Алекс Миро - Геном: исцелённые

– Всем добрый день! – весело сказал он и присмотрелся к сидящим в зале. – Чтобы не отнимать у вас драгоценное время, которое вы потратите на знакомство с экспонатами, я сразу перейду к делу. Не стесняйтесь задавать вопросы.

Примостившаяся за группой детей, Габи разглядывала лицо Марка Робертса с его мягкими, округлыми линиями. Прищурившись, мысленно провела пальцем по его лбу, отбрасывая темную прядь редких волос, дотронулась до губ. Но тут же одернула себя.

– Наверняка многие из вас знают предысторию проекта Cas9, но все же я сделаю краткий экскурс. В середине 20-х годов двадцать первого века ученые-генетики совершили прорыв в борьбе с такими смертельно опасными генетическими заболеваниями, как мышечная дистрофия Дюшенна и муковисцидоз, поражающий органы дыхания и пищеварительный тракт. Основные методики были разработаны мной, директором Института Карпентера, и доктором Ежи Ратаковски, нашим главным генетиком. И до сих пор большинство открытий в нашей отрасли совершает именно доктор Ратаковски, работая, как говорится, в полях – в лаборатории Cas9 на минус первом этаже. Вам трудно поверить, но еще двадцать лет назад подобные заболевания были смертным приговором для жителей нашей планеты. В те годы многие ученые приходили к нам, в генную инженерию, имея за плечами тяжелый опыт утраты близких людей. Это служило для них мощной мотивацией, и мы вместе работали круглосуточно во имя прорыва. Мы знали, что счет идет на человеческие жизни. – Доктор Робертс вздохнул.

Габи неосознанно повторила его вздох. Память милосердна, она упаковывает и прячет в дальние уголки сознания трудные воспоминания. Но сейчас Габи неосторожно извлекла один из свертков из укромного хранилища и пожалела об этом. Перед ней снова стоял Марк Робертс пять лет и килограммов назад.

– Не уходи, сегодня останься. Уже стемнело…

– Не могу, любовь моя. Звонила сиделка – моей жене совсем плохо. Она уходит.

Габи подумала, что жена Марка Робертса, несмотря на обширные метастазы, слишком давно уходит и все никак не уйдет, и за эту отвратительную мысль жестоко себя укорила.

– Оставишь меня сейчас – можешь не возвращаться.

– Не горячись. Я переночую дома, только и всего. Разве можно так поступать с ней теперь, когда конец так близок?

– Я слушаю твои отговорки четыре года. Четыре чертовых года ты убегаешь домой с работы, отменяешь наши свидания. Мы никуда не ходим вместе потому, что нас могут увидеть!

– А ты как думала? – Его взгляд стал холодным и чужим. – Я устал разрываться между тобой и семьей. Честно, ты не проявляешь ни терпения, ни понимания. Я рассчитывал на другое, Габи.

– Выметайся, Марк. Обещаю, больше тебе не придется разрываться между нею и мной.

– Ну-ну, не заводись понапрасну. Увидимся завтра на работе, и все будет как прежде.

Но как прежде уже не было. Габи была достаточно упряма, чтобы следовать своим же обещаниям.

Она с трудом вернулась в реальность. Доктор Робертс – точнее его голограмма – все еще смотрел на нее, постаревший и немного усталый.

Тобиас смущенно поднял руку. На него уставились девятнадцать пар глаз.

– Если все так просто и эти методы применяются давно и успешно, почему все мы в Институте Карпентера участвуем в эксперименте? – Тобиас замолчал.

Девятнадцать пар глаз повернулись к голограмме доктора Робертса.

– Отличный вопрос, Тобиас. Вернемся в прошлое. Двадцать лет назад, в начале исследований на мышах, имеющих генетические заболевания, изменения в одной части генов приводили к неконтролируемым мутациям в других частях цепочки. Например, мышь, излеченная от наследственного метаболического расстройства, через пару месяцев буквально сгорала от мутации, которая приводит к анемии. Или от чего-нибудь еще – предсказать было невозможно. Но с годами мы нашли методы лечения этих болезней практически без последствий. Теперь дело за вашими генетическими хворями.

– С нами будет то же, что с мышами? Я не хочу за пару недель «сгореть» от какой-нибудь жуткой болячки, которой у меня не было до лечения у вас, – почти закричала девочка, которую привезли на остров пару недель назад.

– Я же сказал – на мышах. В наших исследованиях есть два этапа. Первый – опыты на животных. Беднягам достается самая опасная и тяжелая часть процесса. Когда методика лечения уже оформлена достаточно, чтобы не причинять вреда подопытному, министерство здравоохранения дает «добро». И для экспериментов набираются добровольцы. То есть вы. На словах суть работы с генетическими ножницами проста. Многие заболевания, ваши в том числе, вызваны повреждениями генетической цепочки. Доктор Ежи Ратаковски разрабатывает для вас схему лечения: он и его помощники удаляют поврежденную часть ДНК и заменяют ее новой, здоровой. Либо редактируют ту, что есть, если такое возможно. Можете быть уверены – вероятность вашего успешного выздоровления близка к ста процентам. По мере того, как наши пациенты будут поправляться, на метод лечения такой генетической болезни будет получено разрешение Минздрава и его начнут официально применять на сотнях больных по всему миру.

– Я мог бы подождать, пока вы получите разрешение и пойти обычным пациентом в обычную больницу. Зато знал бы заранее, что метод безопасен, – проворчал красивый мальчик с темно-оливковой кожей, орлиным носом и волосами цвета воронова крыла.

– Боюсь, все не так просто, Камал. Нужно понимать, что подготовка персонала обычной больницы, приготовление вакцины и прочие рабочие моменты в широкой практике лечения могут занять годы. А очереди из желающих – десятки лет. Именно поэтому ваши родители боролись за ваше право участвовать в экспериментальной программе. Риски минимальны, а следующего шанса на излечение многие из вас могут не дождаться. Есть еще вопросы?

Никто не проронил ни слова.

– Отлично! Тогда к экспонатам! Вокруг вас на стендах выставлены 3D-модели органов, напечатанные на принтере и помещенные в вакуумные хранилища. Каждый образец дан в двух ипостасях – до и после лечения методом CRISPR/Cas9. Вы видите лишь десятую часть возможностей современной генной инженерии. Но и ее должно хватить, чтобы вы поняли: если вас отобрали в программу Cas9, значит, ваша болезнь излечима. Мы живем в эпоху великих достижений, пользуемся благами научного прогресса, получаем шанс прожить еще много счастливых лет. Это Дар, равного которому медицина еще не знала. В общем-то, все. Надеюсь, я ответил на ваши вопросы. Спасибо за внимание! Увидимся на острове.

– Спасибо, доктор Робертс, – ответили все хором, и Робертс нажал отбой.

Дети поднялись и разошлись по залу, под потолком загудело, и все электронные табло под образцами разом включились.