за веревочный поручень и сжимает так крепко, что ладони болят. У нее получается устоять на ногах, но лютый ветер вырывает из прически шпильки. Волосы разлетаются, падают на глаза.

Стиснув зубы, Урса идет вниз по трапу мелкими осторожными шажками и наконец ступает на пристань. Земля под ногами такая твердая, что Урса спотыкается на ровном месте, и уже во второй раз за сегодняшнее раннее утро маленькая грязная рука поддерживает ее, не давая упасть.

– Осторожнее, госпожа.

– У вас все в порядке? – Какой-то мужчина стоит на почтительном расстоянии, слегка вытянув руку вперед, словно с намерением предложить помощь.

– Все в порядке, спасибо. – Ей удается выдавить слабую улыбку. – Где здесь можно поесть?

Он указывает на приземистое длинное здание, неровно окрашенное в желтый цвет. Тусклая вывеска с изображением колокола покачивается на ветру. Урса благодарно кивает и нетвердой походкой идет к двери, по-прежнему опираясь на руку парнишки. Буквально тащит его за собой. Широкая сточная канава у самого входа замерзла, Урса отводит глаза, переходит канаву по скользкому дощатому настилу и входит внутрь.

Несмотря на столь ранний час таверна почти переполнена. Кажется, что свободных мест нет, но парнишка находит незанятый столик в углу, самом дальнем от камина. Урса замечает в толпе нескольких женщин. Они красиво одеты, их сопровождают мужья. Она знает, что ей бы не следовало находиться одной в таком месте, в сопровождении только мальчишки, почти ребенка. Но она совершенно измучена после бессонной ночи, ей уже все равно, что о ней могут подумать. Она дает мальчику скиллинг из тех, что ей подарила Агнете, и велит ему взять кружку светлого пива и чего-нибудь горячего на закуску.

Он приносит сдачу и тарелку картофельных клецек, горячих и на удивление вкусных: начинка из солонины обильная, сочная, картофельное тесто отлично проварено и хорошо согревает нутро. Урса приступает к еде, парнишка неуверенно топчется рядом, ей приходится чуть ли не силой усаживать его за стол и впихивать ему в руку клецку. Только тогда он начинает есть. Она улыбается парнишке, и он так удивляется, что она поневоле задумывается, а что было с ее лицом прежде? Желая как-то его подбодрить, она спрашивает, как его зовут, и он отвечает: Каспер.