Сара Пирс - Санаторий

А он в отличной форме, думает Элин, оглядывая поджарую, жилистую фигуру и проступающие под рубашкой мускулы. Крепок и силен. Как и у нее, лицо Айзека стало худым и более резко очерченным, появились и новые морщины, но большие голубые глаза не изменились, все такие же пронзительные. И по-прежнему выглядит слегка помятым и растрепанным. Как вечный барабанщик инди-группы.

– А остальные когда приедут?

– Через пару дней. – Айзек переминается с ноги на ногу. – Мы решили, что будет лучше, если вы приедете первыми. На вечеринку до помолвки. Только для родни.

Он протягивает руку и слегка касается ожерелья Элин.

– Все еще его носишь?

Элин вздрагивает и машинально сжимает тонкую серебряную цепочку, отбрасывая руку брата.

– Так что вы думаете об этом отеле? – Айзек убирает руку и обводит рукой зал.

Элин каменеет. Ей знаком этот тон – Айзек хочет проверить ее реакцию. На подчеркнутый минимализм, на то, что раньше здесь был санаторий… Хочет, чтобы она почувствовала себя неуютно.

– Потрясающий. Уникальный.

Элин убирает волосы с лица и осознает, какие они короткие. Это новое ощущение – она постриглась после смерти матери.

– А ты, Уилл? На взгляд архитектора?

Оказавшись на знакомой почве, Уилл говорит все слова, которые ожидала услышать Элин, и даже больше – ясный, продуманный дизайн, превосходная сдержанность. Пока он говорит, Элин наблюдает за Айзеком.

В чем-то он не изменился. Его внимание уже блуждает, взгляд незаметно перемещается на нее. Этот взгляд о многом говорит: что Уилл его утомил, и Айзек знает, что она в курсе, а Уилл – нет. Айзек – хозяин положения.

Через несколько минут Уилл поворачивается к ней.

– Элин, я спрашивал Айзека, как он сделал предложение.

– Да, – откликается она, – я…

Но завершить фразу ей не удается.

– Весьма утилитарно… Я бы так это описала. Положил кольцо в мой лыжный ботинок.

Лора. Она стоит за спиной Айзека. Улыбающаяся, слегка раскрасневшаяся. Она быстро обнимает Элин и тут же отходит, приветствуя Уилла.

По лицу Уилла Элин может сказать, что он оценил Лору по достоинству, хотя и старается этого не показывать. Элин ощущает укол ревности. Она видела фотографии Лоры, но они не воздавали ей должного – невеста брата из тех людей, которые вживую производят совсем другое впечатление. У нее резкие и яркие черты: темные глаза, идеально ровная челка над густыми, четкими бровями.

А она изменилась. Появились стать, самообладание, которого раньше не было. Элин помнит Лору более расслабленной, с безыскусным открытым лицом. А теперь она явно сдержанна.

И Элин никогда так не оделась бы, думает она, стараясь не пялиться на претенциозный наряд: серые джинсы с высокой посадкой и несколько жилетов, один на другом, а поверх всего – вязаный салатовый кардиган. На шее небрежно повязан серый шарф, запястья увешаны серебряными браслетами.

– Простите, что не сообщили раньше, – поводит плечами Лора. – Все решили в последнюю минуту.

Это явное преувеличение. Элин получила приглашение месяц назад – посылку с запиской на яркой бумаге, приклеенной к матовому минималистичному буклету:

«Мы празднуем помолвку. Здесь… – Стрелка указывает на буклет. – Вам нужно только заплатить за билеты – Лора работает в отеле. Дай знать, что ты решила. Мой телефон у тебя есть. Айзек».

Приглашение было полной неожиданностью. С тех пор как четыре года назад Айзек уехал в Швейцарию, они редко контактировали. Несколько имейлов, редкие телефонные звонки. О своей жизни он рассказывал фрагментарно – что познакомился с Лорой, читает лекции в Лозаннском университете – и все на этом. Месяцами о нем не было ни слуху ни духу.

Он не приехал даже на похороны матери под нелепым предлогом: якобы не может бросить работу. Несчастный случай со студентом. От горьких и сердитых воспоминаний у нее встает комок в горле, словно кусок жесткого мяса, которое невозможно проглотить.

Лора изучает ее с озадаченным выражением лица.

– Ты выглядишь… – она прерывается, подбирая слова. – Насколько я помню…

И снова умолкает.

– Что такое? – ершисто откликается Элин. – Что ты помнишь?

Лора лениво улыбается:

– Да так, ничего. В конце концов, прошла целая вечность.

Уилл бросает на нее резкий взгляд. И Элин понимает почему – она не сказала ему, что знакома с Лорой. Что у них есть собственная история.

– Мы тут подумали, а не поужинать ли нам сегодня вместе? – говорит Айзек. – Если вы устали, можем отложить на завтра.

– Нет. Мы с удовольствием. Во сколько?

Элин краснеет, смущенная своим рвением.

– Часов в семь? – Он смотрит на Лору, и она кивает. – А до того устроим вам экскурсию. Я…

Он так и не заканчивает предложение. Раздается громкий удар и звон разбитого стекла. В зал врывается ледяной ветер. Приглушенный гул голосов обрывается.

Настает полная тишина.

Элин с колотящимся сердцем оборачивается. Боковое окно раскачивается на петлях. Пол усыпан осколками стекла, под белыми лилиями растекается лужа.

Элин понимает, что ничего страшного не случилось – просто от ветра распахнулось окно и сшибло вазу, но пульс все равно скачет, по телу растекается адреналин. Элин сжимает кулаки, и ногти впиваются в ладонь.

Тут же появляется работник отеля и закрывает окно, отводит людей от осколков. Элин расслабляет руки и смотрит на них.

На ладонях остался отпечаток ногтей.

Идеальные полумесяцы.

Снаружи бушует буря. Ветер яростно швыряет в стекло снег. Но Лоре это не мешает. Она умело ведет их по отелю, устроив безупречную экскурсию. От ресторана к залам для отдыха, от библиотеки к бару.

И везде стекло, строгие белые стены, аскетичный дизайн.

Лора останавливается в конце коридора и распахивает дверь.

– И наконец, спа-комплекс.

Комната администратора огромная, стена за стойкой отделана плитами серого мрамора с темными прожилками. С потолка над стойкой свисает очередная абстрактная инсталляция – сложный узел металлических проводов и крохотных лампочек.

Лора проводит пальцами по стене.

– Вся отделка из мраморной штукатурки. Она состоит из мраморной крошки и известковой шпаклевки. А результат похож на… замшу. Она меняется в течение дня в зависимости от освещения. Подобного эффекта пытались добиться и на стенах санатория – они матовые, чтобы уменьшить отражение и не раздражать пациентов, но все равно светлые.

Несмотря на обширность пространства и высокие потолки, здесь невыносимо жарко, густой воздух насыщен запахами мяты и эвкалипта. Взгляд Элин останавливается в углу. Там к потолку подвешен еще один стеклянный ящик. Внутри его шлем с козырьком, сделанный как будто из стекла. Она подходит ближе и читает надпись внутри.