Микаэл Абазян - Внеклассное чтение

Как и каждый из нас, «К» имел свои недостатки. Интересно, что довольно многие из осознанных им самим недостатков таковыми не казались окружающим, и его часто приходилось в этом убеждать. Узнав о каком-то незначительном происшествии, он, думая, что мог предвидеть и предупредить об этом потерпевшего, приписывал вину себе. Высказав свое мнение о чем-то и услышав противоположное, он сразу приходил к выводу об ошибочности своего предположения и также тяжело переживал подобного рода эпизоды. К сожалению, за всеми этими мелочами скрывалась истинная слабость его характера – страх ошибиться. Уже позже, после того как в его жизни успели произойти различного рода падения и когда близкие ему люди попытались помочь в поиске своего места в жизни, он начал смотреть внутрь своей души, своей сущности.

В чем же заключалась ранее упомянутая Мечта «К»? Скорее всего, он и сам не смог бы дать точный ответ. Он чувствовал ее, видел ее, словно в тумане, и осознавал, что очень хочет стать значимым в обществе, быть нужным не только для того, чтобы просто забавлять сотрудников или смешить друзей, и иметь свободу реализовывать свои творческие идеи. И он знал, что ему нужно научиться принимать решения, выбор которых будет предложен не повседневностью и бытом из заведомо известных тривиальных вариантов, а самой Судьбой, и решения эти он должен будет найти сам. «Да, я знаю, – говорил он, – я знаю что мы каждый день принимаем уйму маленьких решений и решаем множество задач выбора, но я говорю о другом, о чем-то большем и значимом».

К моменту принятия решения о вхождении в группу, образованную «А» и «Б», он уже имел опыт групповой игры, и был хорошо «наслушанным» (по аналогии с «начитанным»). «К» быстро интегрировался в группу, и его манера игры способствовала выработке своеобразного звучания этого трио. Обмен энергией происходил на каждой репетиции по-своему, и во время особо удачных часов любой из них, кто чувствовал что это того стоит, переводил диктофон в режим записи. Так у группы и появилось несколько заготовок, «автором» двух из которых был «К».

Ему было немного неловко навязывать (как он считал) двум другим играть придуманные им темы, но атмосфера демократии в группе позволила ему пару раз высказаться по этому поводу и после оставить эту свою старую позицию. Ему даже стало интересно развивать свои и участвовать в совершенствовании других тем, над которыми работала группа.

К тому знаковому дню «К» уже расширил свой исполнительский диапазон, добавив в обойму педальные эффекты и использовав разные виды струн для своей новой бас-гитары, которая также явилась результатом нелегкого выбора. Основной причиной, удерживавшей его все прошлые годы от приобретения профессионального инструмента, было, как и у многих его сверстников, шаткое материальное положение. «Куплю гитару – лишусь многого другого, более нужного и насущного». Такая мысль долгое время не давала ему раскрыться и сделать шаг навстречу своей Мечте. Однако опять-таки случайный поворот событий недавно позволил ему с двойной силой дать сдачи своему страху, и вот теперь он по-новому играл на своем новом инструменте. Он впервые почувствовал настоящее удовлетворение от того, что он делал в этой репетиционной комнате. Его пальцы бегали по струнам, ласкали гриф гитары, для них лакированное дерево превратилось в теплую кожу на стройном и плотном теле. Взгляд же его был направлен куда-то в глубину между чудесно запевшим «А» и блестевшим от пота «Б»: там ему открывались чудесные видения, навеянные его Мечтой.

Через какие-то полчаса, идя по людной улице, он уже не смог бы вспомнить ни один из тех образов, которыми упивался в эту минуту. Он, как и его коллеги, играли по какому-то наитию, и делали это так, будто это была их последняя репетиция перед последним концертом. Счастье посетило их в этот день.

Так вот, сразу после репетиции «К» направился в одно из немногих излюбленных мест в городе под названием «Off», полуподвальное помещение с длинной барной стойкой, низкими столиками и полукруглой сценой, за которой располагалось небольшое складское помещение. В те дни, когда группы давали концерты, это помещение превращалось в гримерку. Посетителям ничего не стоило попасть туда, ведь на пороге висел занавес из плотного материала, однако они всегда питали уважение к музыкантам и считались с их статусом. В день концерта их пытались не замечать до выхода на сцену, тем самым поддерживая ауру благоговения. Новички же в заведении нередко выдавали себя, громко приветствуя музыкантов и всячески выказывая свое панибратское к ним отношение.

В остальное же время здесь царила необычайно теплая, соседская, иногда даже домашняя атмосфера. Сюда можно было прийти в любое время дня и ночи, и практически всегда обстановка счастья и уюта на сходила «со сцены». Некоторые посетители говорили о каком-то волшебстве, якобы присутствующем здесь и, несмотря на неизменные интерьер и планировку, постоянно преображающем это место. Говорили, что если посидеть здесь часов восемь, то, выходя наружу, это место уже будет не узнать. Если честно, выходить отсюда сам по себе никто не хотел. Опять-таки, все происходило само по себе: посетитель просто чувствовал, что он насытился, пропитался присутствующей здесь Магией – и снова возвращался во Внешний Мир. Подавляющее большинство, конечно же, считало, что возвращаются они именно когда попадают сюда, а не наоборот.

Иногда магические свойства приписывали вероятному присутствию в воздухе каких-то наркотических средств, однако на самом деле все было гораздо проще. Хозяйка заведения выдвигала три основные причины его популярности. Во-первых, здесь не было постоянного обслуживающего персонала – им мог стать кто угодно. Можно было зайти на вечер, и остаться до полудня, половину из этого времени проведя как обычный посетитель, потом еще немного простояв за стойкой бара, после того, как предыдущий бармен пожелал приятной ночи, а под конец провести интересную беседу с недавним официантом за уборкой освободившихся столов и необходимой подготовкой к завтраку. Во-вторых, музыка, игравшая здесь, никогда не била, не гремела, не резала, не колола и не отравляла. Наоборот, она была призвана ласкать, успокаивать, расслаблять, исцелять и склеивать те трещины, которые наносила обычная жизнь по ту сторону входной двери. Это относилось к музыке как исполняемой со сцены, так и льющейся из динамиков. Хозяйка сама заправляла этим и лично прослушивала группы перед тем, как принять решение разрешить им играть на этой сцене или обоснованно отказать. И наконец, здесь не было понятия «счет», со всеми истекающими из этого «платить по счету», «закрыть счет», «остаться должным». Конечно же, если посетители считали нужным заплатить некоторую сумму, никто бы им не противился. Парадокс, но очень часто собиралась вполне приличная сумма, которая немедленно пускалась в оборот: производились необходимые закупки, решались бытовые вопросы, оплачивались непредвиденные расходы. Хозяйка, будучи очень обеспеченной женщиной, всегда была готова покрыть любые из подобных финансовых статей. Она имела большие связи, и поэтому официальные лица из мест, не пользующихся большим уважением среди посетителей таких заведений, не утруждали себя посещением этого места с рабочими визитами. Между ними, вероятно, было какое-то соглашение, о котором Хозяйка не считала нужным распространяться с посетителями. Поговаривали, что может быть именно поэтому она и пыталась создать здесь такую атмосферу, в которой подобные вопросы просто не смогут возникать в их головах.