Андреас Грубер - Лето возмездия

Цифры на экране фиксировали время. 3:15:47. Ветви могучей серебристой липы трепыхались на ветру. Белые полосы на экране дергались вверх и вниз.

— У меня как раз был интересный разговор. Телефонная конференция. — Голос Фукса звучал скрипуче, очевидно, он говорил по громкой связи. – Судебный следователь, адвокат клиники, мэр, начальник уголовной полиции, и прокурор Колер.

Прокурор Колер! Детектив ненавидел пижона.

– И?

3:16:51 . Кроме мерцающих белых полос на экране не видно никакого движения.

— Криминалисты нашли только отпечатки пальцев малышки на уликах. Кроме того, никакого насилия, никаких признаков применения силы…

— Расскажите мне что-то новое, — Пуласки пил глотками холодный кофе.

3:18:31. Только ветер.

— Что-то новое? – рявкнул Фукс. – Ты расскажи мне что-то новое! Что ты вообще вообразил – предложил прокурору открыть все медицинские записи, не сообщив мне об этом первому? Медицинский директор и главный врач клиники уже жаловались на тебя. Ты разбушевался в клинике…

С каких пор сотрудник уголовного розыска свирепствует?

— … и ты вынудил терапевта малышки отдать тебе ее дело.

— Что? – Пуласки вскочил со стула. Соня Виллхальм дала ему документы добровольно. Что за хрень здесь происходит?

— Во всяком случае, Колер оценивает положение вещей иначе, чем ты. Процедура прекращена. Он выдал труп для похорон. Сворачивайся. Предварительный и, вероятно, также окончательный приговор судебного медика звучит как самоубийство.

Пуласки пролил кофе, когда наспех поставил кружку на стол, чтобы схватить пульт телеуправления. В тот момент, когда камера на стене повернулась, что-то двигалось в правой части экрана.

— Ты меня услышал? – орал в трубку Фукс.

— Что? Я не понял ни слова… — Пуласки остановил запись, перемотал и нажал «пуск». На этот раз Фукс еще более раздраженно повторил свои слова.

Пуласки слушал только ухом. Глазами он уставился в монитор.

3:22:39. Фигура неуклюже взобралась на стену. Когда камера снова вернулась на место, было просто видно, как человек шел в тени лип через лужайку к заднему входу в учреждение.

— Что..? – вскрикнул Пуласки. Он царапал ногтем по микрофону мобильного телефона. – Связь… я не понял тебя… — Другой рукой детектив перематывал съемку еще раз на то место, где фигура влезала на стену.

— Никаких дальнейших расследований, дело закрыто! – кричал Фукс. – Алло..? – бушевал Фукс.

— Связь… — шепелявил Пуласки. Теперь он держал телефон в стороне и тер пальцем по микрофону. – Я думаю, я… — Затем он прервал связь и выключил мобильник. Да пошли-ка знаешь куда, Фукс, прокурор, политики и адвокаты.

Он пристально смотрел на неподвижное изображение монитора. На краю экрана человек перекидывал туловище через стену. В лунном свете можно было кое-что узнать: пожилого мужчину с седыми волосами.

Десять часов ночи. Коридоры канцелярии «Крагер энд Холобек и партнеры» погружены в темноту. Только в кухне горел приглушенный свет. Эвелин Майерс только что включила радио громче. В последних новостях упоминалось о трагической гибели Холобека. Однако, пресс-секретарь только сказал, что адвокат опрокинулся через балкон и сразу умер. Эвелин нервно выключила приемник. Узнает ли она об этом больше?

Наконец, она услышала грохот лифта на лестничной клетке. Двери со звоном открылись. Вскоре после этого в замке забренчал ключ. Патрик просунул голову в щель двери и осторожно осмотрелся, прежде чем вошел.

Эвелин включила свет в вестибюле.

– Ты можешь входить, заячья душа, я одна…

Он закрыл за собой дверь.

– Ты знаешь, что потеряешь работу, если нас поймает мой отец.

— Сейчас у него другие заботы.

Патрик поцеловал ее в щеку. От него всегда хорошо пахло лосьоном после бритья, даже если он целый день разъезжал – одна из многих мелочей, которую она в нем любила.

— Как твои заказы по слежке?

— Очень хорошо. Одна женщина дома с детьми, другая получила пиццу и взяла в видеотеке два фильма напрокат… «Лестница Иакова» и «Кошмары на улице Вязов. Ручаюсь, она проведет ночь под одеялом.

Патрик проследовал за ней в офис. Он был одет в ту же одежду, что и вечером, когда она с ним встретилась в «Аданте»: джинсы и черную, плотно облегающую рубашку. Шариковая ручка торчала из нагрудного кармана. Кроме того, он держал в руке папку.

– Полицейский протокол? – спросила она.

— Предварительный отчет о расследовании, — поправил он ее. – Мой осведомитель в команде Бернекера выманил у меня за это сто пятьдесят евро.

— Я возмещу их тебе.

— Нет необходимости, — ответил он. – Ты должна мне ужин.

— Обед при свечах, я знаю, — вздохнула Эвелин. – Но только если информация этого стоит.

Мужчина поднял одну бровь.

– Бернекер и его коллеги узнали не много, но достаточно, чтобы закрыть дело с пометкой «Несчастный случай».

— Выкладывай.

Он разложил документы на ее письменном столе: фиксация следов и места происшествия, протоколы свидетельских показаний, первые результаты судебно-медицинского обследования, огромное количество эскизов и фотографий. Эвелин перевернула фотографию обратной стороной, чтобы на нее посмотреть. Она могла себе представить, как выглядел Холобек после падения с двадцать третьего этажа.

Патрик склонился над документами.

— Вот что случилось… — прошептал он, хотя они были одни. – В три часа дня Холобек стоял на балконе. Он очищал пылесосом обе клетки своих канареек, которые висели под открытым небом на потолочном крюке. При этом он балансировал на офисном кресле с зажимными роликами. Солнце ярко светило и не было ветра. Он чистил решетку тряпкой для пыли. Должно быть, одна из канареек пролезла через открытую решетку, Холобек хотел схватить ее, при этом поврежденные стопорные планки стула оторвались, кресло покатилось и твой коллега начал двигать руками. Он хотел ухватиться за птичью клетку, оторвал ее от крючка и упал вместе с ней через перила балкона. Когда Холобек упал вниз, то ударился головой о птичью кормушку. От его лица больше не…

— Спасибо, я могу себе это представить, — прервала его Эвелин. Она нажала кнопки функций меню офисного телефона и проверила время последних разговоров. – Я позвонила в два пятьдесят три, незадолго до того, как произошло несчастный случай. Он довольно напряженно говорил, затем позвонили в его дверь. Холобек открыл, затем связь умерла.

— Холобек тоже, — сказал Патрик.

Как чутко!

— Если это соответствует тому, что ты говоришь, — предположил Патрик, — посетитель должен был находиться в квартире и видеть то, что случилось.

— Или посетитель был причиной несчастного случая. – Эвелин потерла виски. – Я должна поговорить с полицией.