Шарлотта Линк - Дом сестер

— И ферменты, чтобы все это переварить, — закончила его фразу Барбара. Затем приподняла свитер и подергала свободно болтающийся пояс своих джинсов. — Я тоже чувствую чудовищный голод, но вот это — хороший побочный эффект!

Очень хороший. Она все еще испытывала упоительное наслаждение, когда ее одежда становилась свободнее.

— Я тоже попытаюсь смотреть на это подобным образом, — сказал муж и вытер со лба пот. — Так. На завтра у нас, по крайней мере, достаточно дров.

Только сейчас Барбара поняла, что он, очевидно, все это время опять рубил в сарае дрова.

— А который сейчас час? — спросила она.

Ральф посмотрел на часы.

— Без четверти двенадцать. Почти полночь.

— И ты еще трудишься?

Он пожал плечами:

— То, что я сделаю сейчас, мне не придется делать завтра утром. А без дров мы не сможем приготовить на завтрак кофе.

Барбара посмотрела на его руки. Мозоли опять прорвались и кровоточили.

— Завтра я попробую порубить дрова, — сказала она. — Твои руки должны зажить.

— Об этом не может быть и речи. Я наконец-то начинаю набираться опыта. До нашего отъезда смогу обрести новую профессию. Мне только надо найти где-то в доме другие перчатки, мои пришли в совершенную негодность.

Барбара улыбнулась.

— Ты выглядишь ужасно чудн о .

Ральф ответил на ее улыбку.

— А ты, думаешь, нет? — Он подошел к ней и слегка дотронулся до ее опухшего подбородка. — Цвет становится все более интенсивным. Я бы сказал — очень оригинально.

Она слегка отстранилась.

— И довольно больно. Наверное, очень хорошо, что меня сейчас никто не видит. Кроме тебя, конечно.

— Ну, я не в счет, — сказал Ральф и рассмеялся, но его смех прозвучал как-то неестественно.

Они стояли очень близко друг к другу. Внезапно между ними возникло напряжение, которое смутило Барбару — ее, которую уже давно ничто не могло смутить. «Люди становятся нервными, если их целыми днями держать вместе в одном доме», — подумала она и отступила на шаг. Спросила, чтобы сказать хоть что-то:

— Снег все еще идет?

Ральф покачал головой:

— Не идет уже несколько часов. Не хочу сглазить, но, возможно, самое худшее уже позади.

— Ты хочешь сказать, что, если снег прекратится, скоро они приведут всё в порядок? Провода и всё остальное?

— Они наверняка с этого начнут. Только вот, прежде чем мы сможем отсюда выбраться, пройдет какое-то время. Тебе придется еще немного меня потерпеть.

— Ну зачем ты так говоришь? Ты — не то, что я вынуждена терпеть. У меня… у меня нет проблем с тобой.

— Я думал, что наша жизнь состоит только из проблем. Именно поэтому мы здесь.

— Но все это в данный момент совсем не важно. Наверное, это связано с этой проклятой бурей. Мне кажется очень странным говорить сейчас о проблемах в наших отношениях, когда наша каждодневная и главная проблема состоит в том, чтобы раздобыть дров для огня и что-то из еды!

— Это точно значительно важнее, ты права.

Барбара незаметно отодвинулась еще немного назад.

— Все образуется, — сказала она неопределенно.

Ральф покачал головой.

— Просто так, само по себе, ничего не образуется. Мы не будем сидеть здесь вечно, Барбара. Мы вернемся в нашу старую жизнь и должны будем принять решение в отношении нас двоих. Мне почти сорок лет. — Он безрадостно улыбнулся. — Во всяком случае, меня отделяет от этого события менее десяти минут. В сорок лет люди окончательно перестают надеяться на то, что какие-то вещи меняются в лучшую сторону сами по себе. Они понимают, что ничего не изменится к лучшему и что время уходит от них гигантскими шагами, пока они ждут какого-то чуда.

— Ну, не так уж все плохо в нашей совместной жизни…

— Возможно, ты этого не чувствуешь, но я не могу быть счастлив с женщиной, которую вижу самое большее два раза в день, и то на бегу. Я мечтаю о семейной жизни. О детях. И я не хочу быть древним отцом. У меня такое чувство… если я сейчас не подумаю о себе и своих желаниях, то станет слишком поздно.

Барбара ощутила внутри себя что-то холодное и темное, отчего она содрогнулась.

— Ты хочешь со мной развестись? — спросила она тихо.

Ральф поднял руки в беспомощном жесте, но снова опустил их.

— Я просто несчастлив, — сказал он сдержанно.

— Но…

— Никаких «но». Попытайся сейчас не приукрашивать ситуацию, Барбара. Посмотри на себя: ты буквально пятишься от меня. Ты держишь дистанцию, от которой меня в дрожь бросает. Не спала со мной больше года. Ты действительно не можешь себе представить, что я чувствую себя обманутым, одиноким и оскорбленным?

Барбара могла себе это представить. Конечно. Или он думал, что она кусок дерева, бесчувственная и равнодушная? Она понимала, что чувствует Ральф, но не была уверена, что может что-то изменить.

Некоторое время они молчали, не глядя друг другу в глаза; оба понимали, что им нечего сказать — и что, как бы это ни было жестоко, откладывать решение больше нельзя. Бой напольных часов в гостиной заставил их вздрогнуть.

— Полночь, — сказала Барбара.

Она подождала, пока пробьет двенадцатый удар. Она не могла просто стоять как вкопанная. Это был сороковой день рождения Ральфа. 27 декабря. Нельзя вести себя как ни в чем не бывало.

Барбара подошла к мужу и положила руки ему на плечи.

— Поздравляю тебя, — сказала она тихо, приблизив к нему свое лицо. — В самом деле, от чистого сердца — всего тебе самого наилучшего!

Его руки сначала робко, а потом с нарастающей уверенностью обхватили ее талию. Ральф притянул ее к себе и попытался найти ее губы, но Барбара быстро уткнулась в его плечо, не давая возможности соприкоснуться их лицам.

— Останься сегодня ночью у меня, — прошептал он, зарывшись в ее волосы, — пожалуйста.

Его тело казалось таким близким и в то же время как будто из другого времени. Это было так давно… Барбара заметила, как живо отреагировало ее собственное тело, хотя она этого не хотела. Ее разум включился молниеносно, прежде чем она чуть было не уступила ему. Возможно, секс с ним доставил бы ей удовольствие, но это могло иметь слишком много последствий, которые сначала следовало основательно обдумать.

— Нет, — пробормотала Барбара, — я сейчас просто не могу.

Ральф еще сильнее прижал ее к себе. Его руки скользнули вниз к ее бедрам, дыхание участилось. Почувствовав, как он возбужден, и увидев, как неожиданно настойчиво он действует, Барбара резким движением высвободилась из его объятий и отступила на шаг.

— Оставь меня! — В ее голосе слышались панические нотки, так как Барбара боялась, что он или она, или, в конце концов, они оба могут потерять контроль над ситуацией.

В глазах Ральфа, в его чертах лица она все еще видела его страстное желание, пока над ним не возобладал гнев.