Анна Князева - Тени Старого Арбата [litres]

– Валите отсюда!

Ожидая лютого мордобоя, Кречетов удивился:

– И все?

– Проваливайте.

– Может, побеседуем?

Глеб возмутился:

– Он еще разговаривает! Накостылять бы тебе по шее!

– Ну, попробуй. – Кречетов пошел к нему, словно напрашиваясь, но Глеб отступил, как будто что-то собой загораживая.

Кречетов тоже переместился, чтобы рассмотреть пространство возле кровати. Там на полу у изголовья стоял пустой бокал со следами розовой помады.

Он ушел, как только заметил бокал. Теперь ему предстояло решить, что делать дальше. Кречетов понял, что в комнате побывала Юлия, и, как взрослый, повидавший жизнь человек, сделал вывод: выпить и поставить бокал на пол возле кровати можно, лишь находясь в постели. Этот факт придал ситуации щекотливую окраску, и Кречетов заранее ощутил неловкость перед разговором с Михаилом Самаровым.

С ним он встретился за обеденным столом. В присутствии хозяина дома Эмма Леонидовна была излишне хлопотливой и нервной. От этого возникла беспокойная атмосфера. Беседовали только Ольга и Юлия. Михаил с Кречетовым перебрасывались короткими репликами, а потом и вовсе спустились в тир, чтобы переговорить без свидетелей. До последнего момента Кречетов решал для себя, стоит ли говорить про Юлию.

– Вот номер брата из Воркуты, – Михаил протянул свернутый клочок бумаги.

– Сам позвонить не хочешь?

Михаил покачал головой и направился к стеллажам, где хранилось оружие.

– Мы не знакомы. О чем с ним говорить?

– Ну, хорошо, сегодня вечером я сам позвоню, – сказал Кречетов и тоже подошел к стеллажам.

– Что ты задумал? – спросил Михаил.

– Обычная формальность. Я должен быть уверен во всем.

– Что-нибудь раскопал?

– Да как тебе сказать… – задумчиво проронил Кречетов и обвел взглядом стеллажи в поисках «зауэра». Не найдя его, он решил, что про Юлию лучше не говорить.

– Ну, что? – напомнил о себе Михаил.

– Константин здесь ни при чем.

– А я тебе говорил. – Он взял автомат Калашникова, надел наушники и вышел на огневой рубеж.

Кречетов встал рядом и заткнул уши пальцами.

Михаил стрелял отрывисто и расчетливо, короткими очередями, как будто расправлялся с самым злейшим врагом. Когда он отложил автомат и снял наушники, Кречетов осведомился:

– У тебя что-нибудь случилось?

– А ты будто не знаешь… В доме что ни день, то покойник.

– Не преувеличивай. Такого пока нет.

– Нет, значит будет, – угрюмо проронил Михаил. – Вижу, у тебя дело не клеится.

Кречетов наблюдал за приятелем и не узнавал его. За несколько последних дней спокойный и уверенный в себе Михаил превратился в злобного невротика. Казалось, он даже постарел.

– Не дави на меня… – проронил Кречетов.

В ответ Михаил отмахнулся:

– Да кто на тебя давит!

Замечание задело Кречетова за живое. Было очевидно, что вопреки недавним уверениям, Самаров не верил в то, что он сможет изобличить убийцу. «Или убийц…» – мысленно уточнил Кречетов.

Поднявшись в свою комнату, он проверил в телефоне входящие сообщения и, достав бумажный клочок, взятый у Михаила, набрал воркутинский номер.

Трубку сняли после шестого гудка. Мужской запыхавшийся голос ответил:

– Алло?..

Прочитав написанное имя, Кречетов спросил:

– Это Антон?

– Он самый. А вы кто такой?

– Дальний родственник вашей супруги.

– По какой линии?

– По отцовской.

– Пригласить ее к телефону?

Немного помолчав, Кречетов растерянно уточнил:

– Что?..

– Позвать, говорю, Олю? Она сейчас на кухне, готовит ужин.

– Вы в этом уверены?

– А с чего бы мне сомневаться? Я слышу, как у нее работает мясорубка.

– Значит, она никуда не уезжала?

– Кто ее отпустит посреди учебного года? На всю школу – один учитель литературы.

Кречетов замолчал, потом, спохватившись, обронил:

– Школа у вас, видно, маленькая…

– Так мне позвать Ольгу или перезвоните?

– Перезвоню, – ответил Кречетов и, дав отбой, с облегчением выдохнул.

Он вышел в коридор и, дойдя до тупика, развернулся. Нащупав в кармане ключ, постучался в Ольгину комнату. Она открыла дверь, и Кречетов сочинил, что ошибся дверью, ему нужен Константин. Кажется, Ольга поверила, но Кречетов остался недоволен собой. Если эта женщина самозванка и в доме Самаровых у нее есть свои, криминальные интересы, он рисковал спугнуть ее. В сложившейся ситуации это недопустимо и впредь ему следует быть осмотрительнее.

Вернувшись в свою комнату, Кречетов обнаружил там Ирину Владимировну.

– У вас было открыто, – оправдываясь, проговорила она.

Формально она явилась с тонометром измерить ему давление, но как оказалось на самом деле – чтобы поговорить.

Кречетов засучил рукав и подставил руку. Ирина Владимировна закрепила манжету и включила компрессор.

– Я говорила с Юлей. С ней происходит что-то необъяснимое.

– Это заметно.

– Нельзя ли повежливее? И вообще, пока измеряю давление, лучше помолчите. – Через минуту она сообщила: – Сто сорок на девяносто. Для вашего возраста это почти нормально.

– Мне пятьдесят.

– Может, немного высоковато. Могу дать таблетку, – предложила Ирина Владимировна.

Кречетов поспешно отказался и застегнул манжету.

– Нет уж, спасибо. Так что там с вашей дочерью?

– Не исключаю, что она подаст на развод, – трагическим тоном проговорила Ирина Владимировна.

– Характерами не сошлись? – сыронизировал Кречетов. – Или же разлюбила?

– Ни то ни другое. Она по-прежнему любит Михаила.

– Да ну?..

– Дайте договорить! – Ирина Владимировна нервно скрутила трубки тонометра. – Она будто сошла с ума! То любит, то ненавидит. И то и другое – на грани шизофрении. В мою дочь как будто вселился бес. Оболочка осталась Юлина, а внутри сидит другой человек.

– Это вы уже говорили.

– Во многом виноват сам Михаил. Он уделяет ей слишком мало внимания.

– Еще недавно вы говорили, что он ее любит.

– И это меня пугает больше всего.

– Заняться ей нечем. Научили бы вы ее вышивать.

– Да я и сама не умею.

– Хотите начистоту? – Кречетов твердо посмотрел ей в глаза: – Я уверен, что ваша дочь и племянник Эммы Леонидовны – любовники.

– Это неправда! – воскликнула Ирина Владимировна и спрятала лицо в ладони. Но уже через мгновенье спросила: – Что же нам делать?

– Нам? – удивился Кречетов. – Кого вы имеете в виду кроме себя и дочери?

– Вас! – с уверенностью в голосе проговорила она.

– На каком основании?

– Мне казалось, что вы мой друг и на моей стороне.

– Не хочу вас обижать, но перед Михаилом у меня есть определенные обязательства, – сказал Кречетов. – Кроме того – он мой друг, и я обязан сказать ему правду.

– Тогда мы погибли… – упавшим голосом произнесла Ирина Владимировна.