Джон Маррс - Тьма между нами

Я подумывала рассказать ей о том, что Дилан не умер и, более того, живет с ней в одном доме, — чтобы взбодрить и вернуть волю к жизни. Даже была идея собрать их в одной комнате и вместе поужинать. Так сказать, всей семьей. Но пока Дилан переполнен неуместным гневом и удручающей злобой, ничего не выйдет. Еще устроят заговор против меня!.. Возможно, когда он вспомнит, что я все-таки его мама, а не враг, позволю им встретиться.

Та женщина, которая выдает себя за его мать, которая отняла его у меня, когда он был младенцем, и пыталась отнять снова, когда он меня нашел, опять выступала вчера в вечерних новостях. Умоляла тех, кто хоть что-нибудь знает об исчезновении ее «Бобби», обратиться в полицию. Господи, хватит уже! Бобби ушел навсегда, да и не существовало его вовсе. Был только мой Дилан, так что зря она старается обмануть себя и окружающих. Зря проводит ночные бдения при свечах [32] Распространенные в ряде стран акции, посвященные пропавшим. у местной церкви, зря таскается на телевидение с призывами помочь ей найти «сына». Надо же быть такой дурой! Я ведь отправила ей сообщение с его телефона — мол, «мне нужно побыть наедине с собой и все осмыслить». Почему она просто не сдастся?.. Женщина, не соображаешь, что ли, — не хочет он тебя видеть! В конце концов я разбила его телефон и смыла SIM-карту в унитаз, чтобы не смогла отследить полиция.

Примерно через шесть дней после его исчезновения они приходили ко мне. К счастью, Дилан был тогда под успокоительным. Полицейские сказали, что их камеры зафиксировали его номерной знак в Нортхэмптоне. Я, естественно, все отрицала. Заявила, что он никогда у меня не бывал, и вообще мы больше не общаемся. Даже пригласила их зайти, однако дальше гостиной они не пошли и в гараж, где стояла его машина, заглядывать не стали. Умей я нормально водить, давно уже избавилась бы от нее.

Прежде чем поесть самой, разрезаю пиццу Дилана и кормлю его с вилки. Когда ему нужно попить, прижимаю ко рту пивную бутылку. Такое впечатление, что он люто меня ненавидит, но понимает, что без меня не обойтись. Я была лишена возможности наблюдать, как он растет, и помогать ему осваивать этот мир, так что теперь наверстываю упущенное. Как только он осознает, что тут, рядом со мной — его дом, наручники больше не потребуются. Мы станем обычной семьей.

Играет песня The Day Before You Came [33] «Накануне твоего появления» ( англ .). . Я слышала ее, наверное, миллион раз, но только сегодня она находит отклик у меня у душе. В ней поется про то, какой тусклой и безрадостной была жизнь героини, пока в ней не появился любимый мужчина, который все изменил. Я влачила такое же жалкое существование, пока Дилан не отправил мне первое сообщение в «Фейсбуке». И теперь у меня есть все, о чем можно мечтать. Мать заперта наверху и больше не может причинить вреда; мой чудесный мальчик в безопасности внизу; отец покоится во дворе и вскоре укроется одеялом из ярких цветов.

Много ли найдется счастливчиков, кому удалось собрать три поколения семьи вместе под одной крышей? Думаю, нет. И я искренне ценю этот подарок судьбы. Мне очень и очень повезло.

Сегодня утром пришли два романа, которые я давно ждала и хотела припрятать для Мэгги: «Жизнь Пи» и «Цветы на чердаке» [34] Роман Я. Мартела «Жизнь Пи» (2001) рассказывает о человеке, который после кораблекрушения вынужден более полугода провести в океане в шлюпке вместе с бенгальским тигром; роман В. Эндрюс «Цветы на чердаке» (1979) — о четырех детях, живущих на чердаке в доме жестоких бабки и деда, не имея связи с внешним миром. . Я вызываюсь разобрать поступления и привычно отношу свою добычу в секцию «Войны и история Британии».

Мысли заняты предстоящим ужином. Сегодня очередь Дилана. В последнее время он выглядит немного бледным, поэтому я планирую купить ему хороший стейк по дороге домой. Надо поддерживать уровень железа в крови, чтобы не началась анемия. А завтра я ужинаю с Мэгги, но там заморачиваться нечего. В последнее время она ест как птичка и больше гоняет еду по тарелке пластиковой вилкой. Не так-то просто прокормить трех человек на одну зарплату, однако все издержки — ничто по сравнению с удовольствием, которое я испытываю, когда вижу рядом самых дорогих для меня людей.

Внезапное появление Бенни пугает меня; на мгновение кажется, что меня застукали за кражей. Он обеспокоен.

— Нина, тебе звонят.

— Кто? — спрашиваю я, торопясь за ним к стойке регистрации.

— Не знаю, какая-то женщина. Говорит, что это очень срочно и что у нее уже нет номера твоего мобильного.

— Уже нет… — повторяю я озадаченно и беру трубку: — Здравствуйте. Я Нина Симмондс. Чем могу помочь?

— О, Нина, слава богу… Это Барбара, дочь Элси.

— Привет, Барбара, — отвечаю я с неподдельным удивлением.

Не могу вспомнить, когда мы общались с ней в последний раз, а уж тем более по телефону.

— С твоей мамой все в порядке? — спрашиваю я с затаенной надеждой, что Элси отправилась на тот свет как-нибудь особенно мучительно.

— Срочно приезжай домой.

— Зачем? Что-то случилось?

— У вас пожар.

— Пожар… — повторяю я машинально, не понимая, о чем она. Возможно, я не расслышала. — Что ты имеешь в виду?

— Нина, — говорит она уже без обиняков, — твой дом горит!

Стою у окна и в последний раз смотрю на нашу улицу.

Все, что мне нравилось когда-то в этом простеньком закоулке и в этом обычном городке, я теперь всей душой ненавижу. Дело не в них, а во мне. И в Нине. Будь у меня второй шанс, я бы все сделала иначе: нашла бы помощь для Нины и спасла бы внука. Из всех наших историй его — самая трагичная. Вдали от нас он жил именно той жизнью, которую я для него всегда хотела. Но он нашел дорогу домой, и круг замкнулся.

Медленно спускаюсь по лестнице на площадку второго этажа. По не известным мне причинам Нина так и не удосужилась заделать дыру, которую я проковыряла в гипсокартоне. Возможно, она просто не видит в этом смысла, потому что больше никто и никогда в дом не войдет.

Отрываю куски картона, проталкиваю их через отверстие и достаю из кармана коробок спичек. Нина так упивалась своей изуверской идеей с тортиком на годовщину заключения, что даже не заметила, как я стащила спички.

Зажигаю их по одной и проталкиваю в дырку. Потом прижимаю ухо к стене и с наслаждением слушаю, как потрескивает огонь. Ковры у нас старые, не огнестойкие. Ими застелены все лестницы вплоть до гостиной, кухни и подвала. Пройдет совсем немного времени, и займутся деревянные двери. Беру памятную шкатулку Нины, разрываю ее содержимое на куски и рассыпаю по лестнице. Зажигаю еще одну спичку и с восторгом наблюдаю, как ее прошлое медленно превращается в пепел. Теперь у нее не останется даже тех первых тринадцати лет невинности, за которые можно было цепляться.