Игорь Прокопенко - СЕПАР

– На щитке в коридоре, кажется, есть, – ответил Петрович. – Можно удлинитель кинуть.

Я вышел в проход, ведущий из подвала к лестнице на первый этаж, и открыв смонтированную на стене электрическую щитовую, к своему удовлетворению обнаружил розетку, оказавшуюся в рабочем состоянии. Петрович тем временем отправился назад на КПП, а я продолжил оснащение своего нового жилища. Притащил две тумбочки, на одной из которых разместился ноутбук, а вторая стала обеденным столом. Созвонился с раненым айтишником и с его консультативной помощью перенёс и установил раздающий офисный wi-fi роутер так, чтобы сигнал добивал до моего убежища. Нашли там своё место также кулер и небольшой холодильник.

Когда я проходил мимо прозрачной стены, отделявшей коммерческий отдел от общего холла, меня посетила ещё одна мысль. Я открыл кабинет и позаимствовал оттуда большую доску для презентаций, которую тоже оттащил в подвал. Поглядел на часы и прихваченным вместе с доской маркером сделал запись:

«15.07 09:00 – арта по аэропорту».

Раз уж по соседству у нас теперь завелись артиллеристы, то нужно попробовать понять систематику ведения огня и выявить промежутки времени, наиболее безопасные для перемещения по периметру.

В следующие десять дней я невольно наверстал упущенные знания об артиллерийских и реактивных системах ведения боя и научился различать их по производимому шуму. Вычислил время, необходимое снарядам, выпускаемым украинской артиллерией, базирующейся километрах в пятнадцати от нас, чтобы попытаться поразить свои цели. В чем она, к слову, не особо преуспела. Так что наши соседи продолжали вести регулярные обстрелы, действуя практически по расписанию – с четко обозначившимися перерывами на поесть и поспать.

Тем временем огненное кольцо вокруг города продолжало сжиматься. И для полноты картины я начал записывать все свидетельства войны, приносимые ветром с разных концов города. Место на доске закончилось, и из кабинета директора я притащил еще одну.

За тот день, когда моя относительно спокойная подземная жизнь подошла к концу, уже были сделаны следующие записи:

«25.07

02:00-02:20 – арта аэропорт.

05.00-05:20 – арта аэропорт, обратка.

06:35-06:50 – арта «Металлист», обратка.

07.25 – стрельба автоматы ВВАУШ.

Было утро. Я лежал на кровати и читал фельетоны Жванецкого – единственную книгу, которую удалось нарыть по кабинетам. Это был уже не первый мой опыт изучения его творчества. Но, к моему сожалению, постичь всю глубину философской сатиры этого мудрого человека мне пока не удавалось. Хотелось верить, что не по причине собственного скудоумия. Скорей всего, сказывалась разница в возрасте и недостаток жизненного опыта. Лет эдак через десять понимание придет. Главное, чтоб не было поздно. Да и дожить бы… учитывая происходящее.

За дверью послышалось шарканье, и в помещение ввалился один из дежуривших механиков.

– Николаич, – обратился он ко мне. – Сменщик пришел, я поехал, – и, глядя на доску, добавил. – Ну что, вычислили безопасные периоды?

– Ну… более-менее. По расписанию бьют чётко только ночью и утром. Днем нет какого-то графика – хреначат, когда моча в голову стукнет. Не стреляют только где-то с полпервого до двух.

– Обедают, – ухмыльнулся механик.

– Видимо, – согласился я. – Война войной, а обед – по расписанию.

Механик ушел, а спустя некоторое время зазвонил мобильный. От пользования рацией я решил отказаться, несмотря на то, что мобильная связь периодически исчезала, а рация даже в подвале работала вполне сносно. Если появятся незваные гости – могут неправильно понять. В лучшем случае просто отберут, в худшем – обвинят в шпионаже. И тут уже церемониться никто не будет. Одного знакомого парня проезжающие мимо боевики расстреляли прямо на улице за разговор по мобильному телефону. А когда родственники начали разбираться в произошедшем, от них просто отмахнулись, сказав, что тот был вражеским наводчиком. Хотя в момент смерти разговаривал он с женой. Жутко. И давать лишний повод для обострения шизофрении было бы глупо.

Звонили с КПП. Я поднял трубку.

– Николаич, – донесся из динамика голос Петровича, заступившего утром на смену. – Тут ребята из ополчения приехали, подойдите.

– Иду.

Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, чего от нас хотят «ребята из ополчения». Не знаю, как правильно это назвать – интуиция или может шестое чувство. Но чуйка предугадывать неприятности не раз здорово меня выручала. Настолько, что я даже научился разделять эти внутренние известия по степени опасности.

Ну вот, к примеру. Вечер. Трасса Ровеньки-Луганск. Я возвращаюсь из командировки. Банда злостных контрафактщиков, цинично поправших авторские права Киркорова с Басковым, задержана и передана в руки местных ментов. Город очищен от скверны, в багажнике пенится нефильтрованное ровеньковское, а дома в холодильнике призывно скучает заботливо припасенная для таких случаев корюшка. И кажется, будто вся окружающая природа жаждет приятно завершить со мной этот вечер с пивком и рыбкой под просмотр новой серии «Игры престолов». Но вдруг края сознания мерзко касается липкое щупальце необъяснимой тревоги. Казалось бы, чего беспокоиться? Все же хорошо – работа сделана, пиво булькает, белые ходоки ещё только начали движение. И тут раздается телефонный звонок. Звонит замначальника Ровеньковского горотдела и извиняющимся тоном блеет, что начальнику звонил местный прокурор… Что компакт-диски – это его корова, и он её доит. И что материалы в суд они теперь никак не смогут направить, иначе поссорятся с прокуратурой, и те завалят им месячные показатели всего отдела. Ничего особенного, казалось бы, и не произошло. Обычная для нашей страны ситуация: кого-то поймали, у того крыша – отпустили, и дело с концом. Просто зря потрачено время, усилия и бензин.

А теперь снова представьте: вечерняя трасса, негодяи пойманы, пиво булькает, рыба скучает. Только вместо слегка уловимой тревоги шкура на затылке становит дыбом. Ни с того ни с сего приходит явственное ощущение опасности, просто вынуждающее убрать ногу с педали газа. Едущая сзади Ауди совершает маневр обгона и скрывается из виду за изгибом дороги. А спустя минуту я наблюдаю её в кювете, дымящимся капотом обнявшую тополь. Останавливаюсь, бегу к машине, помогаю водиле выбраться. Как после выясняется, на дорогу неожиданно выскочил какой-то представитель парнокопытных и, как у них, парнокопытных, водится, замер, ослепленный светом фар. И водитель, уходя от столкновения, машинально вывернул руль и улетел в кювет. С водителем всё обошлось, подушки безопасности сделали своё дело. Парнокопытный тоже успешно побежал дальше. Но я четко понимал, что если бы не чуйка, то на его месте (водителя, конечно, а не лося) оказался бы я. И кто его знает, чем бы для меня это всё закончилось.