Пенелопа Дуглас - Конклав

Она озорно улыбается.

Честно говоря, мне уже все равно. Майкл и Кай разберутся со встречами, а я люблю тревожную неопределенность наших с Уинтер игр. Когда мы в постели – или в бассейне, – складывается ощущение, словно школьные годы до сих пор не закончились. Мы навсегда останемся двумя озабоченными подростками. Благодаря ей я чувствую себя живым каждый день.

Обернув полотенце вокруг талии, спрашиваю:

– Он хорошо себя вел?

– Да, – Уинтер кивает. – Няня хотела дать ему кусочек шоколада, чтобы посмотреть на его реакцию, но я сказала, что нам нужно подождать тебя.

Да, черт побери. Попробовать шоколад в первый раз – это большое дело.

Сначала она не решалась нанять няню, чувствовала вину из-за своей неспособности самостоятельно ухаживать за ребенком. Правда, все сложилось удачно. Помимо прочего, это порой дает нам шанс проводить чуть больше времени наедине.

Уинтер тоже укутывается в полотенце, и я беру ее за руку.

– Идем. Хочу увидеть Ивара.

Знаю, он спит, но прошла целая неделя.

Упершись пятками в пол, она останавливает меня.

– Он, э-м…

Мои нервы мгновенно натягиваются. Я смотрю на нее.

– Что?

– Он… э-э-э… – Девушка сглатывает. – Не здесь.

Чего-чего?

– Не здесь? – повторяю я. – Ему год, Уинтер. Где он?

Моя жена переминается с ноги на ногу.

– Рика захотела взять Ивара к себе на ночь.

– Рика… И она отвезла его в Меридиан-Сити?

Уинтер отворачивается, чем ясно говорит все, что мне требовалось узнать.

Кивнув, я хватаю ее за руку и веду обратно в дом.

– Нет, конечно.

Несколько минут спустя мы мчим на машине по дороге в сторону дома Фэйнов. Поверить не могу, что они провернули это за моей спиной. Узнал бы я об их затее, если бы вернулся не сегодня?

Уинтер, одетая в джинсы и темно-синий свитер, с мокрыми волосами, собранными в тугой хвост, выпрямляет спину и поворачивается лицом ко мне.

– Не сердись на меня.

– Тебе известно мое отношение к этому, – говорю ей, крепче сжимая руль. – Больше никто меня не поддерживает. Даже Ник. Ты должна быть на моей стороне в данном вопросе.

– Я на твоей стороне, – выпаливает она. – Просто… Не знаю. – На лице Уинтер мелькает виноватое выражение. – Наверное, мне стало жаль ее. Рика сказала, что не спустит с них глаз ни на минуту. Я бы не подвергла его опасности, Дэймон.

Его «бабушка» и есть опасность.

Мне хочется злиться на Уинтер. Ей, как никому другому, нужно проявлять солидарность со мной. Она в курсе, почему я против того, чтобы Кристиана оставалась с Иварсеном, и причина веская, мать вашу.

Правда, я сам втайне от Уинтер просвещаю ее хореографа время от времени или проверяю, не утратил ли ее старый приятель Этан интерес к фотографии.

Но речь о нашем сыне, черт возьми. Они не должны принимать решения, касающиеся его, без меня. Рика не имеет права совать свой нос в это дело.

– Ты же знаешь, она не сможет доказать, что изменилась, если ты не дашь ей шанса, – подмечает Уинтер.

– У нее уже был шанс.

После короткой паузы она добавляет:

– Да, и у нас тоже. – Ее голос звучит печально. Мы оба отворачиваемся к лобовому. – К счастью, мы дали друг другу еще один.

Я несусь через темный дом, держа Уинтер за руку, и замечаю Рику, стоящую перед библиотекой. Она смотрит в комнату сквозь стеклянные двери. Возле нее еще два человека. За стеклом я по мере приближения различаю Кристиану, которая сидит в кресле и покачивает спящего Ивара на руках. Рядом на диване тихо читает вслух мужчина.

Потянувшись вперед, я хватаюсь за дверную ручку, однако Рика поворачивается кругом, преграждая мне путь, и накрывает мою руку своей.

– Отойди, – распоряжаюсь я.

– Она не причинит ему вреда.

– Вот именно. Не причинит.

– Дэймон, успокойся, – произносит парень, стоящий сбоку.

Я смотрю на него. Это Миша, кузен Уилла.

– Отсоси, – отвечаю, испепеляя его взглядом.

Уинтер обреченно вздыхает, а незнакомая девчонка комментирует:

– О, значит, это и есть Дэймон.

Но я снова обращаю свой гнев на Рику. Непоколебимо глядя мне в глаза, она говорит:

– Миша? Ты не оставишь нас на минуту?

Да, пожалуйста. Свали отсюда .

Пальцы Уинтер выскальзывают из моих.

– Миша, проводишь меня в зимний сад? – спрашивает она, затем говорит нам: – Валяйте, выясняйте отношения. Извини, Рика.

– Извини, что втянула тебя в это, Уинтер.

Они уходят.

Переводя взгляд с Рики на Ивара, пытаюсь отпихнуть ее в сторону.

– Этот ребенок не искупил твои грехи. – Рика опять встает передо мной, стараясь заглянуть мне в глаза. – Он не отменяет твое прошлое и не делает тебя лучше нее.

Наклонившись к самому ее носу, цежу сквозь зубы:

– Отойди.

Она не двигается с места.

– Ты привязал меня к кровати. Целовал. Кусал. Даже несмотря на то, что я плакала.

Воспоминания обо всех случаях, когда я пытался причинить ей боль – и причинял, – обрушиваются на меня, но я подавляю их.

– Хотел разделить меня со своими друзьями, – продолжает Рика. – И сам испытывал влечение ко мне в какой-то момент, помнишь?

Мои внутренности затягиваются в тугой узел. Какого черта?

– К своей младшей сестре… – с издевкой произносит она.

Я хватаю ее за предплечье, оттаскиваю от двери и припечатываю к стене.

– Заткнись, – яростно шепчу. – Больше никогда не хочу слышать об этом дерьме.

– Ты повалил меня на землю и пытался раздеть…

Отпрянув назад, запускаю пальцы в волосы. Какого хрена? Я думал, что между нами все наладилось. Зачем она это делает?

Рика не унимается. Твою мать.

– Я не хотела тебя, но ты все равно насильно поцеловал меня.

Схватив ее за запястье, тащу сестру на кухню – ее босые ноги шлепают по деревянному полу, – снова прижимаю к стене и сурово смотрю на нее сверху вниз.

– Я бы ничего не сделал, – рычу, наплевав на шепот. – Ни за что бы не обидел тебя!

– Знаю.

Она отвечает так быстро и с такой легкостью, что я запинаюсь на мгновение, все еще ожидая возражений.

Рика знает. Всегда знала.

Ну, хоть на этом спасибо. И все же… Она не может сравнивать меня с Кристианой. Мы не похожи. Да, совершенных мной ошибок до конца жизни хватит, но я не плохой родитель. Это было бы худшим, что могло со мной случиться.

А Кристиана была плохой матерью на протяжении всех двадцати трех лет. Она не только фактически бросила свою дочь, еще и отдала меня в руки скверных людей.

Я ошибался в юности. Когда был озлобленным… Одиноким.

Теперь все изменилось.

Что Кристиана может сказать в свое оправдание, а?

– И знаю, что не обидишь меня никогда. – Взгляд Рики смягчается, глаза блестят. – Я доверяю тебе. Так и ты доверься мне.

Прищурившись, отчасти я хочу уступить ей. Это справедливо, к тому же мне хочется доверять сестре.