Андреас Грубер - Лето возмездия

Полуденное солнце, казалось, прекрасно нагревало мостовую и со Штефанплатц Эвелин слышала ржание и стук копыт лошадей, которые тянули кареты с туристами по городу.

Пока она шла к машине, то позвонила дяде Яну, другу своего отца. Она только что сохранила маленькую строительную фирму от разорения.

Когда Эвелин вошла в канцелярию, в фойе ее поймал Крагер. Он посмотрел на часы.

– Куда ты убежала?

Она знала это выражение лица – это значило, что у нее было самое большее три минуты. Крагера уже ждала следующая встреча.

— Я объяснила доктору Джордану положение вещей. – Эвелин рассказала о встрече.

Когда она закончила, Крагер усмехнулся.

– Смерть от собственных неосторожных действий, никакой чужой вины. Великолепно, Эвелин. Я бы не сделал лучше. – Он фамильярно положил ей руку на плечо.

Она вздрогнула. Он все-таки знал, что она терпеть этого не могла, но снова и снова так делал! На этот раз девушка ничего не сказала, но, вероятно, он заметил ее взгляд, потому что быстро убрал руку обратно.

— Поговори с нашим секретариатом – мы отгребем от канцелярии Джордана смачный гонорар за все наши издержки. – Он развернулся и поспешил на следующую встречу. – Завтра мы обсудим наше новое дело. – Затем шеф исчез.

Следующее дело! «Я едва могу этого дождаться», — саркастично подумала Эвелин. Крагер вытаскивал только так называемых доходных важных клиентов, у которых можно было взять большое количество денег. В грошах он был не заинтересован, а действительно интересные дела игнорировал. Но ей так надоело разбивать маленьких частных истцов перед судом для того, чтобы концерны могли и дальше загребать деньги. Лучше всего она хотела принимать уголовные судебные дела – но ее внутренний голос говорил, что время для этого еще не пришло.

Эвелин вошла в свой офис. Коллеги оставили ей на столе бутылку шампанского и поднос с оставшимися закусками от двадцатипятилетнего праздника. Она сняла фольгу. Икра и лосось! Обычно, девушка любила рыбу, но, в данный момент, у нее не было аппетита. По крайней мере, Бонни и Клайд этому обрадуются.

Она бросила свой блейзер на спинку кресла, сняла туфли на каблуках и упала на стул. Затем Эвелин открыла бутылку шампанского и наполнила стакан.

— За выигранное дело, — выпила она за свое здоровье. На письменном столе стояла фотография ее родителей – один из последних снимков, прежде чем произошла беда, и одна с Бонни и Клайдом, которым было по десять недель и они лежали рядом в корзинке для покупок. Это была ее семья. Две серо-полосатых кошки. В офисе Эвелин не было других частных вещей, вплоть до кактусов на подоконнике – такого же колючего как и ее характер, как сформулировал однажды коллега. Другие называли ее ёж, потому что она могла сворачиваться клубочком и выпускать иглы – так звучало более обаятельно.

Ее шкафы были заполнены файлами и текстами законов, и на письменной столе громоздились документы случая с крышкой шахты: дюжины протоколов, фотографии и заметки на память.

Эвелин начала упорядочивать документы. Когда она держала в руке цветные фотографии с камеры банкоматы, ее охватило тоже самое чувство дежа-вю, как несколько дней назад в районном суде. Странное ощущение покалывания в животе было от этих фотографий? Она разглядывала снимки. Съемки двадцатичетырехчасовой камеры что-то ей говорили. Но что?

Эвелин точнее рассматривала фотосет. Он был с того вечера, когда Кислингер утонул в шахте. Стройплощадка была видна только с левого края. По существу, снимки были не интересными, так как открытый люк канала находился вне поля зрения камеры. Но это были единственные снимки, которые были с этого места аварии, и Патрик, знакомый частный детектив, обеспечил ее ими. Естественно, они также были и у уголовной полиции – она получила их в первую очередь от ИТ-отделения банка. Но обеспечение уликами могло происходить также и для Эвелин.

Она глотками пила шампанское и изучала фотографии. Разрытый асфальт, ведра и лопаты, деревянные балки и железные штанги, смеситель, на заднем плане неоновая реклама «Entrez-Nous». Вход находился вне поля зрения, в противном случае, можно было бы рассмотреть как Кислингер покинул бар.

На следующем снимке мужчина стоял перед объективом, снимая наличные деньги и снова исчезал. Если держать фото большими пальцами и листать как кино, то можно было даже увидеть фильм. Тогда неожиданно можно было рассмотреть девушку: худую, примерно двадцати лет, в легком летнем платье. Девушка! Эвелин села. Та стояла в свете фонаря и смотрела вниз на дорогу. Пульс Эвелин участился. Она вытащила лупу из ящика. При следующей записи женщина стояла ближе к камере, а затем исчезла. Все это время Эвелин сконцентрировалась на фактах о стройплощадке и не заботилась о девушке. Была ли это та блондинка, с которой Кислингер пил в баре?

Эвелин подъехала в кресле к своему компьютеру, нажала на каталог с полученными электронными письмами и открыла папку Патрика. Он прислал ей прикрепленные к письму фотографии. Она увеличила соответствующий снимок, изменила план изображения с девушкой, подсветила задний план и обозначила контуры.

Действительно, девушке было не больше двадцати лет, она выглядела бледной и была одета в синее платье на бретельках. Длинные белокурые волосы выглядели такими тонкими и хрупкими как весь её внешний вид.

Несмотря на запоздалую летнюю температуру, по спине Эвелин пробежал холодок. Наконец, она нашла причину своего дежа-вю.

Она знала девушку. Но откуда?

Несколько часов Эвелин сидела в своем офисе и рассматривала фотографию девушки в платье на бретельках. Цветное изображение было нечетким, но того, что можно было увидеть, ей хватало. Она знала, что уже видела девушку, но чем больше копалась в своих воспоминаниях, тем меньше вспоминала – как будто бы ответ вертелся у нее на языке, но одновременно был так далек, что Эвелин не могла ухватить решение.

Кроме того, ей в затылок дышал Крагер. Он хотел перевести ее на новый случай. По большей части, речь шла о том, чтобы прикончить маленькие конкурирующие фирмы его клиентов. Но с другой стороны, были такие истории как случай, который он недавно упомянул, когда был убит политик во время автомобильной поездки портативным радиоприемником, когда сработала подушка безопасности. К счастью, она его не взяла, а дело взял себе Холобек, партнер Крагера, потому что переговоры стали провалом, потому что…

Эвелин замерла. Она отодвинула стакан и бутылку шампанского и снова уставилась на фотографию. Девушка с тонкими волосами и синем платье на бретельках!

- Теперь я знаю, откуда тебя знаю, - прошептала она.

Случай Холобека с подушкой безопасности! Она вытащила из сумки свой таймер и пролистала на несколько недель назад. В начале августа Эвелин обедала с Петером Холобеком в «Анданте», итальянском фирменном ресторане, в центре Вены. Они ели дневное фирменное блюдо в саду для гостей — салат из морепродуктов с королевскими креветками, и позже задекларировали счет как бизнес-ланч, как бы то ни было.