Микаэла Блэй - Мрачные тайны

На самом деле все они наверняка постоянно изменяют друг другу.

Эллен вспомнила одноклассника, жившего на той же улице в нескольких домах отсюда. Его родители общались с соседями напротив. Однажды летом они вместе поехали в отпуск, и к концу лета его мама переехала к соседу, а мама оттуда переехала в дом к ним. Без всяких драм. Они просто поменялись. Все это продержалось полгода, а потом соседский папа пришел с ружьем, намереваясь застрелить папу одноклассника Эллен.

В конце концов, они все съехали куда-то.

А в их виллы вселились новые счастливые семьи.

Медленно приблизившись к дому своего отца, Эллен увидела, что стены у него покрашены в розовый — цвет Эльзы. Другим трудно было их различать, так они были похожи, поэтому им с самого начала присвоили разные цвета. Эльза стала розовой маленькой принцессой, Эллен достался желтый цвет. Некрасивый. Внутри у нее все похолодело, вновь резанула боль.

Ясное дело, это никак не связано — но почему-то причиняет ей боль. Каждый раз. Она все наступала на одну и ту же мину. Будто игрушечный поезд носился по кругу, взрываясь на мелкие части каждый раз, когда проезжал туннель. Каждый раз его приходилось отстраивать заново — и всегда некоторых мелких частей недоставало.

Выпрямившись, Эллен попыталась заглянуть в сад, но высокая живая изгородь закрывала обзор — посмотреть внутрь можно было только через ворота. На секунду она даже задумалась, не войти ли ей туда, но осознала, что недостаточно сильна, и лишь продолжала разглядывать ухоженный сад с бассейном. Она не помнила, чтобы у них был бассейн, и не сводила с него глаз.

Как ему пришло в голову завести бассейн, учитывая, что одна из его дочерей утонула? Эллен вообще не понимала, как семьи с детьми могли жить у воды.

Ничего больше не увидев, она устремила взгляд вперед — и тут ей пришлось резко затормозить, и ее бросило на руль, хотя она и ехала очень медленно.

Еще несколько сантиметров — и она сбила бы девицу на мопеде.

Девушка ехала без шлема. На ней был очень короткий черный комбинезон, волосы схвачены в хвостик на макушке.

Эллен попыталась отстегнуть ремень безопасности, чтобы выйти и попросить прощения, но не смогла с ним справиться. Напуганная и растерянная, она выругалась и опустила стекло. Девица на мопеде газанула.

— Подожди! — крикнула Эллен.

Девица обернулась к ней, оторвала руку от руля, сжала ее и показала Эллен средний палец, отчетливо и беззвучно шевеля губами.

Да пошла ты.

Затем она унеслась прочь.

Эллен откинулась назад и закрыла глаза. Попыталась выровнять дыхание, усилием воли постаралась отогнать от себя картину того, что могло бы произойти.

Неизвестно, как долго она просидела неподвижно, когда вдруг зазвонил телефон.

— Да, Уве.

— Я проверил, что произошло, — да, эти придурки слегка облажались. Бёрье я знаю с давних времен, он не такой. Он мой хороший друг и отличный полицейский.

«Все вы одним миром мазаны», — подумала Эллен.

— Но у меня есть человек, который освободит полицию Нючёпинга от взаимодействия с прессой, так что они смогут сосредоточиться на расследовании.

— И…?

— И к тебе будет проявляться особое внимание, ты будешь получать информацию обо всем, что происходит в ходе расследования, — если обещаешь молчать о своем аудиофайле.

— Но…

— Если я услышу о небольшой промашке Бёрье и его коллег — знай, что я много чего могу рассказать и о тебе тоже. Эту информацию тебе не подтвердит никто другой в полиции. Мы поняли друг друга? Слушай внимательно, я два раза повторять не буду.

— Угу, я слушаю.

Она опустила щиток от солнца и посмотрела на себя в зеркало. Отчетливо и беззвучно пошевелила губами.

Да пошла ты.

— Погибшая — Лив Линд, сорока одного года. Ее избили, и она умерла от полученных травм. Тяжкие телесные повреждения, несовместимые с жизнью.

— Когда она умерла?

— Между двадцатью тремя часами вечера и пятью часами утра.

— Подкинь еще что-нибудь.

— Она была беременна.

— Что? — Эллен разом выпрямилась. — А кто отец?

— Задай этот вопрос своему новому контактному лицу. Она позвонит тебе в ближайшее время.

Окинув взглядом сад, Александра констатировала, что куст кольквиции у входа на участок надо подровнять. Он вырос выше, чем такой же с левой стороны от ворот.

Еще с тех пор, как Александра с родителями переехала в Швецию из Польши, она мечтала о том, чтобы иметь мойку у окна, откуда открывался бы вид на сад.

Здесь она проводила долгие часы. Иногда ее охватывала паника, когда она понимала, что простояла так слишком долго. С другой стороны, это было единственное место, где она могла расслабиться и отключиться. Свой чай она часто выпивала, стоя возле мойки. На окне росли приправы. Они были светолюбивыми, как и сама Александра, и она с наслаждением вдыхала запах базилика, орегано, шнитт-лука и петрушки. В саду росли другие приправы и цветы, там она могла часами бродить по шуршащим гравиевым дорожкам — пока кто-нибудь не отвлекал ее.

Сейчас ее взгляд упал на грязные оконные рамы. Она принялась усиленно тереть их посудной тряпкой, но краска уже местами отстала и становилось только хуже. К тому же снаружи все равно не видно.

Зато она отметила, что сад прекраснее, чем когда бы то ни было, и испытала легкое чувство гордости.

По крайней мере, кое-что ей в этой жизни удается. Она оторвала парочку увядших листиков базилика.

После долгих летних дождей все растения бурно расцвели, но потом пришла жара, и многие начали засыхать. Однако ей удалось сохранить зелень свежей. Целыми днями она поливала свой сад. Гортензии выглядели роскошнее, чем когда-либо, хотя этим цветам нужен самый обильный полив. Они нуждались в ней — возможно, именно поэтому она так любила их.

Марта играла с газонным опрыскивателем. Придя из школы, она первым делом надела на себя купальник. Хотя у них был свой бассейн, опрыскиватель привлекал ее больше. Вероятно, потому, что с ним она могла играть сама, а не под присмотром кого-либо из взрослых.

Звук мотора нарушил тишину, и Беа врезалась на своем мопеде прямо в ворота, хотя Александра бессчетное множество раз просила ее так не делать: на белом заборе оставались следы, к тому же расшатывались столбы. Шлема на ней тоже не было. Александра тихо выругалась.

Злость всегда накатывала так внезапно — немного требовалось, чтобы она хлынула через край. Но она не будет ругаться с Беа по этому поводу. Во всяком случае, не сейчас. У нее нет сил на ссоры. А что, если бы с ней что-нибудь случилось? Если бы ее сбила машина? На сотую долю секунды она попыталась представить свои чувства. Облегчение? Мгновенно отогнав эту мысль, она устыдилась, что вообще позволила ей промелькнуть в мозгу.