Мио Вик - Тест на отцовство

Думал, не выживу от отрицательного ответа. Но от её «ДА» ещё больше охреневаю.

Торнадо «Николетта» набирает новую силу. Стирает в пыль мои установки, блоки, клятвы самому себе: не смотреть, не подходить к ней, не прикасаться, не разговаривать. Не могу это остановить. Заворожённый запечатлеваю всю масштабность и разрушительность её стихии.

Ловлю дыхание Ники, её запах. Точно зверь зверем. Повинуюсь инстинктам. «Блядь! Удержать бы… Перетерпеть!» – мозги встают дыбом, заворачивая стимулы удовлетворить потребность, нехватку Ники-Николь в моём организме.

Она отводит волосы за плечо рукой и рвёт мои цепи.

Всё! Сорвался… Минимальные затраты на принятие решения. Запускается совокупность двигательных актов. Обрушиваюсь на неё неистовым поцелуем. Растираю её губы своими. Упиваюсь её знакомым вкусом. Она не сопротивляется. Наоборот, отзывается – будто ждала.

Всё, что хочу сейчас, сдаться без боя… Сдаться в твой плен…

Самому страшно, потому как не человеком, а ебучей зверюгой себя ощущаю. Она ведь чужая… А я её целую. Растворяюсь в ней.

Запреты! Запреты! Запреты – похрен!!!

Или нет?

Она должна быть моей. Иначе я не смогу. Сожру ревностью и её, и себя.

«Будь со мной. Или уходи…»

Будь моей… Мой солнечный пламенный ангел. Самая светлая. Самая чистая. И самая испорченная – замужняя дрянь! Ненавижу тебя за твой выбор! Хочу стереть твою память, обнулить сердце, чтобы ты забыла его, забыла всех – до и после меня. После… Хочу быть единственным. Хочу быть любимым. Я без тебя существующий – не живущий. Останься…

Ушла. А может и не приходила? Была ли она здесь? Целовал ли я её? Или это моя сюрреалистическая фантазия? Картина перед глазами нарисована моим мозгом, как самый логичный ответ на мои эксцентричные действия?

Никого, кроме меня, в комнате нет. Пьяный. Раненый. Один.

Сегодня…

Грёбаное утро. Мой персональный ад на своём месте. На всех кругах кипит работа. Даже если Ника приходила, даже если я её целовал, она свой выбор сделала. Снова.

Хватить эту тему мусолить. Она с другим. Я должен это принять. Снова.

Теперь уж точно, лучше умру, чем подойду к ней ещё раз. Сдохну, но не посмотрю на неё больше. На хрен её!

«Веришь мне?» «Да…»

Почему это ДА так звучало?! Как согласие – до конца. Быть со мной навсегда. Ведь звучало же…

Анестезия отпускает. Прикрываю веки, пытаюсь пошевелить рукой. Онемела и болит. Шов ноет и тянет. Одеяло душит. Откидываю его здоровой рукой, чтобы остыть. Во рту выжженная пустыня, а на грудь словно блин для штанги положили, четвертак (кг) весом не меньше. Сука! На хрен всё.

Слышу тихонько открывается дверь в комнату. Через зеркало на стене вижу входящих Нику и Арину. Крадутся медленно, думают, я сплю. Пусть так и думают. Не хочу никого видеть. Обмяк и, как опоссум, прикинулся дохляком.

– Тихо, тихо. Спит?

– Ага.

– Милаш же? – шепчет Арина. – Пока мы с Машулькой его красили, я всё удивлялась, нафиг мужику такие обалденные ресницы и взгляд выразительный?

– Ну? Посмотрела? – Ника тянет недовольным голосом. – Говорю же, спит. Аришка, идём, пока не разбудили.

– Погоди. Он вчера один целую бутылку водки вылакал. До обеда проспит… Помацай его немного, по старой памяти. Хочешь? Я пригляжу, чтоб никто не вошёл.

– С ума сошла? – буркнула Ника.

– А что такого? Он без пяти минут холостой, а у тебя брак фиктивный. Что тебе терять? – шёпотом спрашивает Арина.

«Какой брак? Фиктивный? В каком, блядь, смысле? Что это значит?» – с трудом торможу дыхание. Как могу цепенею.

– Что терять? Дай-ка подумать, может совесть? – серьёзным тоном выдыхает Ника.

– Именно! Где твоя совесть? – Арина перебирает шутливыми интонациями. – Такой мужчина лежит неглаженый, нелюбленный, а ты два с лишним года без секса. Могла бы и воспользоваться. Не дуйся, шучу-шучу. Или у вас с Петей уже всё было?

«Я опоссум. Я, блядь, долбанный дохлый опоссум. Терпеть, Юра! Терпеть…»

– Не было, успокойся, пожалуйста, давай выйдем отсюда. – умоляющим шёпотом просит Ника.

– Нет-нет, я тебя знаю. Мы только ступим за порог, ты сразу свинтишь. То у тебя дело срочное, то Машульку проверить. Давай-ка по горяченькому признавайся. Или хочешь сказать, что Пётр импотент?

– Ариш, ну в самом деле, прекращай.

– Серьёзно? Импотент?

– Не знаю я.

– То есть ты не проверяла?

– Не проверяла.

«Один, два, три, четыре, пять… Не могу досчитать до десяти. Сбиваюсь… Бля, у меня реально кукушка отъехала. Ничего не соображаю. Как это выдержать? Сейчас вообще не вариант сдаваться. Подумают, что я, как дебил какой-то, лежу тут и их подслушиваю. Так-то оно так. Но я хочу дослушать». – медленно и максимально бесшумно тяну ноздрями кислород.

– Капец, ты, подруга, стойкая. – приглушённо хохотнула Арина. – Столько времени без сладкого. Живой мужик по дому ходит, готовый оттрахать тебя по самое «не балуйся», а ты модничаешь. Ладно первый год: беременность, роды тяжёлые… Ну, допустим, полтора года ещё можно покукситься. А дальше? Последний год, слава богу, всё спокойно.

Ника очень глубоко вздыхает, с каким-то надрывом вентилируя воздух.

– Не знаю, что-то не то.

– Что тебе не то?

– Не знаю… – помню этот тон Ники, живо представляю, как она ведёт плечами и закатывает глаза в потолок. – Говорит не так, прикасается не так… Я не могу… С ним… Расслабиться, что ли не получается.

С этих слов мне так хреново становится. Словно в грудь натолкали самые тяжелые элементы из менделеевской таблицы. Вроде как, такие образуются при вспышках сверхновых звезд. Моё сердце сейчас ― результат быстрого сжатия звезды. Температура моя катастрофически возрастает, а в груди идут цепные термоядерные реакции.

– Выпей винца для храбрости. – бодро шепчет подружка. – Никуля, мне тебя учить что ли? Давай-ка отложи вот эту свою философию, что без чувств ты у нас не можешь. Знаешь ли, секс и любовь – это вообще абсолютно разные вещи. Необязательно их совмещать. Секс, между прочим, для здоровья необходим.

– Ага, а сама-то что сидишь без секса, маринуешь себя по какой причине?

– Я другое дело. – беззаботно щебечет Арина. – Я одинокая девушка. У меня никого нет. А у тебя вообще-то муж. Пусть и не настоящий. Он тебе как сказал, когда предложение делал, что подождёт, когда чувства с твоей стороны появятся. Не притронется к тебе, пока сама не позовёшь. Сколько он ещё прождёт? Пётр, так-то завидный жених был. Я не про себя говорю, мне чужого не надо, ты же знаешь. Но какие-нибудь охотницы могут воспользоваться и увести его.

– Он что телёнок? – возмущается Ника. – Если мой мужчина, любит меня. Если я мужчине нужна, то он никуда не уйдёт. А если его так легко увести, то зачем он мне?

Всё моё тело охватывает мелкая дрожь. Сердце так быстро грохочет. Будто вот-вот его расплющит. Под закрытыми веками перед глазами всё плывет.