Синтия Суонсон - Стеклянный лес

Наше уединение нарушил пронзительный телефонный звонок. Пол разжал объятия и схватил висевшую на стене трубку.

Выслушав звонившего, он произнес:

– Да, я его брат. Приехал из Висконсина… Да… Понимаю… – Пол потянулся за листком бумаги и карандашом, лежавшими на стойке, и записал несколько слов, которые я не смогла разобрать.

Закончив разговор, он повесил трубку и повернулся ко мне.

– Звонили из полиции. Сообщили, что следствие закончено и… тело перевезли в местный морг. – Его лицо помрачнело. – Господи, неужели я говорю это о собственном брате… Коп сообщил мне название этого места, но забыл упомянуть адрес или телефон. – Он взял с нижней полки шкафа телефонную книгу и принялся листать страницы.

Я подогрела бутылочку со смесью, налила нам кофе и заглянула в холодильник в поисках какой-нибудь еды. В это время заплакал малыш, и я отправилась к нему.

Накормив Пи Джея, я вернулась на кухню, и Пол сообщил, что разговаривал с сотрудником похоронного бюро и с Руби. Он собирался забрать девочку из дома ее учительницы.

– Я сказал Руби, что мы можем немного подождать с похоронами… до возвращения Сильи, но Руби была непреклонна. Она хочет, чтобы похороны состоялись как можно скорее.

Я нахмурилась.

– Но ведь она еще ребенок, наверняка не ей принимать такое решение.

Пол внимательно посмотрел на меня.

– Руби почти восемнадцать.

Я закусила губу. Мне было что сказать, но я поняла, что это не слишком хорошая идея.

Переодевшись в брюки, клетчатую рубашку и повязав галстук, муж спросил:

– Как я выгляжу?

– Ты очень красивый. – Я приподнялась на мысочки, чтобы его поцеловать. – Не хочешь сначала позавтракать?

Пол покачал головой и откинул с моего лица непослушную прядь.

– Нет. Мне нужно идти. Мы с Руби скоро вернемся. Не знаю, сколько времени мы проведем в похоронном бюро, но, думаю, не больше пары часов. А ты пока раздобудь что-нибудь на обед, ладно?

После ухода Пола я первым делом разыскала пылесос и быстро прошлась с ним по всем помещениям. Ковровое покрытие требовало более тщательной чистки – впрочем, как и все остальное в доме, – но пока достаточно и этого. Затем я порылась в платяном шкафу в поисках какого-нибудь одеяла, которое могла бы постелить на пол для малыша. Одеяла я не нашла, зато мне в глаза бросилась лежавшая на средней полке яркая сине-зеленая шаль из мягкой шерсти, искусно связанная причудливым узором. Я расстелила шаль поверх ковра перед камином, усадила на нее ребенка и разложила перед ним «игрушки», которые нашла на кухне, – пару металлических мерных кружек, пластиковую ложку и небольшую пластиковую миску.

– Развлекайся, – сказала я, оставляя сына одного.

Я не могла не признать, что хозяева дома прекрасно продумали расположение комнат. Находясь на кухне, я прекрасно видела Пи Джея, игравшего на полу в лучах солнца.

Да, днем здесь было чудесно, хотя окна выглядели так, словно их не мыли целую вечность, а столешницу покрывали засохшие пятна, которые я и принялась оттирать с чистящим средством. Сейчас у меня не было ощущения, что кто-то снаружи наблюдает за мной. Днем в этом стеклянном доме было совсем не так тревожно, как накануне вечером.

Несмотря на прохладную погоду, я открыла дверь, ведущую на задний двор. Свежий воздух сотворит с домом чудо – избавит его от затхлости, которая, казалось, пропитала все поверхности и мебель.

Мне ужасно хотелось позвонить кому-нибудь из сестер или подругам и рассказать обо всем, что со мной произошло: о полете, о запруженном людьми здании аэропорта и о том, как легко заблудиться в Нью-Йорке, – но больше всего хотелось описать жилище Сильи и поговорить о том, как можно жить в таком прекрасном современном доме и совершенно о нем не заботиться. Однако я не решалась на междугородний звонок, не спросив разрешения у Пола, к тому же не считала себя вправе увеличивать счет Сильи за телефон.

Мои размышления прервал звонок в дверь. В расположенное рядом со входом узкое оконце я увидела женщину-репортера, приезжавшую сюда накануне, и отворила дверь.

– Здравствуйте. – Она протянула руку. – Нам так и не удалось познакомиться вчера вечером. Мое имя Джин Келлерман. Я из «Стоункилл газетт».

– Я вас помню. Меня зовут Энджи Гласс. – Я пожала ее руку – сухую, точно листок бумаги, и пахнущую лавандой.

– Вы жена Пола? – поинтересовалась репортер.

Я кивнула. Судя по всему, миссис Келлерман ждала разрешения войти. Я немного помедлила, но потом отошла в сторону, приглашая ее в дом.

– Какой чудесный дом, – произнесла миссис Келлерман, окидывая взглядом украшенный балками потолок, камин и современную мебель. От ее внимания не ускользнул и игравший на полу Пи Джей.

– Да, он очень… – Я не знала, что сказать. – Прошу вас, присаживайтесь, миссис Келлерман.

– Благодарю. Можете звать меня просто Джин. Не возражаете, если я тоже буду называть вас по имени?

Я кивнула, и мы опустились на диван. Я взяла малыша на руки и крепко прижала к себе. Джин достала из сумки блокнот и новомодную шариковую ручку. С любовью посмотрев на нее, она сняла колпачок и перевела взгляд на меня.

– Всегда как в первый раз, – процитировала я слоган из рекламы.

– Так и есть. К тому же эти ручки гораздо удобнее носить с собой в отличие от перьевых. Вы не представляете сколько сумок я испортила чернилами, – покачала головой Джин. – Но позвольте мне перейти прямо к делу. Несколько дней назад я опубликовала статью о смерти Генри и исчезновении Сильи. Я знаю, что судмедэксперт склонен расценивать эту смерть как самоубийство. У меня есть свои источники в полицейском управлении, и я располагаю многочисленными фактами, побуждающими меня написать продолжение.

Слова гостьи произвели на меня большое впечатление, однако я постаралась это скрыть, опустив глаза.

– Хотелось бы докопаться до самой сути, и мне нужна помощь вашего супруга или ваша. Отец мертв. Мать бросила свою юную дочь. Но этой бедняжке нужно как-то жить дальше и, к счастью, у нее есть любящая семья, способная поддержать и утешить. – Джин вздохнула, взглянув на малыша, сидевшего у меня на коленях. – Я вижу, какая вы любящая мать, Энджи. Уверена, именно это сейчас и нужно Руби. В такие тяжелые времена девочке необходимы тепло и забота. Ей ужасно повезло, что вы приехали сюда, чтобы примерить на себя роль ее матери.

Сама того не желая, я благодарно улыбнулась Джин, ведь эта женщина так точно истолковала мои намерения.

– Скажите, – Джин подалась вперед, – куда, по вашему мнению, отправилась Силья? Почему сбежала в столь непростой момент? – И добавила, понизив голос: – Думаете, Силья как-то причастна к смерти Генри?

– Ясно же, что своим поступком она разбила ему сердце, – ответила я. – Поэтому он и лишил себя жизни.