Алекс Миро - Озеро: воскресшие

Мэри смотрела на себя в ростовое зеркало, висящее у задней двери, ведущей из кухни в сад. Шелковый топ цвета корицы вторил медному оттенку ее волос. Она прихватила пряди одной из созданных ею заколок: золотая пчела с полостью в брюшке, внутри, не видимый никому, по крохотным лабиринтам перекатывается изумруд, от чего кажется, будто пчела тихо жужжит. По утрам в Замке было безлюдно. Мэри уже потянулась к ручке двери, когда за ее спиной вдруг раздались торопливые шаги.

– Куда ты идешь? – серьезно спросила Четверка, глядя Мэри прямо в глаза.

– К скалам, – уклончиво ответила Мэри, отводя взгляд.

– Тебе нельзя к ней, – отрезала Четверка. – Она опасна и не контролирует себя. Я не могу тебе этого позволить.

Мэри потерла глаза, будто прогоняла от себя навязчивый сон.

– Ты совсем спятила? Не забывай, что я распоряжаюсь тобой, а не наоборот.

Мэри ненавидела напоминать Четверке о ее месте в доме, но теперь андроид перешла все границы и нуждалась в хорошей оплеухе.

– Я пойду туда, куда захочу. К скалам – значит, к скалам. А ты займись-ка обедом или еще чем-нибудь полезным.

Четверка стояла посреди кухни, соображая, что делать: угрозы для жизни Мэри сейчас не было, но Четверка все равно топталась на месте в нерешительности.

– Я сказала, иди, – Мэри указала ей на дверь и, резко повернувшись, вышла в сад.

Вдалеке по вершинам скал скользил солнечный свет нарождающегося дня. Ветер делал утреннюю пробежку вдоль пустоши, раскачивал жесткие ветки вереска. Словно ласковый пес, он кидался на Мэри, лизал лицо теплым языком. Он трепал кончики ее волос, путался под ногами, то и дело толкал в спину, приглашая Мэри побегать вместе с ним. «В другой раз поиграем», – мысленно сказала она неугомонному ветру, и тот, надувшись, отправился вращать флюгеры на крыше Замка.

Уступ за уступом, Мэри осторожно поднималась вверх, цепляясь за едва заметные выбоины в черных камнях. В них еще таилась ночная прохлада, влажность утренней росы.

– Ты тут? – спросила Мэри, заглядывая в пещеру.

В ответ лишь тишина. Она посмотрела выше – ничего не поделаешь, придется лезть дальше.

– Вот ты где, – запыхавшись, Мэри ухватилась за бок – острая боль не давала ей дышать.

– Привет! – Омега широко улыбнулась, и заметные морщинки легли бороздками вокруг глаз.

– У тебя все в порядке? – поинтересовалась Мэри, глядя на оголенные провода, разложенные под панелями солнечных батарей.

Омега пожала плечами.

– Я все починила. Соединю контакты, и готово.

– Если что-то нужно, скажи. Мы с Райаном всегда рядом.

Мэри дружески погладила Омегу по плечу.

Они сели на край уступа: вересковая пустошь розовым ковром растянулась во все стороны. Над ней крылатым бисером взлетали тысячи пчел и прочих жадных до сладостей насекомых. Отсюда Замок казался еще более фантастическим – остроконечные колпачки башен, горящие солнечным светом стекла окон, серые камни стен в отметинах, оставленных острыми зубами времени.

– Я все время напоминаю себе, что скоро Рождество, – сказала Омега, явно думая о чем-то своем.

– В этом году зимы тоже не будет. Хотя все надеялись. Люди стали как дети, верят до последнего в то, чему не бывать. Смотри, – Мэри показала в сторону горизонта, где в нескольких километрах от земель Замка вдоль дороги двигались круглые кроны деревьев.

– Завозят очередной лесной заповедник? Скоро они все вокруг засадят, а толку никакого. Это нужно было делать лет тридцать назад. Но, как обычно, люди не спохватились, пока не стало слишком поздно, – посетовала Омега. – Кстати, я видела вас у озера…

– Даже не вспоминай. Это место давно задумало прикончить нас с Райаном.

– Ты о чем? Я имела в виду поднимающийся уровень воды.

Омега внимательно посмотрела на Мэри.

– Ах, это… Есть кое-что похуже. Что-то в воде зацепило трос на лодке, когда Райан и Четверка были посреди озера. Их таскало туда-сюда, пару раз они чуть не перевернулись. Четверка говорит, это была огромная рыба.

– А ты что думаешь? – с беспокойством спросила Омега.

– Думаю, что мы с Райаном боимся тени своего прошлого. Но переубедить себя не получается, как бы мы ни пытались. Нас можно до смерти напугать огромной рыбой, – усмехнулась Мэри.

– Прошлое не отпустит, пока Райан не примирится с собой. Я знаю, о чем говорю.

– Это место населено призраками. Вдруг один из них ждет нас на дне? Как думаешь, это возможно?

Омега посмотрела в сторону озера. Огромное начищенное блюдо, черные птицы садятся на воду, прямо во всполохи солнца.

– Если Райан не наделает глупостей, то все будет хорошо. Уверена, это была рыба, и ничего больше.

Они тепло попрощались. Омега провожала Мэри взглядом и думала о том, как же люди умудряются запугать сами себя, рождая и множа страхи, создавая монстров там, где их быть не может. И о том, что она сама, став «человеком», наконец обрела эту удивительную способность – думать сердцем, которому было плевать на доводы разума и железную логику андроидов. Что бы там ни было, крупная рыба теперь казалась Омеге чем-то бóльшим, и страх за Райана и Мэри разрастался и ширился в ней.

Вернувшись в свою пещеру, Омега внимательно осмотрела себя со всех сторон. Бионическая кожа кое-где протерлась, в старом платье разошелся шов, балетки из черных стали пыльными, серыми. «В следующий раз попрошу Мэри принести мне новую одежду», – Омега грустно вздохнула, проводя пальцем по оголившемуся кругляшку локтевого сустава. Она любила быть красивой, но какой в этом смысл, если ей суждено провести остаток дней в одиночестве, прячась в пещере и от людей, и от себе подобных? Быть изгоем, о существовании которого все предпочли забыть. Если бы у нее были слезные каналы, она бы непременно заплакала, но разработчики и подумать не могли, что железной машине может такое понадобиться.

Дорога через пустыню Мохаве раскалилась добела. Из песка вырастали миражи: люди и дома, зыбкие, горячие, дышащие, они мелко дрожали и таяли, не сумев прижиться под палящим солнцем. Хантер то и дело оглядывался – стук в багажнике усиливался, и казалось, машина оседает под тяжестью груза.

Над ним пролетели полицейские дроны, но с момента выезда из Лас-Вегаса он не нарушил ни одного правила дорожного движения, и зоркие камеры, отсканировав его номер, пронеслись мимо, не сбавляя скорости. Он помотал головой, стряхнул липкое чувство паники, охватившее его при виде дронов, и, насвистывая, продолжил долгий, казавшийся ему бесконечным, путь. На пассажирском сиденье лежал термос с еще теплым кофе и бумажный пакет с имитацией куриных крылышек. Поразмыслив немного, Хантер потянулся к пакету, но вдруг отчетливо услышал стук – так настойчиво стучат в дверь дети, которые не могут дотянуться до звонка.