Даниэль Жирар - Эксгумация

— Детектив Лейтон.

— О, привет, — раздался тот же голос, что и в автоответчике. — Я хотел оставить голосовое сообщение, но меня перебили. — Короткая пауза. — Но если вы его не получили, это даже к…

— Я его получила. Только что прослушала. Это инспектор Харрис?

— Да. И прошу прощения за это сообщение. Боюсь, я нес всякую бессмыслицу.

Судя по голосу, инспектору было примерно столько же, сколько и ей самой, — лет сорок или чуть меньше. Грубоватый тон, но добрый голос. За годы службы в полиции Харпер научилась извлекать массу информации за очень короткое время.

— Я звонила вам сегодня. Вы получили мое сообщение?

— Вы звонили мне?

— Да. Примерно три часа назад.

— Нет. Извините. Я совсем запутался, — признался инспектор. — По какому поводу вы мне звонили?

— Думаю, по тому же, по какому вы сейчас звоните мне. И да, нет ничего удивительного в том, что вы совсем запутались. Я тоже. Все это какая-то чудовищная бессмыслица.

— Я веду это дело один, и у меня уже едет крыша. Так вы слышали о моей коллеге? Аннабель Шварцман.

— Вообще-то я видела ее сегодня утром.

На линии воцарилась короткая пауза.

— Она и вправду туда поехала. — Его голос упал до шепота. — Черт…

— У меня создалось ощущение, будто ей что-то известно о смерти своей тети. Она спросила, можем ли мы встретиться завтра, чтобы поговорить. — Харпер громко вздохнула. — Я была бы крайне признательна, если б кто-то рассказал мне, что происходит.

— С радостью это сделаю, детектив Лейтон.

— Пожалуйста, зовите меня Харпер.

— Хорошо, Харпер. Однако должен вас предупредить — это довольно длинная история. Так что если вы куда-то торопитесь…

Предлагать информацию, не требуя ничего взамен, — редкость в работе полиции. Обычно «сотрудничество» означало передать все, что у вас было, и уйти с дороги. Харпер прониклась симпатией к Хэлу Харрису.

— Никуда, — сказала она, откидываясь на подушки.

Инспектор завел разговор о женщине, которую могла убить другая женщина, изображавшая ее сестру. Об одержимом бывшем муже. И в центре всего этого находилась Анна Шварцман.

Харпер слушала, не перебивая, лишь изредка задавая кое-какие вопросы, и жевала чипсы. Харрис объяснил, что, по его мнению, убийство в Чарльстоне может быть с этим как-то связано. Харпер взяла ручку и бумагу.

— Его имя Спенсер Макдональд, и он мерзкий ублюдок.

— Спенсер Макдональд? — повторила она. — Он здесь, в Чарльстоне?

— В Гринвилле. Я связался с тамошним помощником шерифа, но и сам постарался узнать о нем как можно больше. Я в курсе некоторых весьма неприятных подробностей о Макдональде, и после того что мы видели здесь, думаю, что он хитрее, чем я полагал.

— У меня там есть кое-какие контакты, — сказала Харпер. — Я попробую что-нибудь узнать завтра утром и перезвоню вам.

— Будьте осторожны, детектив. Вчера вечером на одного из наших патрульных напали. Восемнадцать ножевых ранений.

Жестокие преступления в Чарльстоне случались реже, чем можно было подумать. Да, у них тут бывали убийства, связанные с наркотиками или бандитскими разборками, иногда бытовое насилие перерастало в убийство. Но такие случаи, как смерть Фрэнсис Пинкни и Авы Шварцман, или убийца, способный нанести полицейскому восемнадцать ножевых ранений, были редкостью. Чем-то неслыханными. За время ее полицейской карьеры такого точно никогда не было.

Харпер посмотрела на имя, которое она нацарапала в блокноте.

— Вы думаете, это сделал Макдональд? Он сейчас в Сан-Франциско?

— Нет, — сказал Хэл. — Более того, сегодня я получил подтверждение, что он не покидал Южную Каролину с тех пор, как несколько месяцев назад посетил свою мать во Флориде.

— И как тогда он ранил патрульного…

— Мы не знаем. Если честно, мы толком ничего не знаем. Только то, что мне сказала Шварцман. Что она проснулась примерно в час ночи и нашла офицера в своей постели, полностью одетого и истекающего кровью.

— И вы ей верите?

— Хочу верить, — признался он.

Женщина, которую Харпер встретила сегодня, была собранной, решительной, стойкой. Детектив понимала: Анну Шварцман лучше не судить по ее поведению в морге. Но восемнадцать ножевых ранений?..

— То есть если она этого не делала…

— Возможно, это подстроил он. Макдональд.

Харпер переварила теорию. Сообщник. Двое мужчин работают вместе. Мотив Макдональда был связан с Анной Шварцман, но как насчет сообщника? Зачем резать ножом полицейского? Для некоторых это было просто в удовольствие…

С Интернетом несложно было предположить, что Макдональд мог найти кого-то, кто был готов выполнить за него грязную работу. Но почему именно этот офицер?

— Патрульный и Шварцман — между ними что-то есть?

— Не знаю, — честно ответил Хэл. — Никто вроде так не думает, но…

— Но ведь мотив наверняка имелся, не так ли? Если вы считаете, что Макдональд хотел разделаться с ее приятелем? — спросила Харпер.

— Может быть.

«Восемнадцать ножевых ран», — записала Харпер. Каким чудом, черт возьми, этот парень остался жив? Ей было страшно спросить. Она повидала в жизни достаточно, чтобы знать, в каком он сейчас состоянии.

— Единственная проблема с этой историей в том, что, устроив убийство в ее доме, он выставил Шварцман подозреваемой, — сказал Хэл.

— Верно, — согласилась Харпер. — Предположим, что у нее нет мотива убивать вашего офицера.

— Никакого.

— У вас есть какие-либо свидетельства того, что в этом замешан кто-то еще?

— Самая весомая улика — наличие в квартире сильного газа. Анестетик общего действия. Лаборатория вычисляет скорость рассеивания, чтобы определить концентрацию во время атаки.

— Трудно ударить кого-то ножом, будучи под газом.

— Верно. Наркотик, помимо прочего, нарушает зрительно-моторную координацию.

Мысли Харпер вернулись к офицеру. Она должна была спросить.

— Как он? Тот полицейский? — Она осеклась. Он один из них. — Он выживет?

— Он в стабильном состоянии.

Она представила себе раненого копа в больничной палате, подключенного к машинам и трубкам. Будь он в сознании, у инспектора было бы больше ответов на нужные вопросы.

— Но вы не можете поговорить с ним?

— Нет… — Хэл вздохнул. — Он под сильным обезболивающим. Доктора надеются, что завтра он очнется.

Когда Харпер встретила Анну Шварцман, та гордо вскинула подбородок. Это был признак внутренний силы. Ничто в ее внешности даже не намекало на то, через какой кошмар она прошла. Проснуться среди ночи и увидеть того, кого она почти не знала… А затем обнаружить, что он истекает кровью. Немыслимо…

— Вы спросили Анну, почему, по ее мнению, этого парня ранили?

— Шварцман? Когда я ее видел, она была в шоке. Единственное, что пришло ей в голову, — это то, что они ужинали вместе. Совершенно случайно. Просто оба оказались в одном ресторане.