Роуз Карлайл - Девушка в зеркале [litres]

А если он и бросит меня – пусть так. Пусть забирает деньги себе. Он заслужил их. Пусть сам решает, хочет ли он, чтобы Эстер стала частью его жизни. Поскольку я тоже часть жизни Эстер. Это все, чего я попрошу. «Не забирай у меня мою дочь».

Хотя надеюсь, он даст мне нечто большее. Знаю, это дико, но я хочу, чтобы частью моей жизни стал и Тарквин. Он – брат Эстер. Сколько бы я ни гнала на этого мальца все эти месяцы, он каким-то образом нашел путь к моему сердцу.

Я больше не в силах врать, но вдруг у нас с Адамом получится создать новую правду вместе? Я могу любить его и Тарка так же, как любила их Саммер. Я могу любить Эстер так же, как Саммер любила свое дитя.

Мысль о том, что Адам простит меня, представляется не настолько уж безумной. Даже гадаю, не простил ли он меня уже, может быть. А может, где-то в глубине души Адам давно знает. Я всегда считала, что он объявит мне войну, если догадается, если вдруг что-то заподозрит, но не исключено, что мое суждение ошибочно. Казалось, он был каким-то отстраненным, не таким задушевным парнем, как расписывала Саммер. Он несколько месяцев не целовал меня. Наверное, пребывал в раздумьях. Прикидывал, решал, что делать.

А теперь, по-моему, окончательно решил. Придумал совершенно шикарный план, подготовил для меня обалденный сюрприз – пригнать «Вирсавию» домой. А после рождения Эстер говорил так любяще, гладил меня по волосам, вновь и вновь целовал меня… Что он там сказал, когда я попросила у него прощения? «Я прощаю тебя. Тебе даже не нужно рассказывать мне, что, по-твоему, ты сделала не так. Давай не будем все портить, оглядываясь назад».

Саммер делилась со мной, что для Адама целовать ее – это все равно что целовать солнце, но это не то, что он говорил мне. Я оказалась для него чем-то другим, но столь же прекрасным. Ночным небом.

Он знает.

Мы можем уплыть отсюда. Можем отправиться на «Вирсавии» обратно на Сейшелы, вчетвером, все вместе. И двинуться оттуда дальше. Бесчисленные острова взывают ко мне, бесчисленные напоенные солнцем дни кокосовых пальм и легких бризов. Африканское побережье с бушующими вокруг его мысов штормами. Безмятежная Атлантика, темпераментные Карибы. Тихий океан в кружеве атоллов, сотканных на небесах… А когда опять вернемся домой, то, если захотим, можем в любой момент опять двинуться в путь.

Какое-то движение у меня за спиной. Черный силуэт, тень в спальне. Врубаю свет. И тут вижу ее.

Девушку в зеркале.

Не себя.

Саммер.

За спиной у меня стоит Саммер.

Резко разворачиваюсь на месте.

Вот она, прямо передо мной. Из плоти и крови.

Саммер.

Глаза понемногу привыкают к яркому свету, и вскоре я не вижу ничего, кроме своей сестры. Она стоит, окруженная золотистым ореолом, живая и невредимая, ярче и красивей, чем прежде.

Что, блин, происходит? Кто ее спас? Как она могла не послать нам хотя бы коротенькую весточку? Кто-то держал ее в плену? Пираты?

– Как… как ты осталась в живых? – запинаюсь я.

– Ты собиралась таскать Тарквина на руках всю ночь, Айрис? – отзывается Саммер. Ее аквамариновые глаза холодно изучают меня. – Я уже начала думать, что ты никогда не поставишь его на пол.

– Что?! – Она за мной наблюдала? – Почему ты не…

Она небрежно отмахивается, словно мои вопросы ничуть ее не колышут.

– Так каково это – спать с моим мужем?

Не могу дышать. Лицо горит. Она знает. Она знает про меня и Адама! Я готова провалиться сквозь землю.

– Саммер, мне так жаль! – восклицаю я. – Я… я не могу объяснить. Я просто ничего не соображала. Как будто сошла с ума. Но я не пытаюсь хоть как-то оправдываться. Я знаю, что сделала непростительную ошибку.

– Всего лишь одну ошибку?

– Да, я сделала целую кучу ошибок. – Тупо смотрю на нее, теряясь в догадках, происходит ли все это на самом деле. – Вся моя жизнь была одной большой ошибкой. Но ты жива! С тобой всё в порядке! А как же… как же твой ребенок?

Она в свободном платье, но я хорошо вижу очертания ее тела под одеждой. Она довольно фигуристая, как обычно, но явно не беременна.

– Мы до этого еще дойдем, – говорит Саммер.

– Ничего не понимаю, – растерянно лепечу я. – Я сама видела, как гик сбросил тебя за борт! И где я только тебя не искала! Где, блин, ты была? Как ты выжила?

– По одному вопросу за раз, Няшечка. – Саммер надменно выпрямляется, заложив руки за спину и выпятив вперед локти. – Рада, что ты посмотрела мое маленькое реалити-шоу. Ты ведь никому об этом не рассказывала, насколько я понимаю? Но я знала, что ты обязательно его обнаружишь, и знала, что обязательно на него западешь. Тебе ведь так жутко хотелось в это поверить! Тупица Саммер не умеет рулить по-человечески. Тупица Саммер свалилась с лодки.

Она продолжает говорить, но мне уже почти ничего не слышно. В ушах долбит, как молотом. Мозг готов воспламениться. Все, что произошло с того момента, как она погибла – с того момента, как она не погибла, – словно подбросили в воздух, а когда все это упало обратно, то стало совсем другим. Вся моя печаль о сестре. Жизнь, которую я сотворила себе без нее. Жизнь с Адамом. Куда это все сейчас движется?

Сквозь этот туман пробиваются слова Саммер. Теперь она говорит про плавание: как шла под парусами день за днем в одиночку. Как будто это она осталась на «Вирсавии».

– Ты бы в жизни не поверила, что я с этим справлюсь, так ведь, Айрис? Я вижу, что ты и сейчас в это не веришь.

Пытаюсь уложить в голове ее слова. Где, когда, почему она шла в одиночку? Хочу спросить, но губы не в состоянии сформировать слова. Меня трясет. Хватаюсь за край раковины.

Она здесь, она здесь, она жива ! Эти слова вихрем кружатся в голове. Я совершенно зациклилась на них, а Саммер тем временем продолжает.

В жизни не слышала, чтобы она говорила так и такие вещи. С такой злобой. Хотя нет, не злобой. Злорадством.

Ненавистью.

И еще кое с чем. С торжеством.

Это явно не случайная встреча. Саммер не просто случайно здесь оказалась. Все это было запланировано. Реалити-шоу . Она специально сделала так, чтобы я нашла это видео.

Сестра между тем рассказывает, как затопила яхту – какую яхту? – неподалеку от побережья Австралии. Как открыла кингстоны, как дожидалась, пока топ мачты не скроется под волнами. Но она говорит мне это не чтобы посвятить в какую-то тайну. Она хвастает. Она хочет уязвить меня.

То, что она сказала, и без того достаточно плохо, но Саммер подводит к чему-то еще более худшему. К причине, по которой она это сделала. К своему плану.

Я и хочу, и не хочу знать этого.

И есть еще кое-что похуже любых слов. Это то, что она держит в руке. Она пытается спрятать это, держа обе руки за спиной, но я замечаю поблескивание черного металла.