Ремигиуш Мруз - Безмолвная

— Как так случилось? — проблеял я. — Как до такого дошло?

— Со временем всё выясним, а сейчас…

— Нет, — прервал я ее. — Я должен знать, что происходит. Кто это сделал? Для чего?

Шедший навстречу мужчина посмотрел на меня, как мне показалось, подозрительно и даже осуждающе. Миновав его, я обернулся и глянул через плечо, но увидел только удаляющуюся спину. Я впадал в паранойю, но, в общем-то, это было предсказуемо.

— Почему кто-то должен был его убить? — не сдавался я.

— Всё выясним.

— Кто действует против меня? Полиция?

— Вернер! Послушай меня минутку…

— Чего они хотят?!

— Вернер!

Я покачал головой и выругался. В общем-то, голос Йолы Клизы вернул меня на землю, потому что звучал как голос человека, хорошего меня знавшего. Он напомнил мне об интересном положении, в котором я оказался. И сейчас единственным человеком, кому можно было довериться, являлась именно эта незнакомка.

— Остынь, — посоветовала она. — Обязательно выясним, что произошло, но сейчас самое важное, чтобы ты остался на свободе.

Соглашаясь, я, как загипнотизированный, кивнул.

— Ты здесь?

— Да.

— В данный момент формально никто тебя не разыскивает, и ты должен использовать это обстоятельство.

— Формально…

— Думаю, ты не нарушишь закон, если сделаешь ноги за границу, — посоветовала Клиза; впрочем, в ее голосе проскальзывала неуверенность. — В отношении тебя пока не возбуждено уголовное дело, не ведется преследование. Ты свободен, как любой другой гражданин. И этим надо воспользоваться.

— Предлагаешь покинуть страну?

— Нет. Но я смогу сделать для тебя гораздо больше, если ты окажешься в Приморье.

Остановившись на Пястовском мосту, я вглядывался в его стальные дуги. По ним так часто лазили, что городские власти разместили комичное предостережение о том, что движение вверх запрещено.

Я стоял по правой стороне моста, опершись на перила, и смотрел в направлении двух отелей на Пасеке — небольшой насыпи, омываемой водами Одры и Млыновки. Ложа Шидерцев располагалась на другой стороне.

— Я никуда не выезжал, — сообщил я Йоле.

— Довольно умно, беря во внимание…

— Не собираюсь я делать умные вещи, — пробурчал я себе под нос. — Будь иначе, давно явился бы в полицию.

— Нерациональное рассуждение, Верн.

— Верн?

— Так удобнее.

— Или Дамиан, или Вернер. Не нужно превращать меня в Верна!

Я переместил взгляд на пешеходные дорожки, ведущие от амфитеатра, и позавидовал беззаботно гуляющим по ним людям. Они не ощущали тяжести прошлого, которую носил за спиной я, не находились в безнадежной ситуации и не имели перед собой такого неясного, тревожного будущего.

Я прикидывал: «Зависит ли еще что-нибудь от меня?» Без оглядки на тех, кто за всем этим стоял, я был готов на все. Как бы в подтверждение этого опустил веки. Перед глазами снова возник образ окровавленного тела Блица.

— Может, мне все-таки надо что-то сделать? — спросил я.

— Например, что?

— Явиться в полицию…

— Ни в коем случае! Это отнюдь не разумное намерение. А в данной ситуации — тем более.

— Но почему? — возразил я, поворачиваясь и опираясь спиной на перила. — Может, мы впадаем в паранойю, а службы не имеют к произошедшему никакого отношения?

— Хочешь проверить это на собственной шкуре?

— Почему бы и нет? — отпарировал я с растущей уверенностью, но только в голосе. — Может, под стражей я буду в большей безопасности? Там ведь есть камеры наблюдения и…

— И не такие трагедии случались, Верн.

— Вернер, — поправил я.

— Речь идет лишь о необходимости соблюдать осторожность. А пока никто тебя не преследует, ты имеешь право свободно передвигаться.

— Имею право только теоретически, — понурил я голову. — Убежал с места преступления, хотя первое, что мне нужно было сделать, — явиться в полицейскую комендатуру…

— Ты был в шоке.

— Который позже прошел. И если дело дойдет до суда, мой выезд из города сыграет против меня.

— Ничего.

Я фыркнул. Самоуверенность этой девушки не соответствовала никакой логике. Но, может, не стоит удивляться? Детективные агентства редко конфликтуют с полицией.

— Коль уж мы заговорили о шоке… Ты избавился от телефона? — поинтересовалась Клиза.

— Нет.

— Зачем вообще ты забрал его из квартиры Блицкого?

— Не знаю…

Йола несколько секунд молчала, но я прекрасно знал, что она хочет мне сказать. Я был обязан выбросить единственную оставшуюся от друга вещь. Иначе, раньше или позже, аппарат Блица станет для меня отягчающим обстоятельством.

Я тяжело вздохнул и, оглядевшись — не заметил ли кто? — бросил телефон в Одру. Тот сразу же исчез в мутной воде.

— Знаю, что не хочешь этого делать, но должен…

— Уже сделал, — прервал я ее.

— Хорошо.

Клиза снова умолкла. Я понимал, что ей неудобно молчать в ситуации, когда тишина была самым говорящим подтверждением множества моих проблем. Видимо, она лихорадочно обдумывала, как выйти из этой ситуации. Наконец выбрала, что могла, из худшего.

— Ты никому сейчас не должен доверять.

— Спасибочки, — отреагировал я. — Именно что-то в этом роде я и хотел услышать.

Она вздохнула, а я пошел вперед.

— Если ты не намерен приехать сюда, то хотя бы находись вне зоны действия радара.

— Как?

— Мы во всем тебе поможем, — заверила Йола. — Сейчас сними комнату в каком-нибудь мотеле в предместье города. Имеются у вас такие?

— У меня сейчас нечем оплатить даже самую заброшенную подворотню, — жалобно сообщил я.

— Пусть тебя это не заботит.

— А кто за это заплатит? Вы? Внезапно переквалифицируетесь в кредитную фирму?

Я понимал, что должен наконец сменить тон и отбросить подозрительность. Безусловно, у меня был повод никому не доверять, но для людей, на которых полагался Блиц, мне нужно было сделать исключение.

— Твоим делом заинтересовалась сама Кассандра, — сообщила Йола, словно это могло что-либо мне пояснить.

— Кто это?

— Руководительница нашего агентства.

— Я думал, что ваш хозяин — Роберт Рейманн.

— Это так, но он давно уже перестал интересоваться делами агентства. Сейчас все зависит от его жены, а я постаралась, чтобы она была захвачена твоим делом не меньше, чем ты сам. Она уже увлечена им, а по мере поступления информации и продвижения еще более увлечется.

— Ну, думается, не настолько, чтобы оплачивать мой ночлег.

— Спокойно. У этих людей нет нужды пересчитывать каждый грош.

Или она пыталась внушить мне, что намерена деликатно надуть их, или же просто меня удивляли такие вещи со стороны других.

Шагая в сторону старого города и минуя прохожих, я ловил их пристальные взгляды, обращенные, казалось, только на меня. Потом до меня дошло, что никакая это не игра воображения. И дело не в подозрительности. Я сам привлекал их внимание, выглядя как потерянный.