Виктория Вольская - Когда на часах полночь

О, боже! Это всего лишь соседка. Пытаюсь вздохнуть глубоко, но с первого раза не выходит. Лишь после трех неглубоких вздохов, получается наполнить легкие воздухом.

– Я здесь, – поднимаюсь, на ватных ногах подхожу к двери, но открыть её не решаюсь. Страх еще не отпустил.

– У тебя есть свечи?

– Свечи? Нет, свечей нет.

– Ты в окно смотрела? Свет пропал только в нашем доме. Я отправлю Олега за свечами в магазин. Для тебя купить?

Олег. Свечи. Магазин. Свечи. Соберись, Кристина!

– Да. Буду очень благодарна.

– Хорошо, тогда жди.

Прислоняюсь спиной к двери, пытаюсь отдышаться. Давно у меня не было панических атак. Дышу…

Вздрагиваю, когда в дверь снова стучат. Это наверно Олег принес мне свечи. Не спрашивая, кто там, быстро открываю дверь.

Холодное дуло пистолета касается моего лба.

Это не Олег.

– Четыре шага назад, – спокойно командует мужчина, судя по голосу, ему лет сорок пять или около того.

Повинуюсь. Медленно иду назад, он наступает на меня шаг в шаг, держа пистолет у моей головы. Ногой захлопывает дверь, и я впервые жалею о том, что у меня автоматический замок. Дверь запирается.

– В комнату, – очередная резкая команда.

Я хочу развернуться, но он не позволяет мне этого, продолжаю идти назад, смотря ему в глаза. Ударяюсь ногой о кресло, отхожу на шаг влево, снова иду назад.

– Стоп!

Останавливаюсь. В окно светит фонарный столб, и я пытаюсь разглядеть гостя. Его лицо мне кажется смутно знакомым.

– Ну здравствуй, мышка, – ехидно произносит он, оглядывая меня с ног до головы.

– Здравствуйте, – испуганно шепчу я, обхватывая себя руками. Я дрожу от страха.

Где я могла видеть этого мужчину? В моем состоянии сейчас трудно что – либо вспомнить.

– Поговорим?– его наглая ухмылка парализует меня. – Как поживаешь?

– Нормально, – тихо отвечаю я.

– Хреново выглядишь. Плохо спишь?

– Нормально сплю.

– А я думаю плохо, совесть замучила.

– Совесть? – непонимающе смотрю на мужчину.

–Как ты организовала убийства? – взгляд становится жестким мгновенно.

– Какие убийства? – заикаясь, произношу, продолжая холодеть от страха.

Не выпускаю из виду пистолет в его руке.

– Молота и Волка.

– Я? – чуть не падаю от этого дикого предположения. – Я не знакома с ними, зачем мне их убивать?

–Хороший ответ, правильный. Для всех других, но не для меня, Кристина Лебедева. Выпускница сорок восьмой школы, если мне не изменяет память. Верно?

– Да.

– Месть – блюдо, которое подается холодным, ты свое долго остужала. Мы даже позабыли про тебя.

– А я что единственная, кто…

– Да. Ты единственная.

И от этих слов по спине побежал холодный пот. Голова закружилась.

–Кто тебе помогает?

– Никто, – на выдохе произношу я.

– Сама?

– Я никого не убивала. Я стрелять не умею.

– Значит, наняла киллера.

– У меня нет денег на киллера, оглянитесь вокруг, здесь ремонта лет пятнадцать не было.

–Ты права, квартира отстой, но это не аргумент, – взводит курок, у меня внутри все холодеет. – Ты совершила большую ошибку, девочка. Гарантом твоей жизни был Молот, теперь его нет. А значит, ты больше никому не нужна. Приговор тебе вынесен, обжалованию он не подлежит.

В дверь снова стучат.

–А говорила, что нет подельника?

– Нет, – испуганно произношу я, – это сосед. Принес мне свечи.

– Свечи?

– Да. Обычные свечи.

– Пошли к двери, – тычет мне пистолетом в спину. – Выпроводи его, дверь не открывай. И без глупостей. Только рыпнешься, убью обоих.

– Не надо. У него жена и маленький ребенок.

– Помни об этом.

– Олег? – дрожащим голосом спрашиваю я, подойдя к двери.

– Да, это я, свечи принес.

– Я потеряла ключ, не могу дверь открыть. Оставь свечи у себя, я зайду за ними, как только смогу открыться.

– Ну ладно.

– Спасибо, Олег.

Незнакомец, держа меня за шею, смотрит в глазок, наблюдает за передвижением соседа. И когда Олег скрывается за соседней дверью, хватает меня за руку и тащит снова в комнату.

– Прошу вас, я никого не убивала. Я понятия не имею, кто убийца. Оставьте меня в покое. Обещаю, я не пойду в полицию. Я никому не расскажу о вашем визите. Не стреляйте.

– Я сразу сказал Лютому, что ты овца безмозглая, и не способна на организацию такого плана, но он уперся. Требует твоей смерти. Ты знаешь один секретик, и в сложившейся ситуации с легкостью можешь развязать язычок.

– Я семь лет молчала, – сдаюсь я. – Мне нет смысла снова возвращаться в тот кошмар. Даже ради справедливости. Её нет и не будет. Никогда.

– Увы, но мой начальник думает по-другому. Ты сейчас умрешь. Есть последнее желание?

– Жизнь.

– Это желание аннулируется.

Холодный металл давит на висок. Семь лет я жила в ожидании такого конца, но оказалась не готова к нему. Я так много еще не успела сделать. Губы дрожат, по щеке бежит слеза.

– На колени.

Упрямо стою. Добровольно не встану, не в этот раз. Он нервно бьет рукой по щеке, затем давит на плечи. Больно. Я пораженно опускаюсь перед ним на колени.

– Упрямая сучка.

Закрываю глаза. Считаю до десяти. Смерть – это не конец, это начало вечной жизни. Я обязательно попаду в рай и встречусь с папой и мамой. Мы снова будем вместе. Это же прекрасно. Боже! Как страшно!

Хлопок. Металл уже не давит на голову, но я не чувствую боли. Что-то с грохотом падает на пол, точно не я.

Делаю вдох. И еще один. Я продолжаю дышать. Я дышу…

Медленно открываю глаза. Незнакомец лежит у моих ног. И у него во лбу дырка. Поворачиваю голову. В стекле и на шторе отверстия от пули.

Я кричу! Внутри себя. Голосовые связки онемели от ужаса. Алая кровь расплывается по светлому ковровому покрытию. Он мертв! Он. Не я!

В ожидании еще одного выстрела, истерично всхлипывая, на четвереньках ползу до входной двери. Ничего не соображая, поднимаюсь, держась за шкаф. Срываю с вешалки сумочку, там паспорт и деньги. Дверь распахиваю настежь, бегу вниз по лестнице. Сбив с ног входящую в подъезд девушку, выбегаю на улицу. Вслед мне летит отборный мат, но я не останавливаюсь. Куда бежать? Куда? Направо? Налево? Где вокзал? Я не могу сориентироваться, ничего не соображаю. Выскакиваю на дорогу, автомобиль резко тормозит прямо у моих ног. Еще пару сантиметров и он бы меня сбил. Мужчина, что за рулем, ошарашено смотрит на меня. Я, воспользовавшись его замешательством, запрыгиваю на заднее сидение чужого автомобиля. Там тонированные стекла.

– На вокзал, – быстро тараторю я.

– Мне в другую сторону, – спокойно отвечает мужчина.

Я не вижу его лица, на голове капюшон толстовки.

– Пожалуйста. Я заплачу, – дрожащими руками достаю из сумочки пять тысяч рублей. Подаю водителю.

– На рейс опаздываешь?

– Да. Опаздываю.

– Ну, хорошо. Едем. Убери деньги.