Роуз Карлайл - Девушка в зеркале [litres]

Дальше по течению река поворачивает за излучину, так что океана отсюда не видно, но до самого моста река судоходна. Отец иногда подходил сюда на «Вирсавии».

Луна высоко. Где-то там, в открытом море, Адам идет под парусами к нам. Он несет мне жизнь и свободу – или же смерть?

Наверное, Саммер дожидается его, чтобы он проделал всю грязную работу вместо нее. Или мне и вправду позволят спокойно уйти?

Кэрнс примерно в двухстах морских миль отсюда. «Вирсавия» – лодка быстрая, но все же не настолько. Она никак не может оказаться здесь до рассвета.

Саммер не может этого не знать.

И она никак не планирует проторчать здесь всю ночь.

Есть что-то еще. Что-то не то во всех этих речах Саммер. Она слишком много мне рассказала. Вовсе не обязательно было выкладывать мне, как она срежиссировала свою собственную смерть. Могла бы выдумать какую-нибудь историю про чудесное спасение. Не было нужды посвящать меня в то, что у нее нет матки. Могла бы просто сделать вид, будто потеряла ребенка.

И есть только одна причина, по которой она рассказала мне абсолютно все. Ей плевать, что я это знаю, неважно, что я знаю, – вот насколько она уверена, что я уже не увижу следующий рассвет.

Моя сестра собирается убить меня.

Неожиданно ощущаю спокойствие. Я была такой дурой, что типа как заслужила это. И не только за эти последние месяцы. За всю свою жизнь. Саммер дурила мне голову с тех самых пор, как нам исполнилось по четырнадцать лет. Со смерти отца. У нее никогда не было матки. Она ухитрилась держать это в тайне не только от меня, но и от Аннабет. Помню, как она просила мать покупать побольше тампонов, жаловалась на ломоту в теле. Ничто не намекало на какие-то неполадки. Она была методична. Последнее, что могло прийти кому-нибудь в голову, когда Саммер устроила целый спектакль при широком стечении публики со своими первыми месячными, – что все это было просто убедительно разыграно. Как лучше всего спрятать ложь, если не подать ее как унизительную случайность?

У нее не было абсолютно никаких шансов получить деньги, если б я так не ревновала к ее жизни. В альтернативной вселенной Айрис Кармайкл рассказала бы всю правду, едва ступив на берег на Сейшелах. Кто знает, какое будущее ожидало бы ее? Первым человеком, попавшимся ей на глаза, был Дэниел Ромен. Это был мужчина, пожалуй, куда больше подходящий мне, чем когда-либо был Адам, – мужчина, который словно узнал меня с первого взгляда. Мужчина с золотистыми глазами, с которым я могла бы уплыть за моря в золотистый закат…

– А теперь, – говорит Саммер, – ты должна пообещать мне, что никогда не вернешься назад. Мне страшно за тебя, Айрис. У Адама есть кое-какие нехорошие мысли.

– Обещаю, – отзываюсь я. – Я всегда хотела только «Вирсавию». Я никогда не была создана для материнства.

– Вылезай из машины, – командует Саммер. – Иди к мосту.

Выбираюсь из-за руля и поворачиваюсь лицом к сестре.

– Саммер, – говорю я, – я знаю, что «Вирсавия» не придет. Она хотя бы в Австралии?

Зубы Саммер отсвечивают в свете звезд. Улыбка у нее холодная, змеиная, как у рептилии. Она размышляет, стоит ли заморачиваться и дальше пудрить мне мозг.

Надо ли.

– Ах да, конечно же, в Австралии, – говорит Саммер. – Завтра мы устраиваем на ней поминальную службу в твою честь.

Притворство спадает. Есть только Саммер и я. Она смотрит мне прямо в глаза.

Больше никакого вранья.

– Саммер, я очень обо всем сожалею.

– Нет смысла распускать сопли, Айрис.

– А я и не распускаю сопли. Я проиграла. Знаю, что проиграла, но, пожалуйста, обещай мне одну вещь.

– Я прослежу, чтобы ты упала уже мертвой, – перебивает меня Саммер. – Не дам им сожрать тебя живьем, пусть даже всегда мечтала на это посмотреть.

При том, как она это произносит, я едва не опускаюсь на землю. Почти сдаюсь. Не могу произнести ни слова.

– Иди, – говорит Саммер. – Пора.

Иду к мосту. Мне холодно, но пот градом катит у меня по спине. В ногах слабость, и тело до сих пор болит после родов. Получится отсюда спрыгнуть? Перила по пояс, и в самом низу есть просвет, в который можно протиснуться. Падать метров десять, не меньше. Может, получится остаться в живых. Здесь достаточно глубоко, но я знаю, кто там еще есть. Просто заменю одну смерть на другую. Куда как худшую.

– И еще, – говорю я. – Пожалуйста, обещай, что присмотришь за Эстер. Из меня вышла бы жуткая мать, но я и вправду люблю ее. Обещай мне, что все с ней будет хорошо.

– О, не переживай, – откликается Саммер. – Я позабочусь о Роузбад.

Она позаботится о Роузбад! Так же как позаботится сейчас обо мне…

Припоминаю то, что недавно говорила Вирджинии. «Все, что надо, – это всего один вдох». Как Вирджиния тогда вскрикнула.

Мне нужно посмотреть правде в лицо. Саммер не любит Эстер. Может, даже ненавидит ее. Как я могу оставить свою дочь в руках этой психопатки?

Я так устала… Полностью вымоталась, просто лишь поднимаясь по подъему к мосту. Но знаю, что должна сделать.

Я должна драться.

– В одном ты сильно ошибаешься, – говорю я. – В одной мелочи. Это неважно, но думаю, тебе надо знать. Адам целовал меня. Очень долго не целовал, и я гадала, почему, – но потом стал. Все целовал и целовал. Так сильно прижимал свои губы к моим, так глубоко вталкивал язык, будто тосковал по мне…

– Это я тебе такое рассказывала, – перебивает Саммер. – Ясно, что врешь.

– Он делал это при людях, – говорю я. – Поспрошай медсестер в больнице. Поспрошай у Нины.

Губы Саммер кривятся, глаза загораются. Я всерьез разозлила ее. Она отвлечена. Прицел сбился, дуло смотрит мне куда-то в плечо. Расклад паршивый, но больше у меня шансов не будет.

Бросаюсь на нее. Вцепляюсь в пистолет.

Я сумела застать Саммер врасплох, но она не отпускает. Еще крепче вцепляется в рукоять, когда моя рука смыкается вокруг ее пальцев. Хватает меня за волосы, резко тянет назад, выкручивает. Мой подбородок вздергивается вверх.

Бросаюсь на нее. Падаем вместе. Обе сильно ударяемся о землю. Я сверху, пришпиливаю ее к земле. Все еще удерживаю пистолет поверх пальцев Саммер. Бью нашими руками о бетон. Изо всех сил. Она вскрикивает. Бью еще раз, сильнее. Пистолет отлетает в сторону. Останавливается на самом краю моста. Тянусь к нему, но Саммер резко бьет меня коленом в живот. Я взвизгиваю от боли, и теперь уже она сверху. Хватается за меня скрюченными пальцами, как когтями. Бью ногой в ответ, вцепляюсь в нее, оттаскиваю от пистолета.

Мы деремся не на жизнь, а на смерть, и силы у нас идеально равны.

Две девушки стоят на мосту. У обеих золотистые волосы и глаза цвета моря. Одна из них цепляется за перила. Ее тело болит от проигранной битвы, величайшей битвы во всей ее жизни. Она ощущает все это пустое пространство под собой, долгое падение в реку внизу и знает, что там, в этой реке, но не может смотреть вниз. Она не сводит глаз со своей сестры.